Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет! - Геннадий Моисеенко

– Я был делегатом ряда съездов комсомола республики. И сколько бы ни говорили, впоследствии, о самоуспокоенности, об отсутствии подготовки к войне, я такого сказать не могу. Всегда речь шла о подготовке молодежи к возможным скорым испытаниям на прочность.

В особенности, на 11 съезде, мне запомнились выступления Паши Ангелиной и Марии Демченко. Рассказывая о своих успехах, они объясняли тактику организации стахановского движения, говорили о приобретении женщинами мужских профессий, о возможном скором призыве, который ждет ребят. А что это, как не подготовка молодежи к отпору врагу, звучащий на съезде призыв быть – «Корчагинцами сороковых».

Хотя, в период Хрущевских реформ много говорили о 1937 годе, о массовых репрессиях. Вся эта тематика надолго затмила горизонт. Скорее всего, Хрущев Н.С. этим хотел парализовать волю своих оппонентов, да и всего народа в борьбе за власть, а потом этим методом пользовались и другие силы вплоть до перестройки и реформ. Отвечая на моё любопытство, уже в те годы, когда на эту тему лучше было не говорить, а поддерживать версию Никиты Сергеевича, – Отец говорил.

– Для нас этот год, а именно 1937, прошел в большей мере, как год подготовки к всеобщим выборам Верховного Совета СССР, когда были отменены все ограничения выборной системы. Этот год, в тот период, в народе воспринимали, как год развития СССР, от героев папанинцев до легендарного перелёта в Америку. Конечно, это происходило на фоне становления фашизма и авторитарных или, как их начали впоследствии величать, тоталитарных режимов, которые захватили почти всю Европу, да и весь Мир. И именно с этими процессами, а не с каким либо либерализмом, сравнивались все происходящие события. А эти выборы и у нас, да и во всем мире, воспринимались, как развитие демократии, а не какие-то репрессии.

И хотя в этом году были исключены из партии Бухарин Н.И. и Рыков А.И., но впечатления развития каких-то репрессий, тем более массовых, это не вызывало. И конечно, и партию, и руководителей среднего звена, уже давно начало раздражать их противодействие любому решению.

Представьте себе, тогда трудно было ориентироваться в решении реальных вопросов и в низах, и в среднем руководящем звене. Тем более, все понимали, что до войны осталось, не так много времени, и стране было так необходимо ускоренное развитие.

Западные режимы, в частности Германский блок, а это в той или иной мере как и в армии Наполеона – вся Европа. И не только Европа, а и Турция, и Япония, сосредоточили уже все силы в одном кулаке, а мы продолжали бить растопыренными пальцами. Поэтому, исключение правых сил из партии особого беспокойства не вызывало. И этот год у нас прошел, как-то быстро. Возможно, мы были увлечены своим делом развития промышленности и Советской демократии и не имели достаточной информации. Но эти события, а именно массовые аресты, конечно, если они были, прошли мимо нас.

Естественно, какие-то аресты были. Но это были больше хозяйственные злоупотребления, которые в следственных органах рассматривались в трех версиях – либо хозяйственные преступления, либо вражеские диверсии, либо умышленное вредительство. Рассматривалось это как одно из возможных явлений, которое бытовало и ранее, а именно – умышленное доведение политики партии до абсурда. В этом отличались сторонники различных оппозиционных групп, ещё не так давно, в конце 20-х и начале 30 годов.

Но уже тогда, некоторые особенно ретивые партийные работники, выдвигали лозунг: «Довести борьбу с хозяйственными преступлениями до уровня политической борьбы».

Но, так или иначе, количество заключенных, вместе с. традиционным уголовным элементом не превышало 800 тысяч человек. А заключенных по 58-й статье, то есть антигосударственной и антисоветской деятельности, колебалось в районе около 10 % от этого количества. И это оценивалось на фоне намного более высоких данных западных режимов, где на самом деле шли массовые репрессии.

И естественно, сравнивая эти цифры, факты и воспоминания Отца, с современными данными по количеству заключенных, которые превосходят эти цифры в 2–3 раза, начинаешь думать.

– А не пропагандистская ли это легенда, а не черный ли это пиар, под названием – 1937 год?

Отец, вспоминая тот период и свои впечатления того времени, рассказывал.

– Такие аресты, по этой же статье были и ранее. Только ранее – эти аресты политически оформлялись, как борьба то ли с русским, то ли с украинским национализмом и попыткой захвата власти, то теперь, это начало трактоваться как борьба с правоменьшевистским течением в партии и стране. То есть изменилась только группа лиц, к которым применялись эти политические трактовки.

А сейчас, в период перестройки и реформ, все это напоминает борьбу с экстремизмом и терроризмом. И привлекаются к ответственности мелкие рядовые исполнители, а заказчики и крупные акулы остаются в тени, а преступность не уменьшается – потому это и называется демократией. А тогда, взяли крупных акул и ликвидировали преступность. А если под удар попали крупные акулы, то это уже, кричит буржуазная пресса, конечно репрессии, конечно тоталитаризм.

«А были ли сами события?» – вопрошал я, – и Отец вполне компетентно отвечал:

– Да, сами события происходили. Например: затопление котлована на Днепрогэсе, когда прорвало временную перемычку, погибло 6 человек рабочих, и была повреждена техника. Обвалилась в результате перегруза крыша одного из заводов, и опять же – погибли рабочие. В нескольких колхозах области погиб скот, от неправильного рациона питания и отравления. На авиамоторном заводе исчезли электродвигатели с важного импортного оборудования, что привело к большим экономическим потерям, и к гибели людей.

И органам безопасности приходилось гадать, что это – простая кража, умышленное вредительство под видом кражи, или прямая агентурная диверсия перед нападением врага. Ситуация была так запутана, а назревание и отмена военных событий так скоротечны, что точные определения были затруднительны.

В любом случае пользы от всего этого, естественно, никакой, а вреда хоть отбавляй, и квалификация таких действий как «вредительство» было вполне естественно.

Вызывали удивление и некоторые случаи, когда, как например, на слете молодых инженерно технических работников колхозов и совхозов, были арестованы некоторые наиболее активные сторонники И.В. Сталина.

Конечно, создавая область, мы эти данные начали получать от силовых органов. На пленумах ЦК ВКП (б) и в марте 1937 года, и в январе 1938 года была осуждена практика необоснованных исключений из партии и, даже сам, товарищ Сталин осудил эту практику, в особенности необоснованные массовые исключения из партии, с требованием передачи этих дел в НКВД и судебные органы. Осудил эту практику как попытку перебить большевистские кадры. А в одном из своих выступлений он определил причины этих явлений как наличие перехлестов у некоторых партийных работников, активизацию бывших врагов Советской власти всех мастей и оттенков, бесхозяйственность и безответственность, наличие карьеристов и стяжателей.