Ротвейлер - Рут Ренделл

– Симпатичное, – сказала Инес, – похоже на мои серьги. Я схожу в ювелирный, поговорю с мистером Хори. Скоро вернусь.

Она предчувствовала, что сегодня они уже ничего не продадут. Им и так повезло, удалось сбыть с рук огромную вазу с иранским узором, которая мозолила глаза несколько месяцев, если не лет, и еще они продали все венецианское стекло женщине, которая его коллекционировала. Белый фургон с запиской о прохождении им анализа на грязь опять поставили на то же место. «Им пора бы забрать его», – подумала Инес. Она все еще подозрительно смотрела на машину, когда перед ней остановился фургон Кейта Битти и из него вышел Уилл. Десять минут пятого. Обычно они заканчивают ровно в четыре.

– Привет, Уилл, как дела?

– Спасибо, хорошо, миссис Ферри, – ответил он и уставился на записку, приклеенную к машине, то ли не понимая, что там написано, то ли понимая, но не находя ее забавной. Инес вошла к ювелиру.

Мистер Хори набросился на нее, словно только и ждал, когда она появится, чтобы выложить ей свои несчастья.

– Ко мне полицейские приходили, – сказал он с дрожью в голосе, – и что прикажете думать? Скажу, что я думаю: они подозревают меня в связях с Аль-Каидой,[6]думают, что я террорист.

– Да нет, мистер Хори.

– Да знаю, что нет. Они говорили о той молодой девушке, которую недавно убили. Спрашивали, не видел ли я во вторник, как кто-то куда-то бежал. Думаете, я живу в этом домишке? – говорю я им. – Здесь, что ли? Я, да в этих трущобах? – говорю.

Инес было неприятно слышать такое, но она сделала вид, что не обратила внимания.

– Я им сказал, что у меня есть домик на окраине Хэмпстед-Гарден. А еще они спросили, не пытался ли кто-нибудь продать мне карманные часы или кольцо для ключей. Они что, думают, я газет не читаю? Я не баран, ответил я им. И мне не нужен всякий хлам. К тому же хлам, который предлагает какой-нибудь долговязый. И как они услышали это от меня, так сразу и ушли. А вам чем могу, мадам?

– Серьга, – сказала Инес.

Оказалось, что она все еще в ремонте, что он отправил ее куда-то в мистическую мастерскую в Хангерфорде. Нет, он понятия не имеет, когда ее можно забрать. Вернувшись в магазин, Инес прошла мимо довольной покупательницы, которая держала в руках темно-синие фирменные пакеты «Стар Антикс».

– А она что купила? – спросила Инес, которую обмануло предчувствие. – Кажется, что-то крупное. Случайно не те фарфоровые часы «Челси» с мужчиной в чалме и женщиной из гарема? А то я уже потеряла надежду продать их.

– Нет, и не этого зверя. Она купила два медных подсвечника, и эти, как их, сушеные цветы.

– Чаю сделать?

– Мне не надо, – сказала Зейнаб. – Можно я пойду домой, Инес? Отец так смешно себя ведет, когда я прихожу домой после шести.

Странно, почему же он не ведет себя смешно, когда она проводит вечера с Мортоном Фиблингом и Роули Вудхаузом? Или он думает, что она так часто общается исключительно с женщинами? Инес слишком устала, чтобы интересоваться у Зейнаб, как та собирается ехать домой. Дорога отсюда к Вест-Хит не из легких, если пользоваться общественным транспортом. А у Инес не было сил в очередной раз предлагать подвезти ее. Хотя Инес не отказалась бы выехать куда-нибудь, и даже была не против возвращаться потом одна. В этом имелась какая-то меланхолическая прелесть: представить себе, как садишься в машину у пруда или на Саут-Энд-Грин и разглядываешь молодых людей в освещенных кафе, запоздалых покупателей бакалеи и мужчин с букетами цветов. Для апреля сейчас тепло. Закат изукрасил небо длинными лентами цвета коралла, абрикоса и примулы. Облака между ними просвечивают, как серые меховые хвостики. Нет, одна она без причины гулять не пойдет…

