Бегущая по огням - Евгения Михайлова

– Да, конечно. Спасибо, – сказала Алла. – Просто это очень плохо.

Марина Евгеньевна была из тех людей, которым никогда не бывает скучно в одиночестве. Наоборот, она очень ценила уединение, оно иногда становилось самым плодотворным временем в ее жизни. Только так можно подумать о чем-то сокровенном, сделать серьезную работу, разобраться в себе. Оставив школу, она иногда бралась за репетиторство, помогала будущим педагогам писать дипломы, аспирантам педвузов – диссертации. Если по правде, то она просто иногда делала это за них. Качество никак не соответствовало скромной цене. Марина Евгеньевна могла написать работу и бесплатно, если соискатель был небогат и увлечен. Она не сомневалась, что задаст нужный уровень, планку, с которой он пойдет дальше сам. Или с ее помощью. Ее удовлетворение от чужого успеха, собственное наслаждение от творчества (а это всегда было творчеством, никогда не повторявшимся поиском) она ценила высоко. Как говорил Сережа: «Мама, а тебе не хочется им платить за то, что ты из них кандидатов-докторов делаешь?» Он, как всегда, точно понимал ее настрой. Да, она была благодарна за возможность выражения, причем в разных направлениях, разных лицах. Защищаться самой ей никогда почему-то не хотелось. Смолоду все вдохновение было отдано школе, ученикам, сыну…

Они давно уже не живут вместе. Но когда он приезжает вот в такой отпуск, который сам себе придумал, – она не скучает, мягко говоря, по своему уединению. Она скучает по Сереже каждую минуту его отсутствия. Сейчас он поехал с Аллочкой по делам. Это она, Марина Евгеньевна, втянула всех в этот ужас с расследованием, догадками, подозрениями, страхами. Алла ищет девочку Олю. Марина Евгеньевна, конечно, встречала ее, она всех детей запоминает сразу. Очень красивая, необычная девочка. Длинные белые волосы, синие глаза, ямочки на подбородке и на щечках, когда улыбается. И такая, как выяснилось, тяжелая, взрослая жизнь. Как это – пропали родители? Как такое может быть? Почему их не нашли? Или не искал никто? Жизнь стала слишком сложной для взрослых, как же с ней справляться детям? Марина Евгеньевна подумала, что ждать Сергея придется долго, нужно выйти хотя бы в магазин. Когда он дома, ей не хочется разлучаться даже на короткое время.

Она переоделась, причесалась, взяла небольшую хозяйственную сумку, вышла из дома и с удовольствием подставила лицо солнцу. Да, «лето – это маленькая жизнь». Очень скоро его начнешь вспоминать как стремительно улетевший сверкающий праздник, когда вернутся бесконечные московские слякоть, гололед и холода. Марина Евгеньевна не любила уезжать из Москвы. Хотя очень любила море. Но она мечтала поехать туда не одна, а со своим прекрасным Сашей, на которого так похож Сергей. Они даже не успели ни разу поссориться за свое короткое супружество. Или он был в полете, или им было хорошо дома. А без него она не хотела видеть даже море. Ей было бы больно. И ей уютно в Москве, она городской житель.

– Здравствуй, Лида, – окликнула она озабоченную полноватую женщину с очень симпатичным лицом.

Это Лидия Краснова, тоже ее бывшая ученица. В самом начале ее учительской карьеры Лида училась в старших классах. Лет за десять до того, как пошел в школу Сережа. В том, что Лидия станет серьезным ученым, Марина Евгеньевна не сомневалась. Конечно, у Лиды было все прекрасно с русским языком и литературой, как у человека с организованным, развитым интеллектом. Но интерес ее лежал в области химии, биологии. В результате Лида стала сильным, известным в мире фармакологом. Живет с дочерью Настей, муж уехал в Германию. Его пригласил медицинский центр. Лида оставить свою работу не смогла.

– Здравствуйте, Марина Евгеньевна, – улыбнулась Лида. – Только в Москве так бывает: живем в соседних домах, а не видимся по полгода.

– Но у нас всегда есть такая возможность, – сказала Марина Евгеньевна. – Я часто о тебе думаю. Иногда хочется позвонить, но я знаю, как ты занята.

– Занята… Пашу как лошадь, но по нынешним временам, когда наша наука нужна только нам самим, большая часть усилий уходит в песок. И я была бы рада, если бы вы мне иногда звонили. Я сама то не решаюсь, то неохота делиться своей депрессией.

– Что-то серьезное? – встревожилась Марина Евгеньевна.

– Нет, все в дежурном режиме. Короткая реактивная депрессия. Результат переутомления. У Настеньки это тоже бывает, что меня расстраивает гораздо больше, чем все мои проблемы.

– Как у нее дела?

– Нормально. Учится хорошо. Второй курс МГУ. Мехмат. Вообще-то надо бы мне к вам забежать, поговорить. У Насти проблемы.

– Личная жизнь?

– Не знаю, как это называется. Она очень одинока. Нет друзей, подруг. Много времени и физических сил отнимают страдания, необъяснимые, надвигающиеся неотвратимо… Я иногда думаю о психологах или даже психиатрах. Понимаете, у меня не получается ей помочь, когда это начинается.

– Лида, ты должна обязательно ко мне прийти. Я буду тебя ждать. Настеньку тоже. Не так давно видела ее издалека. Такая интересная стала, взрослая.

– Да. Спасибо. Я обязательно приду, позвоню прямо на днях.

Лидия посмотрела на часы и побежала к подъезду со своими сумками: она как раз шла из магазина. Настя должна быть уже дома. Лида открыла дверь квартиры, прошла на кухню, поставила сумки, постояла. Раз Настя не встречает, значит… Значит, ей опять плохо, она прячется даже от нее. Лида вошла в ванную, помыла руки, умылась холодной водой. Жарко. Надо взять отпуск, увезти девочку из пыльного города, растопить под солнцем и утопить в море ее тоску…

Настя была в своей комнате. Сидела на диване, сложив руки на коленях, и смотрела перед собой. На журнальном столике стояла пепельница, в ней сигарета и несколько окурков. Курить Настя начала недавно.

– Ты давно дома? – спросила Лида.

– Даже не знаю, – неохотно ответила Настя. Она не любила, когда мать пыталась нарушить границы ее уединенности.

Лидия подошла к компьютеру и включила его.

– Подойди ко мне. Я послала тебе на почту стихи. Наткнулась в Интернете на работе. Посмотри!

Настя подошла, прочитала. Там было написано:

Я, как зверь, зализываю раны.

И, как кофе, растворяю горе.

Пахну счастьем, южным солнцем и кальяном.

Приезжай! Скучаю!

(Подпись: Море)

– Мне нравится, – сказала Настя и улыбнулась кончиками губ.

Лидия смотрела ей в лицо с жалостью и болью. Спокойное лицо, с ясными, чистыми глазами, но в них как будто застыли слезы, как у «Неизвестной» Крамского. Когда Лидия встретила своего будущего мужа на симпозиуме в Вене, она сама тоже переживала душевный кризис. Павел подошел к ней во время ужина в гостинице и сказал: «Вы похожи на «Неизвестную» Крамского. Помощь не нужна?» Павел – не отец Насти. Дочери тогда было десять лет. Ее отец… Это лучше не вспоминать им обеим. Насте скоро исполнится двадцать. Она красивее Лидии, она талантлива, как считают ее преподаватели. Но если у нее кто-то спросит: «Помощь нужна?» – она в отличие от Лидии ее не примет. Да никто и не спросит, потому что Настя этого не допустит. У нее даже мобильный телефон всегда отключен, а к домашнему она не подходит.