Дневная битва - Питер Бретт

Она уже теряла надежду, когда Мелан с плеском выдернула ее и поставила прямо. Волосы Инэверы прилипли к лицу; она сотрясалась от кашля и судорожно глотала густой, наполненный паром воздух.

– …явилась сюда, – кричала Мелан, – затеяла беседу с дамаджи’тинг, как с постельной подружкой, и с трех попыток научилась вязать бидо!

– С трех попыток? – переспросила одна девушка.

– Убить ее за это, – добавила вторая.

– Считает себя лучше нас, – сказала третья.

Инэвера затравленно осмотрелась сквозь спутанные волосы, но напоролась на бесстрастные, мертвящие взгляды. Никто и пальцем не пошевелит, чтобы помочь ей.

– Мелан, пожалуйста, я… – пролепетала она, но Мелан усилила хватку и снова погрузила ее в воду.

Инэвере удалось задержать дыхание, но воздух вскоре вышел, и когда Мелан дозволила ей вдохнуть еще разок – она уже билась в очередном приступе паники.

– Не разговаривай со мной! – рявкнула Мелан. – Меня пристегнули к тебе на год, но мы не подруги. Ты воображаешь, что можешь явиться и одним махом занять место Кеневах? Обойти мою мать? Обойти меня? Во мне течет кровь Кеневах! А ты просто… неудачный расклад.

Откуда-то она извлекла острый нож, Инэвера в ужасе вздрогнула, а Мелан черкнула им по волосам, отсекая густые локоны.

– Ты никто.

Она перекинула нож в пальцах, взялась за лезвие и протянула его рукояткой следующей девушке, которая как раз приблизилась.

– Ты никто, – поддакнула та, сгребла очередную прядь волос Инэверы и отхватила ее.

Поочередно подошли все, беря нож и кромсая волосы Инэверы, пока от гривы не осталась лишь тень – уродливая, неровная и окровавленная.

– Ты никто, – произносила каждая в свой черед.

Когда отошла последняя, Инэвера стояла на коленях в воде, сломленная и плачущая. Ее вновь и вновь разбирал кашель, жег горло огнем. Казалось, что в легких осталась капля воды, и они непреклонны в намерении ее выхаркнуть.

Кеневах была права. Дворец дама’тинг почти не отличается от Великого базара, только нет ее заступника Соли.

Инэвера подумала о Манвах и ее последних словах насчет Кришн. Коль скоро ей неведом шарусак, то она разберется с Мелан и остальными так, как поступила ее мать. Опустит очи долу и будет делать, что скажут. Усердно работать. Слушать. Учиться.

А потом, без посторонних глаз, разыщет склад Мелан и запустит вредителей.

Лето 333 П. В.

30 зорь до новолуния

Ренна еще раз поцеловала Арлена. Приятный ветерок овевал тонкую пленку пота на их коже, даруя прохладу в удушливо жаркой ночи.

– Давно хотела выяснить, есть ли у тебя татуировки под этой тряпицей, – призналась она и пристроилась у него под боком, положив голову на его обнаженную грудь и внимая ударам сердца.

Арлен рассмеялся и обнял ее одной рукой:

– Это называется «бидо». И даже у моей одержимости есть границы.

Ренна подняла голову, приблизила губы к его уху.

– Может, тебе нужен доверенный метчик. Долг жены – хорошенько позаботиться о том, что находится у мужа под бидо. Могу расписать тебя воронцом…

Арлен сглотнул и зарделся.

– Метки расползутся еще по ходу рисования.

Ренна расхохоталась, обхватила его и вновь уронила голову ему на грудь.

– Иногда мне кажется, что я не в себе, – сказала она.

– Как это? – спросил Арлен.

– Будто я так и сижу в прядильной Селии Пустоцвет и таращусь в никуда. А все, что было после, только сон. И я гадаю, не унесли ли меня фантазии в светлое место, где я и осталась.

– Если это место для тебя светлое, твое воображение никуда не годится, – заметил Арлен.

– Почему? Я избавилась от Харла и демоновой фермы, стала сильнее, чем могла мечтать, и танцую в открытой ночи. – Она обвела вокруг себя рукой. – Все купается в красках и свете. – Взглянула на него. – И я с Арленом Тюком. Какое же место для меня светлее?

Ренна закусила губу, едва слова сорвались с языка. Она много раз проговаривала их про себя, но не смела произнести вслух. Ее нерешительность отчасти объяснялась страхом: «Что на это ответит Арлен?» – но многим была обязана и личным сомнениям. Все сестры Таннер хотели запрыгнуть в постель к первому встречному, лишь бы человек был славный, но влюблялись ли хоть раз?

В детстве Ренна считала, что любит Арлена, но их знакомство было шапочным; теперь же она поняла, что лелеяла фантазии, совершенно его не зная.

Этой весной Ренна убедила себя, что любит Коби Рыбака, но сейчас осознала свою лживость. Коби – неплохой малый, но если бы на ферму Харла завернул кто другой – Ренна наверняка соблазнила бы и его. Все что угодно, только бы убраться оттуда! Любое место казалось лучшим, чем ферма, а любой мужчина на свете был лучше ее папаши.

Но Ренна покончила с враньем. И больше не прикусит язык.

– Я люблю тебя, Арлен Тюк, – сказала она.

Как только слова прозвучали, она утратила всякую смелость и задержала дыхание, но Арлен без малейшего колебания обнял ее крепче.

– Я люблю тебя, Ренна Таннер.

Она выдохнула, сомнения и страхи рассеялись.

Переполненная магией, Ренна лежала у него под боком без сна, но только радовалась этому. В тепле и безопасности она лениво подивилась, что всего несколько часов назад на этом самом месте они с Арленом сразились с князем демонов и его слугами. Казалось, это произошло в другом мире. В другой жизни. Им ненадолго удалось ускользнуть.

Но вот высох пот, мерцание страсти угасло, и снова проступил реальный мир, ужасный и грозный. Их окружали тела мертвых подземников, вся поляна залита черным ихором. Один, перевертыш, сохранил ее собственный облик; его аккуратно отсеченная голова источала ихор. Невдалеке лежал Сумеречный Плясун с ногами, скрепленными шинами, едва не погибший от нападения демона-оборотня.

– Плясуна придется еще подлечить, прежде чем он сможет идти, – прикинул Арлен. – И даже после этого может понадобиться ночь-другая, чтобы он вошел в полную силу.

Ренна оглядела поляну:

– Не по душе мне провести здесь еще одну ночь.

– Мне тоже. Подземники потянутся сюда завтра, как черви к дождевой луже. У меня есть неподалеку лежбище, там спрятана телега; она достаточно большая, чтобы перевезти Плясуна. Я могу забрать ее и вернуться вскоре после рассвета.

– Все равно придется ждать ночи, – возразила Ренна.

Арлен склонил к ней голову: