Драконья академия. Ведьма (не) против целителя - Вера Дельвейт

пришёл. Набросился на этих негодяев. Вырвал гнусные душонки из тел, сожрал и…

— Кэрхильд! Кэрхильд, нет! — Альтен схватил меня за плечи. — Не смейте!

Я отпрыгнула от него, зажигая пламя на кончиках пальцев, греясь и одновременно угрожая. Должно быть, вид у меня был совершенно безумный, потому что Грэйлек и его сообщница заскулили от страха. Я взглянула на них, и из моего горла вырвался низкий, как будто чужой смех:

— Уже не так весело, а?

— Что ты сделала? — пролепетала Эллеке. — Что ты…

Альтен смотрел на меня, и в его руках тоже горело пламя. Он не испугался.

— Я не позволю, — тихо, но очень твёрдо проговорил он. — Кэрхильд, не надо. Остановитесь.

Продолжая скулить, перепуганная и ничего не понимающая Эллеке дрожащей рукой указала на пол, и там показалось кольцо. Она превратила букашку в кольцо! Значит, обманула, с пленником ещё не всё было кончено!

— В человека, — прошипела я, поворачиваясь к ней. — Преврати его обратно в человека.

Подземелье сковывало морозом, но трясло меня не от холода, а от нетерпения и возбуждения. Я знала, что, выпустив демона, почувствую себя хорошо. Очень хорошо. Лучше, чем когда-либо. Но что-то меня удерживало.

— Быстро! — прикрикнула я на серую драконессу. Одно мгновение, и на полу, всё ещё покрытом льдом, появился человек. Он был жив, но без сознания.

Альтен шагнул ко мне.

— Хочешь биться? Не на жизнь, а на смерть? — Я судорожно вздохнула. От него как будто лился тёплый, успокаивающий свет, и ярость начала уходить. Мне стало легче, спокойнее.

— Нет, я не хочу биться. Мне нужен мир. Посмотрите на меня, Кэрхильд, — вновь проникновенным тоном произнеся моё имя, Альтен сделал ещё шаг вперёд. И взял меня за руки, в которых бессильно погасло пламя. Я смотрела в зелёные глаза и чувствовала, как вой демона отдаляется, а граница между мирами вновь становится прочнее… Лёд, наконец, растаял, оставляя после себя лужицы. С потолка закапало.

Мельком я отметила, что Эллеке и Грэйлек тоже лежат на полу без сознания. Должно быть, не выдержали ужаса, который я заставила их прочувствовать. Но мне было всё равно, я перестала злиться, и на меня понемногу снисходило умиротворение.

— Вот так, — Альтен сжал мою руку и коснулся плеча своей широкой тёплой ладонью. Зажёг приветливые рыжие огоньки, чтобы высушить подземелье, где стало совсем уж мокро, словно после дождя. Я закрыла глаза и блаженно улыбнулась. Всё будет хорошо, всё будет…

— Что здесь происходит, клянусь Светлыми Хранителями?!

Мы с Альтеном уставились на главу факультета Фейенверис — Ирр-Лиэма, чья фигура возвышалась в узком коридорчике. Буйная чёрная шевелюра Лиэма стояла дыбом, чешуйки цвета воронова крыла на сюртуке воинственно торчали вперёд. За плечом рослого, крепко сложенного дракона вились беспокойные феечки.

— Случилось то, — мгновенно отозвался Альтен, указывая на бесчувственного Грэйлека, — что студент с вашего факультета, благородный Ирр-Лиэм, решил провести эксперимент на невинном человеке, которого ему доставила сообщница, Ари-Эллеке с факультета Грайзерис. Нам с Кэрхильд из рода Айм удалось их остановить.

Карие глаза Лиэма сощурились. Он перевёл взгляд сначала на того бедолагу с кляпом во рту, затем на лежавших на полу первокурсников.

— Что ж. Если это правда, то, видит небо, плохо им придётся!

Глава 8

Я сидела в трапезной над нетронутой тарелкой с пирогом и чашкой остывшего чая, когда появилась Тимния. Она немедленно двинулась к моему столику, махнув рукой подружкам, которыми успела обзавестись. Дескать, идите, я вам всё потом расскажу. А затем, ясная, как солнышко, уселась напротив меня.

— Кэрхильд! Как я рада тебя видеть!

— Угу, — пробормотала я.

Надо отдать должное белой драконессе, такой холодный приём её не смутил. Она заказала диетическую кашку на молоке, зелёный чай и сухое печенье, после чего посмотрела на меня.

— Как ты? Я слышала, что эти двое негодяев пытаются выкрутиться, заявляют, что ты якобы заморозила всё подземелье и напугала их!

— Угу, — снова буркнула я, как если бы лишилась дара речи.

Тимния всё верно слышала. Придя в себя, Эллеке и её сообщник заявили, что я применила или человеческую, или какую-то иную страшную магию. Иначе как бы мы с Альтеном смогли победить такую сильную парочку, как чёрный дракон, способный пытать на расстоянии, и серая драконесса, способная превратить своего противника во что угодно!

— Уверена, им стыдно за свою трусость и подлость, вот они тебя и обвиняют… во всяком, — Тимния взяла ложку и начала есть кашу. — Кэрхильд, ну чего ты такая грустная?

Я попыталась вяло улыбнуться. На самом деле, всё обернулось для меня наилучшим образом: Ирр-Лиэм и Гис-Эйрин, разъяренные тем, что в стенах академии пытались совершить преступление, не слушали жалких оправданий первокурсников. Вместо этого главы факультетов написали в род Ари и в род Тэн гневные письма, уведомляя о случившемся.

— А тот человек — его же хорошенько расспросили? — допытывалась Тимния. — Я слышала, он сказал, будто бы Эллеке выманила его из деревни, обещая благословение, а затем ему стало очень больно, и всё остальное он помнит смутно…

Я кивнула. То, как его мучили в подземелье и кто это сделал, деревенский житель, тем не менее, запомнил. И безошибочно указал на Грэйлека. Проверить, говорит ли человек правду, было несложно любому белому дракону.

Правда, сначала бывший пленник долго трясся, лепетал, что ему страшно, вдруг драконы в отместку сожгут его деревню. Гис-Эйрин пообещала, что за деревней присмотрит фей, которого Её Величество и так хотела отослать.

— Альтен молодец! — продолжала Тимния, отодвинув от себя пустую тарелку и взявшись за печенье. — А ещё говорят, что зелёные драконы, кроме как исцелять и вечно беспокоиться, ни на что не способны!

Альтен. Я думала о нём с каким-то странным чувством. До сих пор всё было понятно: он — целитель, я, как он выразился, тёмная ведьма. Но почему он меня не выдал? Ведь роду Дейр ничего, в отличие от той злосчастной деревни, где побывала Эллеке, не угрожало. Ну, выгнали б меня, и зелёный дракон вздохнул бы спокойно — никакой ведьмы в академии!

— Кэрхильд, чего ты всё молчишь? — Тимния дружески ткнула меня в плечо. Глаза у неё были такие прозрачные, как гладь озерной воды, невольно отметила я. Интересно, Тимнии когда-нибудь случалось испытывать угрызения совести? Вряд ли. Она чистенькая во всех смыслах. У неё всё будет хорошо, род Ваэльс найдёт для юной драконессы прекрасного жениха, и её жизнь продолжится так же беззаботно, как и раньше.

Я вспомнила про цыплячье крылышко.

— Тимния, а ты точно не помнишь, кто мог тогда подстроить тебе пакость на уроке полётов? Была