Эйнит - Ольга Горышина

— Водогрей погас, — обернулась к ней мать.

Эна молча прошла в гостиную к выложенному грубым серым камнем камину и опустила коробку рядом с поленьями, аккуратно разложенными на металлической плите.

— Задвинь хотя бы за портьеру, не порти вид, — донесся до нее спокойный голос матери, и Эна туг же вновь схватила коробку и двинулась с ней в угол, краем глаза заметив, как Дилан без материнских объяснений пересек гостиную в направлении кладовки с водогреем. Снедаемая возросшими подозрениями, Эна поспешила следом.

— Послушай, — остановилась она подле парня. — Не слишком ли хорошо ты знаешь наш дом?

Дилан улыбнулся краешком губ и промолчал.

— Признайся, — не сдавалась Эна, — что бывал здесь раньше. Это ведь ты колол дрова на этом пне до нашего приезда? Что ты делал в чужом доме? Духов искал, небось?

— Ну бывал, и что? Что мне скрывать? Ты разве сама никогда не лазила по заброшенным домам?

— Не лазила, — честно призналась Эна. — Там, где я живу, нет заброшенных домов, а частная собственность неприкосновенна.

— И духов не ищут, — продолжил парень, будто не слышал ее фразы. — Они сами тебя находят, если ты им нужен, и никогда наоборот.

Дилан говорил как-то слишком серьезно, и Эна почувствовала себя неловко от нестерпимого желания рассмеяться и ругала себя на чем свет стоит за начатый разговор. Не стоит подшучивать над ирландцами, которые и вправду верят, что всякая нечисть ежеминутно наступает им на пятки. Только самой не хватало поверить во всякий мелкий народец. Тогда ей прямая дорога вслед за матерью к психотерапевту. Потому следует как-то перевести разговор в безопасное русло, ведь она ждала прихода Дилана совсем не для того, чтобы поругаться с ним. Просто обида на мать растет с каждым днем, и он вечно попадается под руку!

— А что искать духов! — Эна решила перевести все в шутку. — Я бы вот лепрекона лучше встретила и попросила у него денег размером с отцовскую годовую зарплату, чтобы мне не пришлось жить в Ирландии без него целый год.

Эна сама не ожидала, что выпалит это дрожащим голосом и даже испугалась, что сейчас разревется, потому быстро отвернулась и пошла прочь. Дилан уже зажег газ и сейчас должен был последовать за ней, потому она прибавила шагу, но вместо того, чтобы подняться к себе, как задумала, пошла скорым шагом на улицу, тайком утирая предательские слезы, потому что вдруг поняла, что не имеет права подвести Дилана.

Теперь она знала его тайну. Как же она сразу не догадалась, ведь в поведении Дилана не было ничего необычного. Он не подкидывал ей никакой кошки и вообще не собирался с ней общаться и тем более пугать в саду — он просто не успел убежать. Пока дом пустовал, он скрывался здесь от пьяного отца. И кошка, наверное, прибегала сюда за тем же — пьяный ведь мог мучить ее! Скорее всего Дилан часто оставался здесь на ночь, потому ему нужны были дрова, которые он и колол на пне у гаража. Последнюю неделю Дилана гнала сюда все та же безысходность, и ночью, когда она впервые обнаружила его присутствие в доме, Дилан, теперь уже тайком, спасался от ночного холода в гостиной, и отец, решивший уехать ночью, просто-напросто спугнул его. Это его внимание к ней и услужливость матери не что иное, как предлог проводить время вне дома. И сейчас он не просто так завел речь о костре — не о чистоте двора он заботится, а просто не желает возвращаться домой. Бедный Дилан! Эна вновь хлюпнула носом, только в этот раз не от жалости к себе. Она обязана помочь ему, только тайно, чтобы он не подумал, что она жалеет его. Жалость унижает, а она не желает видеть Дилана униженным еще больше.

— Ну где ты там?! — крикнула Эна как можно непринужденней после того, как убедилась, что втянула последнюю слезу.

Дилан медленно вышел из двери, и Эна затаила дыхание в страхе увидеть за его спиной мать.

— Вам бы качели починить.

Дилан махнул рукой в сторону свисавших с балок веревок — доски давно не напоминали скамейку. Что тут чинить, но Эна ухватилась за предложение Дилана как за соломинку.

— Вот и почини. Если у тебя столько свободного времени после школы.

Только улыбка быстро сползла с ее лица, когда она увидела, как помрачнел от сказанного Дилан.

— Мне надо матери помогать, но если вам нужны качели, я починю. Не знаю, как у вас в Америке, а у нас в Ирландии принято помогать соседу, а какой ирландский дом без качелей! Вот сядем на качели, и ты расскажешь мне про свою прапрабабку.

— По рукам! — чуть ли не закричала от радости Эна, поняв, что ее оплошность прощена. — Сейчас уже совсем стемнеет, а лучший огонь в сумерки, так мне сказал один ирландский парень.

— Угу, потому что в сумерки можно увидеть мелкий народец, если кто из них подкрадется к тебе, а в темноте они совсем незаметны.

— Ты мне их покажешь? — подхватила игру Эна.

— Сказал же, что это не мое желание. А ты хотя бы чашку молока, что ли, на крыльцо вынесла да хлеба.

— Конечно!

Как же она сразу не догадалась, что он не обедал, да у нее у самой от одних произнесенных им слов заурчал живот. Эна бросилась мимо парня в дом, уже не страшась встречи с матерью, но та, будто чувствуя дискомфорт дочери, ушла к себе. Только вот на кухне Эна не обнаружила никаких следов обеда. Должно быть, мать, как прежде, ничего не ела, заодно и ей решила не готовить. Хлеб, завернутый в бумажный пакет, годился лишь для забивания гвоздей в качелях, потому Эна схватила коробку с крекерами, пакет с орехами и банку арахисового масла — все, что вывалилось на нее из первого открытого шкафчика.

Дилан успел выложить на земле очаг из камней и принялся за сооружение костра.

— Сначала вспыхивает труха, затем мелкие палочки, потом уже занимаются поленья. Нас так в скаутах учили, — сказала

Эна, опускаясь на пень, из которого Дилан уже вытащил топор.

— Хочешь разжечь сама? — без всякой обиды поднял на нее глаза парень.

— Нет, я просто так сказала. Даже не знаю зачем. Вот все, что нашлось. На кемпинге можно было бы поджарить сосиски, но у нас их нет, увы. И хлеба нет! Надо было убрать в холодильник. Тяжело привыкнуть к тому, что местный хлеб так быстро черствеет.

— Я завтра после школы куплю вам свежего.

— Купи, а то мать хочет прогуляться пешком, но я не горю желанием куда-то с ней идти.

— Может, тебе велик купить?

— Велик на ваших дорогах? Я похожа на самоубийцу? Ой, прости...

Эна аккуратно поставила на землю скудные съестные запасы и расправила на плечах прихваченный в гостиной плед. Огонь между тем занялся и принялся весело потрескивать, только все еще не обдавал желанным теплом.

— У тебя нет случайно аллергии на арахис? — спохватилась Эна, уже раскрыв банку с маслом.

— Нет. Да я не голоден. Я ведь действительно говорил про маленький народец. У нас принято оставлять им что-то на крыльце.