Осенило – написал - Юлия Идлис

Только после этого я сажусь писать предысторию каждого персонажа – и вместе с ней придумываю имена. Если история реалистичная и современная, то стараюсь, чтобы имена ее героев были чуть менее обиходными, чем в жизни: тогда читателю, зрителю, да и мне самой будет проще запомнить этих героев и как-то их выделить на фоне нашего окружения «в реале». Для этого хороши клички и нестандартные сокращения от имен и фамилий; думаете, почему Шурик в «Операции Ы» не Саша, а именно Шурик?

Я знаю, что многие сценаристы называют героев именами своих знакомых. Почти всегда знакомые эти – люди неприятные, а герои, названные их именами, много страдают и часто подвергаются нападениям маньяков. Сценаристы – злопамятные люди. Обратите внимание на имена и фамилии изуродованных трупов, которые находят в ментовских сериалах: большая часть этих имен и фамилий принадлежит квартирным хозяевам, которые когда-либо выселили сценариста за просрочку или запретили ему заводить детей и животных в съемной квартире.

Я тоже иногда называю своих героев именами знакомых. (Хорошо, что я не пишу ментовских сериалов.) Просто потому, что в имени знакомого изначально есть что-то родное, теплое. И это переносится на персонажа, он оживает. Правда, потом перед этими знакомыми бывает неловко – особенно когда приходится героев, названных их именами, все-таки убивать. Ну, или, например, трахать.

Еще один лайфхак, который я узнала в начале своего сценарного пути от продюсера: никогда не называть героев на одну и ту же букву. Если в сценарии есть Лена, там не должно быть Лизоньки. Если есть Алекс, никакие Анны рядом стоять не должны.

Почему? Да потому что герои с именами на одну и ту же букву путаются – как при чтении сценария кем-либо, так и в вашей собственной голове, особенно при внесении правок. Я, кстати, знаю пару писателей, которые для одного из своих многофигурных романов выписали в столбик все буквы русского алфавита и придумали имена героям на каждую из них. И вы, кстати, этих писателей наверняка знаете, и этот роман тоже.

Со временем к этому продюсерскому лайфхаку прибавился уже мой: разнообразить слоговые паттерны имен. То есть – чтобы не у всех героев в истории были двусложные имена с ударением на первый. Лиза, Вася, Ира, Катя, Миша, Лена – вы кого-то из них запомнили? Нет. А вот Аполлинария бы уж точно запомнили, если бы он там был…

…Если история фантастическая – как мой роман, – приходится придумывать не только имена, но и саму систему называния в этом мире. Например, Толкиен придумал два несуществующих языка, чтобы назвать всех своих эльфов. Джордж Мартин сконструировал языковой сдвиг в сторону некого воображаемого старошотландского. Роулинг, судя по всему, воспользовалась словарем редких, устаревших и идиотских слов английского языка. А все для того, чтобы среди гермион, лавиний, петуний и прочих альбусов северусов не затесалась никакая Даша.

Сами видите: называние героев – целое дело, на которое можно потратить не один день. Но лучше его потратить – причем все-таки в начале придумывания истории. Иначе вы сами запутаетесь в обозначениях – герой, сын героя, друг сына героя, сестра друга сына героя, жених сестры друга сына героя, ребенок жениха сестры друга сына героя… Ну, вы поняли.

И уж точно не давайте своим героям имена-плейсхолдеры! Сделайте над собой усилие и придумайте им сразу имена, которые имеют смысл для вашей истории. А то получится как у меня.

В юности я для собственного развлечения придумывала фантастическую сагу о вампирах. Поскольку она не предназначалась для внешних читателей, мне было абсолютно все равно, как зовут ее героев. Чтобы не заморачиваться, я назвала их первыми попавшимися именами из книг, которые тогда читала. Например, один из героев стал Эриком из Мельнибонэ.

Прошло 20 лет. Сюжет саги разветвился, усложнился и стал напоминать интересный. Сейчас я бы его с удовольствием расписала и превратила, например, в книгу. Но: одного из центральных героев вот уже 20 лет зовут Эриком из Мельнибонэ – и никак иначе, хоть ты тресни. А книгу про Эрика из Мельнибонэ уже написал Майкл Муркок – причем не одну.

В детстве я много раз начинала писать романы. Раз двадцать или тридцать. Это были разные сюжеты, разные герои, разные жанры. Но у всех у них было нечто общее, а именно: ни один из этих романов я не дописала даже до середины. Знаете, почему?

Очень просто. Дело в том, что подготовительная работа, которую я проделывала перед тем, как начать писать каждый из этих романов, заключалась в покупке красивой толстой тетради. И этой же покупкой и ограничивалась.

Купив тетрадь, я садилась за стол, брала ручку – и начинала писать роман с первой фразы. Добиралась до конца первой главы. Иногда – до середины второй или даже третьей. Но очень быстро – в среднем, за неделю-другую – понимала, что не знаю, что писать дальше.

Это совершенно не соответствовало яркому образу «я пишу роман», который прочно сидел у меня в голове. Этот образ – он ведь про человека, который сидит за столом и строчит текст романа (естественно, гениального) подряд, начисто, строчка за строчкой, с начала и до конца, исключительно на силе своего писательского вдохновения. А не про человека, который целый день сидит, гипнотизируя взглядом тетрадный лист с одинокой фразой «По непонятной причине это показалось ей подозрительным». И уж тем более – не про человека, который день за днем чертит на бумажках дурацкие стрелочки, рисует какие-то схемы и гуглит что-нибудь бессмысленное вроде «популярные хорватские мужские имена».

Короче говоря, в детстве я думала, что писатель, садясь писать роман, просто достает его строчка за строчкой из собственной головы, как подарок из-под елки. Потом я много работала, получила одно образование, другое, поработала сценаристом – и теперь точно знаю: для того, чтобы строчка за строчкой доставать из своей головы роман, сперва надо его туда положить. С помощью подготовительной работы.

Подготовительная работа занимает процентов 80 времени работы над романом. (В сценарном деле она должна занимать столько же, но в силу особенностей российского кинопроизводства подготовительная работа часто выполняется не до написания сценария, а параллельно или даже после, уже во время съемок.)

Подготовительная работа – это придумывание системы персонажей, рисование карт, если мир вымышленный, выстраивание схем, конфликтов, сюжетных арок, разбивка всего этого на главы, перепридумывание конфликтов и сюжетных арок, потому что эти как-то не очень, разбивка этого на другие главы, придумывание имен персонажам, решение обойтись без фамилий, хотя нет, фамилии тоже надо придумать, а в каком году они все родились, а куда они ходили в школу…

Все это в целом – огромная аморфная работа без всякого результата. Потому что в итоге у тебя получается не текст романа, а то, без чего этот самый текст не произвести: куча разрозненных файлов с заметками или бумажек со схемами и картами. Кому они нужны, кроме тебя? Никому. Их и людям-то показать стыдно. А ты на них полгода жизни потратил.