Большая маленькая девочка. История двенадцатая. Осторожно, день рождения! - Мария Бершадская

ЧТО ЭТО?!

Это был здоровенный игрушечный самосвал, гружённый песком. Из окна оранжевой кабины торчал банан. Ну что за балбес бросает на дороге игрушки?!

– Эй! – крикнула я. Никто не отозвался.

Я успела подумать: всё-таки я неудачница.

И ещё: сейчас я в него врежусь.

А руки сами собой повернули руль, я отклонилась в другую сторону, чтоб не упасть – точно как учил меня Мишка, – и ПОЕХАЛА ДАЛЬШЕ. Просто поехала!

Я прокатилась до конца дома, и, даже когда я свалилась в какой-то колючий куст, мне было совсем не обидно. Я ведь смогла? Смогла! А завтра получится ещё лучше.

Прибежал запыхавшийся Мишка. Мы дождались, пока подойдёт Соня, и вместе вытянули велосипед.

На синей блестящей раме появилась царапина, но я не расстроилась. Это хорошо, теперь он не выглядел слишком новым.

– Видишь, какой я хороший учитель? – хвастался Мишка.

– Ага, типа ты один её кататься учил, – возмутилась Соня. – Вот смотри: она даже этот дурацкий самосвал объехала. Я же говорила, главное – автотренинг!

Герман и Анька сидели на бортике песочницы в нашем дворе. Лиловый Пингвин упал со скамейки, Племянник уснул, вцепившись в обруч с обглоданными ушами, а эта парочка ничего не замечала.

– Им только формочек не хватает, – скривился Мишка.

– А тебе завидно, да? – хихикнула Соня.

Я влезла на велосипед и проехала через двор.

– Анька, смотри! – крикнула я.

– Здорово, – сказала она, даже не повернув головы. Как всегда!

Только дворовым кошкам было интересно, как я катаюсь.

Ну и Мишка в очередной раз меня похвалил.

– Ты, главное, руль не заваливай, – посоветовал он.

Я кивнула, хотя так и не поняла, что он хотел этим сказать.

Наконец Герман оторвался от Аньки и встал.

– Ладно, – вздохнул он. – Мы поехали, а то поздно уже.

– А торт?! – заорали мы с Анькой.

– Шшшшш. – Герман испуганно оглянулся на коляску. – Не, я его наверх не потащу. А то проснётся – и вы на меня сразу наброситесь, чтоб я кормил его какой-нибудь экологической капустой.

Племянник заворочался в коляске и пробурчал «дай-дай».

Герман отряхнул от песка взъерошенного Пингвина.

– Держи, – сказал он и смущённо подёргал себя за невидимые усы. – Это тебе от Гошки… ну и от меня. Чтобы много-много радостей и вообще… С днём рождения!

– Да! – сказал спящий Племянник.

Мы накрыли стол новой скатертью. Анька откопала в шкафу красивые салфетки. Правда, они остались после Нового года, поэтому на них были нарисованы ёлки и гномы в красных колпаках. Но Мишка сказал, что день рождения – это новый год жизни, так что всё правильно. Я достала из холодильника мой торт с надписью «С ДНЁМ РОЖДЕ» и отпечатками лапок Племянника. Жалко, что свечек мы не нашли. Я даже помню, как папа принёс их домой и сказал, что положит на самое видное место. Мы всё перерыли, но смогли отыскать только засохший изюм и мой любимый блокнот, который я потеряла полгода назад.

– Ну вот, – расстроилась я. – А как желание загадывать?

Но у Сони и тут была идея. Не хуже, чем автотренинг.

– Хочешь свечку? Я тебе её за две минуты сделаю. Тащи пластилин.

Хорошо, что моё желание было не слишком длинное. Как раз такое, что я успела его загадать и быстро задуть спичку.

Мы доели торт, а потом решили, что нужно сделать бутерброды.

Притащили тарелки в комнату и устроились на полу. Мишка придумал играть в «Монополию», но через два часа нам надоело, потому что он сгрёб все богатства. Убирать было лень. Мы просто бросили разложенную игру и переползли на другое место.

Грызли яблоки и засохший изюм, складывали мой новый пазл с горами и водопадами – даже Аньке понравилось.

Когда мы переиграли во все игры, уже стемнело, и Анька сказала, что нужно смотреть Страшное Кино. Соня с Мишкой помчались к себе домой – просить, чтобы им разрешили ночевать у меня. Я боялась, что Соню уже не выпустят. Но она всё-таки вернулась – лохматая, злая, с огромным пакетом в руках.

– Ты что, сюда на год переселяешься? – вытаращился Мишка.

– Ты что, мою бабушку не знаешь? – огрызнулась Соня. – Зубная щётка, паста, пижама, халат, носки… А ещё подушка, плед и капустный пирог – на всякий случай.

– Отлично, – закивал Мишка. – К нашему случаю пирог как раз подойдёт.

Мы разложили на полу одеяла, натащили подушек и пледов. Анька погасила свет и закрыла шторы – чтобы стало по-настоящему страшно. Ветке не очень понравилось, что мы сидим в темноте. Она суетилась, лаяла, тянула меня за штаны. Я подняла её длинное ухо и прошептала:

– Всё хорошо.

Она гавкнула последний раз – и затихла. Улеглась на самую большую подушку и уставилась на экран. Мы жевали пирог и смотрели кино про зомби. Когда было особенно жутко, я хватала Аньку за ногу. Зомби шли по дорогам, стучались в дома и магазины, хрипели и выли. Мне даже стало их жалко. Если тебя перемазали соплями и грязью, никто не захочет делиться с тобой пирогом!

Ветка уткнулась носом в подушку и засопела. Мишка зевал. У меня тоже закрывались глаза.

Я скользила вниз, дорога всё не кончалась, крутились колёса велосипеда, и мне было легко и не страшно. Я видела прохожих: вот идёт Эсма, весёлая продавщица из магазина «Райский сад», и Маргарита Романовна, и Анька в наушниках, и усатый пожарный с невестой, и старушка в помятой шляпке с трубкой обоев подмышкой. Вот Мишка, и Соня, и Герман с коляской, из которой торчит барабан. Вот папа и мама – идут рядышком и жуют солёные огурцы прямо из банки. Вот пробежал Королёв, показал мне язык – и исчез. Процокала каблуками Любочка, а рядом с ней Милочка на поводке – в точно таком же розовом платье. Вот Эльвира – прошла не оглядываясь, а Костик-Хвостик её обогнал и помчался за Неразменным Кроликом… Он-то откуда тут взялся?