Испытание любви - Сумейе Коч

отказывается это понять? Больше Миран не станет никому ничего объяснять, он станет общаться на том языке, на котором его поймут.

Господин Вахит в гневе вскочил со стула. Рейян опустила голову. Она сдерживалась, чтобы не упасть на колени и не разрыдаться. Слезы тихо катились по ее щекам, и девушка не хотела, чтобы кто-то, особенно этот мужчина, заметил, что она плачет. Однажды этот мужчина узнает, что Миран на самом деле Шаноглу. Девушка не хотела даже думать о том, что он с ними сделает.

– Ты так со мной поступаешь, – возопил господин Вахит, указывая пальцем на Рейян, – ради этой девушки!

– Убери свои пальцы от Рейян и проваливай! – процедил Миран сквозь стиснутые зубы: он терял терпение. – Я больше не стану тебя предупреждать!

Господина Вахита словно ветром сдуло. Дверь оглушительно громко хлопнула. Рейян плакала, и никто не мог ее утешить: ни госпожа Наргиза, ни Эйлюль. Госпожа Наргиза выпрямилась и взглядом указала дочери на дверь. Никто не мог помочь Рейян, кроме Мирана.

Когда тетя и кузина вышли, мужчина закрыл дверь и шагнул к Рейян. К сожалению, он не мог следовать настоятельному совету врача и соблюдать постельный режим. Миран медленно приблизился к девушке. Он не чувствовал свою рану, но ощущал страдания девушки.

– Рейян… – Мужчина переживал, что не мог сказать ни слова, поэтому устроился рядом и провел рукой по ее волосам. Не он ли довел Рейян до такого состояния? Именно он. И Миран не мог помешать людям говорить без предрассудков.

– Ты плачешь. Не надо, не убивай меня, – слабо прошептал он.

Рейян продолжала тихо плакать, опустив голову. Девушка мечтала обратиться в птицу и улететь подальше, куда глаза глядят. Почему не все в жизни возможно?

Миран не смог подобрать слов и молча обнял ее. Говорят, объятия облегчают боль. Если бы Миран знал, что боль перейдет к нему с объятиями, он бы без сомнений обхватил бы ее до хруста в ребрах. Если бы он мог, разве бы не забрал страдания через прикосновение?

Мужчина проклинал себя, когда положил руку на плечо Рейян и прижал голову к груди. Ничего не пройдет. Даже если Рейян сказала, что прощает, она никогда не забудет то, что он сделал. Время не лечит. Тот, кто это придумал, заслуживает множество бранных слов в свой адрес. Все оказалось ложью. Осталась лишь одна правда: их судьбы связаны в этом храме боли, и печалям не будет конца.

Мардин

У каждого любящего сердца своя рана, которая никогда не затянется и вечно будет кровоточить. В каждом сердце рано или поздно поселится тот, кто уйдет навсегда и никогда не вернется. Говорят, чаще всего любовь заканчивается разочарованием. И это чистая правда! Могилы радостно приветствуют мертвых, города – живых, в чьих сердцах похоронена любовь. Азат крепко зажмурился… Его руки тряслись. Мужчина не мог унять бесконечные терзания своего сердца, и его ненависть к самому себе росла все сильнее с каждым днем.

Все виделось совершенно бессмысленным. Пламя, горящее в сердце, погасло, осталось лишь пепелище… Так что же за безрассудная боль истязает его?

Его любовь закончилась прежде, чем началась… Рейян всегда оставалась для него недосягаемой, запретной… Она жила в чужом доме, в сердце другого мужчины. Ее глаза смотрели на него, их руки соприкасались. Она смеялась с ним, она его любила. Азат весь извелся, думая об этом каждый день. Что он должен сделать, чтобы обо всем позабыть? Мужчина оказался совершенно беспомощным во власти любви. Она подобно неизлечимой болезни одолевала его. Его лицо, никогда прежде не улыбавшееся, теперь всегда оставалось печальным.

Азат не вставал с дивана и не выходил из комнаты вот уже несколько часов. В дверь постучали. Мужчина не хотел никого видеть, ему хватало своих проблем. Никто не поверил ему, что он не стрелял в Мирана. Все обитатели особняка отвернулись от него. Молодой человек хотел уйти из дома и больше никогда не возвращаться. Проклятье, это невозможно!

– Брат? – Бедирхан открыл дверь и заглянул в комнату. Азат посмотрел на брата и понял, что ему нечего терять. Он злился на всех, особенно на Бедрихана.

– Я знаю, что ты сердишься на меня, – продолжил Бедирхан, просочившись внутрь и медленно прикрыв за собой дверь, – мы все очень устали, брат, все очень напряжены и невольно причиняем друг другу боль.

Азат прикрыл глаза, словно собирался уснуть, игнорируя Бедирхана. Мужчина делал вид, что не слушает. Бедирхан остановился в нескольких шагах.

– Прости меня, я был неправ, признаю.

– Тогда заткнись и убирайся из моей комнаты, Бедирхан! – Азат нервно указал брату на дверь, но тот не собирался сдаваться.

– Как долго ты будешь себя так вести? Как долго мы станем избегать друг друга, живя под одной крышей?

Азат поднялся с кровати, тяжело дыша.

– Это ты меня спрашиваешь? – закричал он. – Вы все смотрели на меня как на убийцу, и я должен притворяться, будто ничего не произошло?

– Никто на тебя так не смотрит. Ты почему такой обидчивый?

– Я не обидчивый, не зли меня! – нахмурился Азат.

– Тогда вставай и спускайся вниз. Мы ждем тебя за столом. Иначе я подумаю, что ты хнычешь, как девчонка!

Бедирхан задел Азата за живое и вышел из комнаты. Юноша сердито выпрямился, признавая правоту брата. От злости на Рейян и Мирана он ни с кем не разговаривал с самого возвращения из Стамбула. Кто знает, какие слухи ходили за его спиной среди обитателей особняка. Может быть, они решили, что всему виной его любовь к Рейян. Азат встал и расправил плечи. Он никому не позволит так думать.

Через несколько минут он спустился и обнаружил, что вся семья собралась за обеденным столом, как и сказал Бедирхан. Никто не ел, видимо, все ждали его. Жизнь в особняке продолжалась. Обитателей взбудоражили новости из Стамбула: Миран в порядке, его выписали из больницы…

Азат сел и сразу почувствовал угрюмый взгляд отца.

– Наконец-то вы соизволили появиться, господин Азат.

Азат помрачнел и вместо ответа опустил голову. Дилан начала подавать еду. Сначала девушка наполнила тарелку господина Джихана, затем – господина Хазара, госпожи Делал и госпожи Зехры. Еду по традиции накладывали от старшего к младшему по очереди. Наконец пришел черед Азата, и руки Дилан задрожали, что не ускользнуло от внимания госпожи Делал и Хавин: обе знали о чувствах девушки.

Единственное, никто не знал того, о чем ведала госпожа Делал.

Дилан со вздохом протянула тарелку Азату, и мужчина небрежно ухватился за нее, не поднимая головы. Мужчина не обратил внимания, что его ладони коснулись ее рук.