Записки средневековой домохозяйки - Елена Ковалевская

Слова герцога отзвучали, и в кабинете вновь воцарилась тишина, лишь огромное полено в камине тихонечко треснуло и развалилось, прогорая. Я же, замерев, сидела и пыталась сдержать рвущиеся наружу чувства. В душе все клокотало и требовало немедленной мести. Гадливость накатывала волнами, и казалось, что я вновь, как два года назад, стою в прихожей под дверью и слушаю, как шепчутся…

Я тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. Быть приживалкой, подстилкой?! Знать, что в любой момент об тебя могут вытереть ноги, и терпеть это изо дня в день?! Немыслимо!.. Не-е-ет… Хорошо читать в книге, сидя на диване, как героиня терпела, а после к ней пришла великая любовь. А когда подобное случилось на самом деле и тебе вот прямо сейчас предлагают стать той самой героиней из низкосортного романа?! Да ни за что! Непротивление – это одно, а вот спать с ним – совершенно иное. Лишь от одной мысли, что я могу увидеть над собой лицо Кларенса или, не дай бог, он попробует прикоснуться, в дрожь бросает!..

Поэтому, покачав головой и стараясь говорить ровно и сдержанно, я произнесла:

– Ваше предложение для меня абсолютно неприемлемо. У меня есть иной вариант?

– Тогда только поездка в Адольдаг, если Кларенс внезапно не передумает, – с показной печалью выдохнул герцог.

Я на мгновение задумалась, прокручивая в голове разговор его светлости с племянником.

– Вы предлагали маркизу объявить брак недействительным и в следующее полнолуние отправить меня домой. Возможно это сделать без его согласия? Получилось бы очень удачно – раз нет меня, нет и скандала.

На что герцог лишь едва заметно дернул подбородком в отрицании.

– Нет, увы, это невозможно, – странно смутившись, ответил герцог. – Я… я ошибся, не совсем верно сказал тогда. И к тому же ты многого не понимаешь.

– Так расскажите мне! – не выдержала я. – Я не ребенок и во многих вопросах, благодаря образованию, полученному в своем мире, разбираюсь почти наравне с вами.

На самом деле я кривила душой, технологии моего мира опережали развитие этого. Во всяком случае, то, что я успела увидеть, не убедило меня в обратном. Но мне незачем превозносить себя над герцогом, ставить себя выше его, кичиться умом. Он мужчина, воспитанный в реалиях своего мира, а значит, никогда не примет и тем более не признает, что женщина во многих вопросах может разбираться лучше его. Наживать врага в его лице мне не хотелось.

– Объясните, я постараюсь понять.

Его светлость с сомнением глянул на меня, словно проверял, говорю ли я правду, а может быть, оценивал мои умственные способности, но все же начал рассказывать:

– С давних времен бытует такая легенда: тот, кто нуждается в своей второй половинке и хочет обрести истинное счастье, должен в полнолуние собрать своих друзей, которые бы были несходны цветом, статью и душой, и, задобрив ночное светило, прогуляться в старом парке. Паломничество молодых отчаянных сорвиголов в полнолуние в парк не ослабевает, но редко кому удается получить то, что хочет. Не чаще чем пару раз за век случается чудо, и к взывающему приходит его судьба. Так вот, ты стала судьбой Кларенса.

– Хороша судьба! – хмыкнула я осторожно. – Отчего-то меня никто не спросил, хочу ли я такой… – Герцог хмуро глянул на меня. – Простите, ваша светлость, – тут же поспешила извиниться я. – Я больше не посмею прервать вас. Просто в моем мире люди гораздо непосредственнее выражают эмоции, нежели у вас.

– Животные инстинкты преобладают?

– Предпочитаем непокалеченную психику… – не удержалась я от шпильки и тут же опустила голову, снова извиняясь.

– Кхгм… Интересная теория, – сухо обронил герцог. – В нашем мире она не приживется.

– Непременно учту, ваша светлость, и больше ни разу не упомяну о ней.

Ох уж эти условности, закованные в ненужный корсет норм и догматов великосветского общества!

– Хорошо. Ты все схватываешь на лету. Так на чем я остановился?.. Ах да!.. Ты судьба Кларенса, и только он может решить – отпускать тебя или нет. А его реакцию ты видела. К тому же, чтобы уйти обратно, необходимо, чтобы те люди, кто присутствовал при твоем появлении, были там же, еще кое-какие условия, но при этом никто не даст гарантии, что все получится. А если имел место сговор, не думаю, что они согласятся… – Герцог мог не продолжать, и так все становилось понятно. – К тому же вы уже повенчаны. Следовательно, даже если ты уйдешь обратно, Кларенс уже никогда не сможет жениться вновь, ведь никто не будет знать, жива ты или мертва.

– Может, объявить брак недействительным? Ведь мы с ним не…

– Архиепископ собора Святого Эрнана, его преосвященство Фергюс Темилин, – мой заклятый враг. Он не упустит возможности досадить мне или моим родственникам. Кларенс все рассчитал идеально. К тому же сбежавшая жена – это такое несмываемое пятно на чести рода… Нет, однозначно нет! Никаких возвращений.

– Значит, в Адольдаг, – выдохнула я, как бы подводя черту под своей судьбой.

Уж лучше я неизвестно куда уеду, чем с таким мужем жить стану. Мне сегодня за глаза хватило, а если такое каждый день происходить будет?! Ну уж дудки!

– Не спеши, – осадил меня герцог. – Подумай еще. Ведь не каждой девушке выпадает в жизни удача стать маркизой. Сейчас ты устала и не можешь рассуждать здраво. Бейкбор распорядился, чтобы миссис Бейкбор отдала приказание и тебе приготовили комнату. С утра мы с тобой поговорим снова. Я расскажу, как обстоят дела в Адольдаге, а потом ты как следует подумаешь еще раз. Хорошо?

Я кивнула. А что мне еще оставалось делать? Упираться и кричать, что я предпочту полуразрушенное имение койке Кларенса? Да в лучшем случае меня бы посчитали вульгарной и несдержанной, а в худшем – сумасшедшей и заперли бы где-нибудь, предварительно накачав лауданумом[1], или, проще говоря, чем-нибудь наркотическим. Поэтому я, как послушная девочка, встала, неловко сделала книксен[2]и, подхватив вещи, пошла к двери. Словно по мановению волшебной палочки, та распахнулась, а в коридоре меня уже ждала горничная с зажженной лампой, готовая сопроводить в спальню.

Проснулась я оттого, что в комнате был кто-то посторонний. Рывком приподнявшись на кровати, я увидела симпатичную девушку лет шестнадцати-восемнадцати. Она раздвигала тяжелые портьеры.

– Доброе утро, миледи. – Девушка тут же оставила свое занятие и, присев в книксене, представилась: – Я Меган и буду прислуживать вам, пока вы находитесь в доме герцога Коненталя.

После она выпрямилась и вновь принялась за работу. Девушка оказалась одета в темное длинное, до пят, платье с чуть завышенной талией и с белым воротничком под горло. Рукава были довольно широкими, на запястьях перехваченные белыми манжетам. Весь образ довершал простой белый чепец на голове.