Песнь любви - Солодкова

встречая чужие губы, не испытывая ни страха, ни чего-либо ещё, кроме желания коснуться скрытого в бороде рта принца своим и нежно пробраться в него языком. Где-то на краю сознания, вероятно, осталась мысль о том, что за такое его могут наказать. Потому что слуги, даже постельные, не целуют хозяев. Но эта мысль померкла, почти исчезла. Испарилась, когда язык и губы принца мягко ответили на поцелуй, а его руки обвили Александра за талию, прижимая ближе. В его бедро толкнулся крепкий готовый орган принца, а его собственный уже давно касался живота, напряжённый и жаждущий.

Когда Александр закончил свой поцелуй так же внезапно, как и начал его, принц встал прямо с ним на руках, расплёскивая воду вокруг. Их глаза встретились.

Принц отнёс свою ношу в комнату и скинул на кровать. Александр подпрыгнул на матрасе и развёл ноги, пристально наблюдая за мужчиной, как за добычей.

— Только не сожри меня, маленький дроу, — принц хохотнул, склоняясь над его сундучком. Александр не ответил и даже не улыбнулся. Он и правда мог его сожрать, если бы имел зубы как у Марса.

Бутылёк с жёлтой этикеткой звучно стал на тумбу у кровати, а принц навис над слугой, заслоняя весь мир. Он взял его за подбородок и заглянул в глаза.

— Будь паинькой, понял меня?

Александр помедлил, изучая лицо мужчины, словно раздумывая, позволить ли прикоснуться к себе или вцепиться зубами в горло. Древняя страсть, проснувшаяся в нём, бесновалась внутри и требовала выхода. Любого. В насилии или же в совокуплении с объектом желания.

Он кивнул.

— Тогда на живот.

Александр перевернулся. Сознание возвращалось к нему рывками и не полностью. Он приподнял бёдра, чтобы Хельвиг мог подложить под них подушку.

Ягодицы больно смяли, раздвигая, затем одна рука принца разжалась, чтобы ударить, и Александр задохнулся от наслаждения. Принц ударил ещё раз, ещё сильнее, заставляя Александра закатить глаза, подставляясь под ещё один удар, который вышел совсем ошеломляющим и наконец привёл его в некоторое подобие сознания, в котором он не желал битвы с принцем, а желал лишь его самого.

Ладонь принца осторожно погладила горящую ягодицу. Прежде, чем ударить ещё.

Александр зажмурился.

— Ваше Высочество… — зашептал он в подушку, выгибаясь в пояснице. Тяжёлая рука, что приземлялась на беззащитную плоть, одновременно приводила в чувство и ввергала в пучину желания. Когда принц ударил его по второй ягодице, Александр всхлипнул. Когда она набрала ещё три удара, завозился, пытаясь потереться половым органом о подушку, но был остановлен. — Ваше Высочество… прошу Вас…

— Уже не хочешь сожрать своего господина, маленький дроу? — спросил принц, ласково поглаживая ноющую кожу.

— Ваше Высочество! — укоризненно простонал Александр и тут же смягчил тон: — Простите меня, Ваше Высочество…

Принц сзади него наклонился и поцеловал в затылок. Звякнуло стекло. Александр томительно замер.

— Я хочу Вас, Ваше Высочество… — зашептал он, прежде чем масло полилось в ложбинку между ягодиц. Принц растёр его большим пальцем по жадно сокращающемуся отверстию.

— В постели, — большой палец легко проник внутрь и, чуть помедлив, задвигался вперёд-назад, — зови меня по имени.

Александр зажмурился. Он не мог.

— Сейчас, — шепнул принц на ухо, склонившись над отдающимся ему телом. — Назови. И я продолжу.

Александр помедлил, сжимая палец внутри себя. Его было слишком мало. Невероятно мало.

— Хельвиг, — шепнул он, ожидая кары небесной, но её не последовало.

Принц нежно поцеловал его за ушком.

— Милый… — пробормотал он. — Молодец. Молодец, мой мальчик. — Лёгкие, приятные поцелуи спустились на шею. — Я буду очень ласков с тобой. — Щекочущий шёпот и мягкие касания губ исчезли с шеи, зато Александр ощутил, как капает масло, и как один палец заменяется двумя. Двумя очень крупными пальцами.

Он простонал, хватаясь за простыни. Кажется, дорогая, мягкая ткань треснула, но он едва ли заметил.

Принц готовил его очень долго. Три пальца уже давно перестали встречать сопротивление, а он всё ласкал Александра изнутри, заставляя его тихо постанывать и всхлипывать. Александр мог бы удивиться подобной выдержке, если бы был способен трезво мыслить. Когда пальцы принца выскользнули, оставляя грустную пустоту, когда кровать за ним прогнулась, и когда его бедра по-хозяйски приподняли выше, Александр чуть не задохнулся от предвкушения. Он хотел этого. Хотел, чтобы все случилось. Чтобы этот человек проник в него, заполняя до отказа…

— Хельвиг… — позвал он, выгибаясь навстречу, — Хельвиг…

Александр протянул вперёд руку, и принц поймал её, поглаживая тонкие пальцы, наклонился над его лицом, прижатым к постели.

— Ты готов принять меня, Александр? — спросил он, нежно целуя в бровь.

— Да, Ваше Высочество… Хельвиг, — прошептал Александр. — Я хочу Вас внутри.

— Милый… — Очередной поцелуй коснулся плеча, а затем тяжесть исчезла со спины. Принц Хельвиг пристроился сзади.

Тот момент, когда его отверстия коснулась облитая маслом нежная головка, тот момент, когда она проникала мучительно-медленно и осторожно, тот момент, когда принц замер за его спиной, едва ли войдя на треть длины, чтобы Александр мог прочувствовать, мог привыкнуть… он отпечатался в его памяти навсегда, как первый в его жизни из тысячи похожих и таких неважных, не дотягивающих, ошеломительно-бесполезных и даже противоестественных. Он был нужным и желанным моментом, который Александр ждал с предвкушением и который был лучше, чем он мог себе представить.

Продвигаясь в его нутре, принц уложил Александра обратно на живот, навис над ним на локтях и принялся целовать плечи. Каждый раз, когда его огромный толстый орган встречал сопротивление, он стискивал зубы на плече или шее Александра так, что тот выл до искр из глаз, до неконтролируемых потёков смазки с прижатого между животом и кроватью члена, и невольно расслаблял мышцы, впуская мужчину глубже в себя, чтобы затем снова сжаться, и снова взвыть от боли и наслаждения, когда зубы впивались в мягкую плоть.

Он задышал тяжело и поверхностно, когда Хельвиг остановился, прижавшись пахом к его ягодицам. Живот распирало наполненностью, задний проход дискомфортно ныл и пульсировал, вокруг толстого ствола. Все мышцы от плеч и до затылка болели свежими укусами.

— Хельвиг…

— Всё, мой милый. Ты молодец. Скажи, когда будешь готов.

Александр вытолкнул воздух из лёгких, пытаясь отдышаться. Он был заполнен до отказа, как и хотел. Заполнен Хельвигом, и очень скоро тот выйдет из него, оставив после себя горячее и желанное семя. Это было бы идеально, если бы Александр мог видеть голубые глаза принца и трогать его руками.

— Я хочу спереди, — сказал Александр. — Но не выходи из меня…

— Не буду. — Его нежно чмокнули за ушком, затем в уголок глаза, в щёку. А потом Хельвиг перевернул его к себе лицом, подложил подушку под