Женщина для Адама - Ким Лоренс

— Так, ничего особенного... Просто я подумала... Я хотела с ним посоветоваться. Хотя ерунда, сама справлюсь... Спасибо, Анна.

— Пожалуйста, — ответила Анна, ничего не понимая. Было странно, что ее обычно невозмутимая сестра говорила так нервно и сбивчиво. — Может, расскажешь, что все-таки случилось?

— Ничего страшного, — бодро заверила ее сестра. — Просто у нас небольшие проблемы с новым доктором. Мы привыкли к Адаму, он великолепный врач, с ним мало кто может сравниться. — Ее голос был полон искреннего восхищения. — Ты не представляешь, как мне его не хватает!

Анна замерла, лихорадочно соображая. Как она могла быть такой слепой? Она не единственная из сестер Лейси, попавшая во власть чар Адама Дикона! Линда знала его гораздо лучше, она проработала с ним бок о бок больше года. Год в непосредственной близости от Адама — от этого можно сойти с ума!

— Передавай привет маме и папе. Выздоравливай. Пока.

Анна положила трубку. Идиотка, слепая идиотка! Она настолько увлеклась тем, что пыталась — правда, не слишком успешно — сломить свое влечение к Адаму, что даже не удосужилась понять, как относится к нему ее сестра. Ведь именно Розалинда привела его на вечеринку. А это что-нибудь да значит!

Размышляя, она накинула махровый халат, сунула ноги в тапочки и с отвращением посмотрела на свое бледное отражение в окне. Значит, ее сестра по уши влюблена в Адама Дикона. Интересно, воспользовался ли Адам ее чувством?

Она спустилась на кухню и заварила чай, ощущая себя заброшенной и никому не нужной. В детстве Анна бунтовала, когда мать хлопотала вокруг нее, а теперь, когда она выросла, ей стало недоставать этих забот.

Куда подевалась мама? Она должна была вернуться час назад, размышляла Анна по пути в спальню, но услышала в гостиной голос матери и свернула туда.

— Когда ты... — И замолчала с раскрытым ртом.

— Ты проснулась, дочка? Боже, у тебя такой болезненный вид! Правда, Адам?

— Совершенно верно, — ответил тот, рассматривая ее побелевшее лицо, темные круги под глазами и растрепанные после сна волосы.

Анна казалась столь беззащитной, что ему невольно стало жаль ее. Адам знал: ему не следовало приходить, но он все-таки пришел.

— Чертова машина опять сломалась, и Адам любезно согласился подвезти меня. Заходи и поздоровайся.

Анна, конечно, понимала, что рано или поздно встретится с Диконом, но в ее представлении их встреча заканчивалась его униженными извинениями. И вот он сидел перед ней с обычным самодовольным видом и, судя по всему, вовсе не собирался вымаливать прощение!

— Мне бы не хотелось заразить мистера Дикона гриппом, — сказала она, а в душе злобно подумала, глядя на его покрытое здоровым загаром лицо: хорошо бы тебя подкосила какая-нибудь болезнь! Она ненавидела его за то, что он так стремительно ворвался в ее жизнь. И не только в ее, в жизнь Линды тоже!

— Чепуха! Ты уже выздоровела, тебе просто нравится жалеть себя. Я тут показывала Адаму...

Анна с ужасом увидела, что лежит на коленях ее матери.

— Только не это! — чересчур громко и резко воскликнула она, и мать удивленно посмотрела на нее. — Уверена, мистеру Дикону совсем неинтересно, — более ровным голосом добавила она.

Адам рассматривал ее альбом — альбом с вырезками из газет и журналов, с ее фотографиями на балетной сцене.

— Мистеру Дикону ужасно скучно смотреть эти снимки.

— Мне вовсе не скучно.

Анна метнула на него убийственный взгляд.

— Он не знал, что ты танцевала в балете.

— Конечно, откуда ему знать? — Дрожащей рукой Анна поставила чашку на стол.

Она злилась на себя. В присутствии Адама она, всегда презиравшая восторженных девиц, сама становилась какой-то глупой трепетной дурочкой. И не только она! Хорошо, что Хоуп на другом конце света, хоть она в безопасности!

— Ты заварила чай? Молодец. Выпьете чашечку чаю, Адам? — И не дожидаясь ответа, Бет упорхнула на кухню.

В комнате повисла тишина. Встреча с Адамом была столь неожиданна, что все планы мщения, которые лелеяла Анна, мгновенно улетучились из ее головы. Осталась только одна мысль — бедная Линда!

Она моментально приготовилась к атаке. Адам должен объяснить свое бессердечное поведение по отношению к ее сестре! Неужели ему мало одной женщины?

— Какая у вас была травма?

— Разорванные сухожилия. — Она подошла и забрала тяжелый альбом. Адам молча наблюдал, как она закрыла его и прижала к груди.

— Кто оперировал? — спросил он, словно не замечая ее недовольства.

— Джеймс Кеннеди.

— Он — лучший.

— Неужели вы не считаете лучшим себя? — с сарказмом огрызнулась она. — Вот Линда считает лучшим вас. Она утром мне об этом сообщила, — со значением прибавила она. Однако Адам ни капельки не смутился!

— Как она поживает? — непринужденно спросил он.

— Будто вы не знаете! — буркнула Анна. Его брови удивленно приподнялись.

— Если бы знал, то не спрашивал бы.

— Ей не хватает вашего божественного присутствия.

— Помню о вашем неприятии традиционной медицины, но Джеймс Кеннеди действительно лучший специалист в своей области. Разве операция не прошла успешно?

— С чего вы решили, что я против традиционной медицины? — Я против тебя, раздраженно подумала она. — Почему вы спрашиваете? Профессиональный интерес? — Она скованно рассмеялась. — Операция прошла успешно, и если бы я занималась чем-то другим, не балетом, все было бы прекрасно, но...

— Трагический случай. Так, кажется, говорили критики? «Потерян молодой талант», — вспомнил он только что прочтенный газетный заголовок.

— Бывают неприятности и похуже, — стоически заверила она. — По большому счету, танцы не такая уж жизненная необходимость. Критики любят преувеличивать.

— Когда восхваляют вас?

— Я была неплохой танцовщицей, — заметила она. — Не знаю, достигла ли бы я совершенства... Какая ирония судьбы: чем лучше натренировано тело, тем оно уязвимей.

— И вы не ожесточились? — Он пристально смотрел на нее, не веря, что она действительно смирилась со своей трагедией. Судя по газетным статьям, знатоки балета пророчили Анне Лейси блестящее будущее. Каково это — потерять возможность заниматься тем, на что потратил полжизни?

— Могла, но не ожесточилась, — ответила она, вспоминая время, когда жила только балетом. Ее называли восходящей звездой. Ее затопило знакомое чувство утраты, и Анна передернула плечами. Не будет она плакаться Адаму о своих потерях!

— Вы хотите сказать, что отнеслись философски к концу своей карьеры? Вы не обозлились?

Нет, он невыносим! Она раздраженно повела плечами. В большом пушистом халате она казалась маленькой и хрупкой, хотя на самом деле не была такой. Годы занятий сделали ее тело сильным и упругим.