Дыхание любви - Мерлин Лавлейс

– Мне поручили принять участие в предварительном расследовании преступления, совершенного на базе военно-воздушных сил.

– Уж не полковник ли Домингес?

– Да, он-то и обратился к полковнику Карпентеру с просьбой выделить для расследования дипломированного офицера.

– И он рекомендовал ему тебя? Слушай, Карли, речь идет о деле Смита? – оживился Паркер.

– Верно.

– Интересно… Знаешь, я был бы счастлив заняться расследованием громкого дела! – завистливо промолвил помощник окружного прокурора. – Расскажи мне вкратце о нем.

– Об этом сообщали все газеты, и ты их читал, Паркер!

– А ты расскажи то, что не печаталось в газетах. Какие-нибудь любопытные детали, подробности.

Карли задумалась. Неужели репортер из “Ньюсуик” еще не сообщил Паркеру свежую информацию о деле подполковника Смита?

– В этом деле нет особо любопытных подробностей, кроме одной: главный свидетель обвинения – знаменитый в прошлом хоккеист, который еще несколько лет назад играл в…

– Райан Макманн?

– Ты знаешь его?

– А ты нет? – удивился Паркер.

– Ни разу не слышала о нем, пока не начала заниматься делом Смита.

– Карли! Не может быть! Райан Макманн был ведущим игроком в НХЛ на протяжении шести или семи лет. Он – легенда хоккейного спорта!

Карли вдруг охватило раздражение. О Господи, очередной восторженный фанат этого грубияна Макманна! Со сколькими же еще ей придется столкнуться за время расследования? И каждый будет восхищаться Макманном, петь ему дифирамбы, рассказывать о его выдающихся спортивных достижениях.

– Эта легенда хоккейного спорта в настоящий момент – заключенный федеральной тюрьмы, – ядовито заметила она. – Сейчас он условно освобожденный. Уж не знаю, каким он там был хоккеистом, но по части соблюдения законов у него проблемы.

– Тебе с ним трудно? Он неохотно дает показания? – догадался Паркер.

– Этот Макманн гораздо упрямее нашего старого мула, которого мой дед до сих пор держит в конюшне!

Услышав про старого мула, Паркер улыбнулся. Он знал, что в семье Сэмюелс очень любят рассказывать о забавных приключениях, случавшихся с Карли в детстве, и в них всегда фигурировал этот старый упрямый мул. О его упрямстве слагали легенды, над ним смеялись, но все очень любили это животное.

– Карли, если у тебя проблемы с Макманном, то их просто решить. Так он сейчас условно освобожденный? Значит, постоянно приезжает в тюрьму для выполнения общественно полезных работ. Намекни инспектору Макманна, чтобы он повлиял на него, и тот мгновенно станет шелковым.

Карли покачала головой. Нет, она не станет прибегать к таким недостойным методам, а своими силами справится со строптивым, не желающим давать показания свидетелем!

– Если не хочешь обращаться к инспектору, предоставь это дело мне, – продолжал Паркер. – Я знаком с начальником тюрьмы, поэтому могу позвонить ему и попросить обуздать заносчивого заключенного.

– Нет, Паркер, спасибо, не надо. Я сама справлюсь с ним. Смотри, мама подает нам знак! Пойдем к ней, пока ее вниманием не завладели другие гости!

* * *

Карли незаметно ушла с веранды, миновала большой зал, где проходил прием, и направилась к лестнице. Поднявшись на второй этаж, Карли оказалась в просторном холле, в конце которого находилась комната деда. Ступая по мягкому пушистому ковру, она радостно улыбалась при мысли о встрече с дедом. Ее взгляд привычно пробежал по закрытым ставнями окнам, сквозь которые пробивался лунный свет, образуя на полу узкие дорожки, скользя по старинному массивному буфету, по большой красивой вазе из севрского фарфора, купленной матерью во время свадебного путешествия, по наградам, полученным Дейвом за победы в спортивных соревнованиях, по грамотам за отличную учебу…

Судья занимал комнату в дальнем конце холла и уже несколько лет почти не покидал ее. Он страдал прогрессирующим артритом, и при нем почти неотлучно находилась сиделка Бетти, с давних пор служившая в доме. В такую сырую, промозглую погоду, как сегодня, дед чувствовал себя особенно плохо и его болезнь обострялась, доставляя ему сильные физические страдания.

Карли постучала в дверь. Ей открыла Бетти.

– Как он себя чувствует? – спросила Карли, входя в комнату.

– Неважно, – сочувственно ответила сиделка. – В дождливую погоду болезнь всегда обостряется. Я даю ему болеутоляющие препараты, но, боюсь, они плохо влияют на печень.

– Бетти, перестань пугать мою внучку разговорами о болезнях! – прозвучал негромкий низкий голос судьи. – При двух очаровательных молодых дамах я не желаю обсуждать медицинские проблемы!

Женщины переглянулись. Карли помнила Бетти с самого раннего детства. Служанка была почти сверстницей деда. Однако он называл Бетти молодой женщиной, неизменно вызывая у нее застенчивую улыбку и легкое смущение.

Карли подошла к деду, сидевшему в инвалидном кресле около стола, поцеловала его, опустилась на стул рядом с ним и погладила его старые, морщинистые, деформированные болезнью руки.

– Мама поднимется к тебе чуть позже, когда пообщается с гостями, – улыбнулась Карли.

– Сегодня в доме большой прием, – промолвил дед и обратился к Бетти: – Налей моей внучке немного кукурузной водки. В сырую погоду необходимо промочить горло. И сама тоже выпей!

Карли и сиделка обменялись понимающими взглядами. Пить крепкую кукурузную водку, горькую, обжигающую язык и горло, им совсем не хотелось, но они знали по опыту, что спорить со стариком бесполезно, да и не нужно. Он очень любил этот сорт водки и всегда покупал ее у одного и того же производителя бочонками по десять галлонов.

Бетти налила в стакан немного водки и подала его Карли.

– Только один глоток! – сказала молодая женщина. – Сегодня вечером мне еще предстоит сделать несколько важных дел.

– Каких же?

– Просмотреть бумаги по делу Смита и написать несколько отчетов.

При упоминании о деле Смита в глазах старого судьи, как и некоторое время назад у Паркера, вспыхнуло любопытство. Но он в отличие от помощника прокурора не стал задавать Карли вопросы и не попросил рассказать о подробностях дела. Сейчас ему хотелось просто посидеть с любимой внучкой, потолковать о жизни и узнать, какие у нее новости.

С тех пор как Карли вернулась в Монтгомери, у них с дедом сложилось что-то вроде ритуала. Она приходила к нему в комнату, садилась на стул около инвалидного кресла, и они начинали неторопливую долгую беседу. Старый судья обладал острым проницательным умом, огромным жизненным и профессиональным опытом. Карли не только доверяла суждениям и взглядам деда, но и прислушивалась к его советам.

Зажмурившись, она залпом выпила кукурузную водку и замерла на несколько секунд. У нее перехватило дыхание. Через несколько мгновений Карли открыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Кажется, уже лучше… Удалось благополучно проглотить водку и даже не закашляться.