Зейнаб потрогала губы, отбросила со лба волосы и сказала «увидимся», как будто уходила ненадолго. Она должна была бы сесть на автобус № 139 и доехать до Свисс-Коттедж, а затем пересесть на другой, который шел до Фитцджонс-авеню. Однако Зейнаб повернулась спиной к автобусной остановке, пересекла Эджвер-роуд на перекрестке у Суссекс-гарденс и пошла к Бродли-террас и Лиссон-гроув.

Проходящие мимо мужчины оборачивались и глазели на нее, а один, показавшийся Зейнаб нищим грубияном, даже осмелился сказать: «Что делаешь сегодня вечером, красотка?»

Зейнаб проигнорировала его. Выйдя на Россмор-роуд, она заторопилась, потому что именно здесь, у Бостон-плейс, убили Кэролайн Данск. Зейнаб подумала о шнурке душителя, затянутом на шее девушки, а потом ей представилось лицо в маске, склонившееся над опухшей шеей и провал рта, собирающегося укусить… Зейнаб затряслась и дрожала до тех пор, пока не вспомнила, что на самом деле он не кусал своих жертв.

Она почти добралась. Перешла дорогу у знака, на котором было написано: «Муниципальное строительство Сити-оф-Вестминстер», затем свернула в переулок между многоэтажками. В доме кавалерственной дамы Ширли Портер был сломан лифт. Сюрприз. Зейнаб поднялась на третий этаж, вставила ключ в замок квартиры № 36 и позвала:

– Привет, семейка, я дома!

Отказ Уилла от приглашения стал для Бекки такой неожиданностью, что она сперва подумала, что не расслышала его слова. Однако постоянное чувство вины сделало ее особенно восприимчивой, и потому она не нашла в себе сил спросить сразу, почему он не хочет прийти. Любого другого гостя она бы не спросила, так чем Уилл хуже? Когда он сказал, что не сможет прийти в субботу, на его стороне провода воцарилась тишина, это была вежливая тишина, но все-таки…

– Тогда, может быть, в пятницу вечером? – По пятницам она обычно чувствовала себя сильно измотанной. Любого друга или подругу она могла позвать в ресторан, но Уиллу это не понравилось бы. Он любит домашнюю обстановку и знакомую пищу. – Ты ведь сможешь сам найти дорогу? А потом я отвезу тебя домой.

– Хорошо, – сказал он и добавил с интонацией десятилетнего ребенка. – Я смогу в субботу, если ты действительно хочешь, но мне нужно будет уйти в пять, чтобы подготовиться.

Любопытство взяло над ней верх:

– А куда ты собираешься, Уилл?

– Мы с девушкой идем в кино.

Удивление Бекки из-за его отказа от приглашения не шло ни в какое сравнение с шоком, вызванным этими словами. Она постаралась никак не выдать это голосом.

– Как мило. А кто же она, ты мне скажешь?

– Она сестра Кейта. Ее зовут Ким. Она зашла к нам на работу и спросила: «Пойдешь в кино, Уилл?» И я ответил: «Да, пожалуйста». Потому что Кейт сказал мне, что фильм хороший, про клад.

По всей видимости, эти Кейт и Ким обо всем условились заранее. А почему бы нет? Что в этом такого? Физически Уилл нормально развит, и как у всякого молодого человека у него есть определенные потребности. Почему он должен сторониться женской компании и не желать сексуальных удовольствий только из-за того, что доктор определил как «слабо выраженный синдром, связанный с икс-хромосомой»? Она размышляла над этим вопросом и раньше, но отвлеченно, ведь тогда проблема не стояла так остро. И если уж она представляла себе девушку Уилла, то, скорее всего, с какими-то отклонениями, он мог бы познакомиться с ней где-нибудь в оздоровительном центре. Но он уже давно не посещает такие центры.