Последний де Бург - Дебора Симмонз

— Вам нет нужды защищаться, милорд, — мягко произнес он.

Худой, словно высохший, старик действительно едва ли мог быть опасен, особенно перед закрытой дверью. Тем не менее он представлял собой внушительную фигуру и явно знал больше, чем можно сказать по виду.

Николас не стал высказывать свои мысли на этот счет, но меч убрал и кивнул Эмери, с удовольствием заметив, что фонарь уже не дрожит в руке юноши.

— Меня зовут отец Фарамонд. Я ждал вас, — произнес прелат.

Николас услышал, как Эмери втянул сквозь зубы воздух, но, в отличие от Гая, не считал, что тамплиеры владеют чем-то сверхъестественным. Наверняка существовало более здравое объяснение, и Фарамонд не замедлил его дать.

— Зная вашего отца, я опасался, что Николаса де Бурга нелегко будет прогнать или разубедить, — пояснил он.

— Это вы смотрели на нас через те глаза, — догадался Николас.

Священник кивнул.

— Это старое устройство, предосторожность наших предков. Но сюда годами никто никогда не проникал. Это наша святая святых.

— И каково же наказание за вторжение, святой отец? — прозвучал вопрос Эмери.

Судя по тону, юноша ожидал самого худшего, хотя Николас и в мыслях не допускал, чтобы их убили за нарушение границ владений, не важно сколь древних или священных. Он едва уловимо стиснул рукоятку меча, но от святого отца это движение явно не укрылось.

— Несмотря на то, что наш орден военный, мы не убийцы, милорд.

«Приятно слышать», — подумал Николас, но, учитывая предыдущий прием в Темпл-Руд, не собирался доверять кому-то из братьев, насколько бы непритязательным тот ни выглядел. По крайней мере, пока. Поэтому он не снял руку с меча на случай, если понятие врагов ордена распространялось на тех, кто мог раскрыть их секреты.

— Раз вы знаете моего отца, значит, надеюсь, не станете навлекать на себя гнев де Бургов, — предупреждающе произнес он.

— А я надеюсь, что могу доверять одному из них, не ожидая предательства, — спокойно, но твердо ответил Фарамонд.

Николас поднял брови, но кивнул в знак согласия. Между ними возникло молчаливое понимание. Затем священник повернулся к Эмери:

— А у тебя, дитя мое, еще больше причин хранить молчание.

Эмери побледнел от страха и кивнул. Николас снова стиснул рукоять меча.

— Если мы первые, кто смог сюда проникнуть, откуда вы знали, где нас искать? Или вы постоянно охраняете это место?

— О нет, — сказал Фарамонд. — Сейчас мы редко здесь собираемся. Я дал указания одному из пастухов сообщать обо всех ваших передвижениях. Когда вы пошли прямо в церковь, я направился сюда и занял наблюдательный пост. Де Бурги, помимо многих замечательных качеств, известны своим упорством.

Фарамонд ненадолго умолк.

— Однако, в отличие от меня, других братьев ваше вторжение может обеспокоить. Поэтому позвольте сразу перейти к делу. Что вы ищете в Темпл-Руд, милорд?

— Как я уже говорил брату Гилберту, я ищу рыцаря-тамплиера, который называет себя именем Гвейн. Он совершил нападение на меня и на брата этого молодого человека, — Николас показал на Эмери, — на госпитальера Джерарда Монбара, который затем бесследно исчез. Брат Гилберт нам ничем не помог.

— Я сожалею, что вам оказали не слишком гостеприимный прием. Могу понять, почему вам пришлось прибегнуть к иным средствам, — произнес прелат и покачал головой. — Я говорил братьям, что не стоит отказывать де Бургам в приеме, но они испугались. До нас дошли слухи, что Гвейна видели где-то неподалеку, и они пришли в ужас, что он может вернуться, хотя мы больше не считаем его одним из нас.

— Почему? — спросил Николас.

Фарамонд отвел глаза.

— Ему поручили важное задание, которое он не исполнил.

— И в чем оно состояло?

Священник вздохнул и устремил взгляд в пустоту ниши:

— Я мало могу вам рассказать, милорд. Скажу лишь — он владеет тем, что ему не принадлежит. И то, что он появился в наших краях… очень неожиданно и неприятно. Хотя, вероятно, он прибыл искупить свои прегрешения. Я буду за это молиться.

Прелат выпрямился и повернулся к ним лицом.

— А теперь, боюсь, я должен просить вас оставить это место и никому не сообщать о нем. Даже вашему отцу, великому Кэмпиону, — произнес он, обращаясь к Николасу.

— А мой брат? — спросила Эмери.

Фарамонд печально посмотрел на нее:

— Я ничего не знаю о госпитальерах. Как и о том, почему Гвейн мог на кого-то из них напасть. Мне известно только одно — ему нельзя доверять, несмотря на одеяние тамплиера.

— Он украл что-то отсюда? — спросил Николас, жестом обводя покрытые резьбой стены. Здесь все дышало тамплиерскими тайнами.

— О нет. — Священник снова повернулся к нему. — Ему вручили булаву.

Эмери следовала за лордом де Бургом, отчаянно желая как можно скорее покинуть пещеру тамплиеров. Она знала, какой властью обладают религиозные ордены, но видеть эту жуткую пещеру, полную странных изваяний, да еще с живыми человеческими глазами.

Ее передернуло при воспоминании. В тот момент она с трудом сдержалась, чтобы не броситься наутек. Ее удержала исключительно мысль о Джерарде. Как только стало понятно, что он не имеет отношения к пещере, ей сразу захотелось ее покинуть.

Но лорд де Бург еще задержался, расспрашивая о Гвейне и о вверенной ему вещи. Отец Фарамонд почти ничего не мог прояснить, да Эмери и не интересовали его ответы. Она не слишком доверяла тем слухам, что передавал Гай, но подозревала, что чем меньше им известно о тамплиерских тайнах, тем больше шансов избежать возмездия за их раскрытие.

Какое ей дело до этих реликвий? И какое дело до них лорду де Бургу? Его внезапный интерес заставил задуматься, нет ли у него своих причин разыскивать подземные тоннели. Она напомнила себе, что никому нельзя доверять, но только еще ближе придвинулась к лорду и боязливо оглянулась: вдруг из темного угла что-то выскочит и набросится?

Она не считала, что божьи люди способны на убийство, но ей все сильнее становилось не по себе. Может, тамплиеры и не заманивали их в этот тоннель, но они могли что-то устроить — обвал, пожар, наводнение, — чтобы они оказались погребены здесь и не могли уже ни о чем рассказать. При этой мысли она снова опасливо оглянулась, но ничего не увидела. И тут же налетела на твердую спину лорда де Бурга.

— Не терпится вернуться? — беззаботно поинтересовался он, к счастью, не взглянув на нее. Это напомнило Эмери, что у нее есть веские причины подозревать всех и вся и следить за каждым своим шагом, особенно в такой темноте. — Мы уже скоро доберемся, если случайно не собьемся с пути, — добавил он.

Если никто не преградит дорогу, подумала Эмери. Но что их может ждать в церкви? Ведь ничего не стоит скрутить Гая и закрыть вход в подземелье.