Клон. История любви - Габриэлла Лопез

Леонидас вскочил в ярости.

— Что ты будешь делать, львеночек? Не гово­ри ему, что ятебе все рассказала... скажи, что ты сам догадался... — прошептала Иветтидрожащим голосом.

— Мне все равно, что он будет думать! Сегод­ня я потерялсына! Потерял сына! - в отчаянии закричал Леонидас.

Иветти элегантно прошмыгнула в ванну и там выплакалапоследние слезы. А затем вместе с Ле-онидасом отправилась в Фес, куда уже отбылДиогу, чтобы разобраться с этим молодчиком.

Внизу в холле гостиницы в Фесе отца и Ивет-ти встретил Онтолько что вернулся после второго визита в дом Али, куда ездил извиняться засвой проступок.

— Они вернулись, и отец кипит от ярости, — предупредил Лукасбрата, быстро поднявшись в номер. — Он просто в бешенстве, а Иветти все времяплачет, льет крокодильи слезы. Может, они поссорились?

— Сейчас расскажу ему все! — Диогу был по­лон решительности.— Пойдем со мной!

— Нет, иди один, — отказался Лукас.

— Да ты и вправду трус! — хмыкнул брат. Лукас спустилсявниз, не подозревая, что за ним по пятам шла его мечта — та самая танцов­щица,которую он увидел в доме Али, друга Ал-биери. Она кралась по коридору, прячасьза по­вороты. В какой-то момент Лукас почувствовал на себе чей-то взгляд, нокогда обернулся, девушка уже спряталась за углом.

А Диогу пробовал все рассказать отцу.

— Я уже все знаю! — холодно и резко бросил Леонидас.

Диогу понял, что ушлая Иветти его опередила. Он бросился вобъяснения, если их можно было так назвать.

.— Я не знал, что она твоя возлюбленная... И у меня не быловремени думать, хочу я ее или не хочу.. Она так смотрела на меня... Прижаламеня к стене, задрала платье, и понеслось... Она взяла ствол, папа...

Даже тупой бы понял о чем речь, но Леонидас остался внедоумении. Конечно, умом он пони­мал, что его Иветти повела себя, как шлюшка,но сердцу в это верить не хотелось.

— Что такое — заорал Леонидас с крас­ными от гнева глазами.

— Это ложь! Ложь! — внезапно выбежала пла­кальщица Йветти. —Я этого не хотела! Я гово­рила ему, что я невеста Леонидаса Ферраса!

Отец ударил Диогу по лицу.

— Так ты еще и лжешь?!

— А ты не веришь мне?! Ты веришь этой охот­нице заденьгами?! — в ответ закричал Диогу, по­вернулся и выскочил вон.

Он понял, что проиграл, и ему здесь больше нечего делать. Кусаягубы и еле сдерживаясь, Диогу бросился к Албиери, надумав немедленно лететьвместе с ним в Бразилию. Крестный выслушал его и, как всегда, попыталсяпогасить новый разгоревший­ся конфликт.

— Мальчик мой, не принимай решения на го­рячую голову, —ласково сказал он.

— А я и не принимаю! — заявил Диогу. — Можно мне пожить утебя? Ну, пока, временно... кивнул. Он ни в чем не мог отказать своему любимцуи понимал, что ситуация сейчас сложилась непростая.

— Ты ведь знаешь обо мне почти все... Я все­гда говорил, чтомне не нужны дети, потому что мой сын уже родился — это ты, — объяснил то, чтои так уже давно всем было ясно. — Поедука я к Леонидасу. По-моему, ему сейчасни­чуть не легче, чем тебе.

Доктор не ошибся — он нашел своего друга в полубезумномсостоянии. Прогнав сына, Леонидас уже не хотел ни ласк игривой красавицы Иветти,ни ее льстивых речей. Он не верил ей так же, как и Диогу. И, пожалуй, она егопотеряла, хотя все еще не сознавала этого и торжествовала, думая, что выиграла.Албиери безуспешно попытался успокоить Леонидаса, но тот был в такой ярости,что даже не желал слушать ученого.

— Я не в силах больше видеть ни Иветти, ни Диогу! - заявилЛеонидас. - Пожалуйста, отправь эту насквозь лживую даму куда-нибудь подальшеот меня. Я боюсь ее оставлять рядом с Лукасом.

— Аугусто, он меня бросил? — дрожащим го­лосом спросилаИветти, когда взбешенный «львеночек» вышел.

— Надо подождать, — мягко посоветовал ей Албиери. — Пройдеткакое-то время, Леонидас остынет, вот тогда и можно будет попробовать на­ладитьваши отношения. Но не сейчас... Придет­ся набраться терпения... Этоединственный выход.

Иветти уставилась в пол, глотая слезы. Только теперь до неедошло, что она испортила все сама.

Поехать в дом Али вторично Лукаса заставил

Албиери. Генетик считал, что необходимо попро­сить прощенияза проступок, иначе бедной, ни чем не повинной девушке сильно достанется из-

за Лукаса.

— Мой мальчик, пойми — здесь свои зако­ны! — твердил ученый.— И не нам их изменять! Пока мы находимся в Марокко, нужно принорав­ливаться кздешним обычаям и с ними прими­ряться. Иного выхода нет.

— Ладно, пошли! — пробурчал Лукас.

Он ни за что бы не согласился снова ехать в дом этогозанудного мусульманского друга свое­го крестного. Но Лукаса просто неудержимотя­нуло опять увидеть красотку танцовщицу, не вы­ходившую у него из головы. Иповодом стоило воспользоваться.

В это время Жади, Зорайде и Латиффа спеш­но собирались идтина тренировку по женскому футболу. Жади впервые примеряла платок, в со­ответствиис традициями мусульманок, стараясь покрыть им голову покрасивее, и поэтомунемно­го отстала от своих спутниц. Сестра и служанка уже ушли, когда Жади,наконец, спустилась с ле­стницы и побежала к входной двери. Вошедший Лукасстолкнулся .с девушкой лицом к лицу... Он инстинктивно протянул руку идотронулся талии незнакомки. Смело... Она от неожиданности вы­ронила платок,который держала в руках, так и не накрыв им волосы. Лукас торопливо попыталсяподнять его, девушка тоже, и Лукас ненароком коснулся ее руки. Словно токпробежал по их пальцам, и незнакомка моментально отдернула руку. Они обанекоторое время стояли молча, как изваяния...

Лукас первым решился прервать молчание.

— Вы говорите по-португальски? — несмело спросил он.

И незнакомка на чистейшем португальском объяснила, что онаидет на футбольное поле, и умчалась. Лукас попытался побежать за ней, но вскорепотерял ее из вида, плохо ориентируясь в незнакомом месте, и, расстроенный,вернулся в дом Али. Там Албиери горячо обвинял своего старого друга в том, чтотот стал варваром. Нельзя так слепо подчиняться законам ислама! — твердил он.Нельзя становиться ортодоксальным и фанатич­ным. В ответ Али уверял, чтоАугусто мнит себя Аллахом, думая, что может клонировать человека. Докторпытался это отрицать — он всего лишь за­нимается животными, но хитрый Али емуне ве­рил. Разговор-прервал Лукас, явившийся изви­ниться за свой проступок.

Али благосклонно кивнул — он обожал вежли­вых и покорных емумолодых людей — и тотчас усадил гостя пить чай.

— А почему у вас на стенах совсем нет кар­тин? — с любопытствомспросил Лукас, прихле- бывая вкусный горячий напиток.