Никто не вечен - Михаил Ежов

вперёд, остальные кинулись за мной. В моей руке появился зелёный бильярдный шар.

Граф поднял голову и уставился на меня мутными зенками. Но почти сразу его взгляд прояснился, и пальцы отчаянно задвигались, сплетая новый энергетический контур.

Я швырнул шар ему в лицо!

Он с влажным хрустом ударил некроманта прямо в зубы. Я долго тренировался, отрабатывая броски.

Добровольский взвыл, схватился за окровавленный рот. Да, с выбитыми зубами не очень-то выговоришь заклинание!

Оттолкнувшись от пола, я полетел вперёд, сокращая дистанцию. Граф откинулся назад, но катана его всё равно достала. Сталь вошла в горло, опустилась к грудине и вышла из спины, как только я приземлился и навалился на меч.

Но оставаться в таком положении было нельзя: призрачное воинство никуда не делось, ведь чародей был ещё жив. Я перемахнул через графа и, оказавшись у него за спиной, вонзил под лопатку вакидзаси.

Подбежавшие к нам бойцы тут же начали таять. Отлично!

Я вытащил кинжал, давая путь крови.

Добровольский тяжело повалился на бок. Несколько раз дёрнулся в агонии и затих.

Перевернув его на спину, я принялся за дело. Вогнав лезвие под выступающие рёбра, сделал разрез и, оттянув край, увидел сердце. Печать на нём сияла не хуже новогодней гирлянды. Есть! Сильный маг не ниже шестого уровня.

Отделив сигил, я отправил его в рот и проглотил, прислушиваясь к ощущениям.

Магия вливалась в меня, накачивая энергетические каналы. Узлы запульсировали, увеличиваясь в размерах. Шикарно!

Поднявшись, я направился к выходу. Оставаться во дворце дольше не имело смысла: задание Комитета выполнено, свою выгоду я уже извлёк.

Я проходил мимо стола, когда услышал тихий стон. Остановившись, повернул голову и встретился взглядом с лежавшей на нём девушкой! На лбу у неё белела узкая полоска бумаги, исписанная мелкими значками. Похоже, граф успел закончить воскрешение прежде, чем мы начали бегать по подвалу.

Сделав пару шагов в сторону, я приблизился к столу и понял, что бумажка прибита к черепу девушки гвоздём. Я слышал о подобной магии. Её используют в китайском квартале. Благодаря письменам зомби полностью подчиняется хозяину.

Странно, что девушка не померла вторично, как только Добровольский испустил дух. Ах, да! Он же использовал накопленную магию из резервуара. Видимо, дело в этом.

Протянув руку, я взялся за бумажку и оторвал её.

— Ой! — вскрикнула девушка, дёрнувшись. — Что… Кто вы⁈

В её голосе послышался испуг. Всмотревшись, я заметил в глубине её глаз зелёные всполохи. Так… Нежить. С гвоздём во лбу. И с колотой раной под сердцем. Кто-то убил её, причём недавно: тело ещё не начало разлагаться.

— Ты кто такая? — спросил я, проигнорировав вопрос девушки.

— Я… Аня. Горничная госпожи Добровольской. Натальи Павловны, — тут она заметила, что полностью раздета, и попыталась прикрыться руками. — Где я⁈

— В подвале. Кто-то тебя зарезал. А граф воскресил.

— Вос… кресил⁈ — растерянно пролепетала девушка, озираясь. — Но…

— Помнишь, кто тебя ножом пырнул? — спросил я.

— А-а… Да, это был… Арсений Николаевич.

Ясно: сам граф девчонку и грохнул. Видимо, не хотел далеко ходить за подопытной. В общем-то, я так и предполагал.

— Думаю, твоя служба закончена, — сказал я, снимая пальто. Всё равно испорчено. — Официально ты мертва, так что считай, что тебя уволили.

— Но… Куда же я пойду⁈

Встав со стола, девушка неловко натянула пальто. Движения у неё были слегка заторможенные. Да, смерть просто так не проходит.

— Ну, у меня есть вакантное место, — сказал я. — Если, конечно, не собираешься оставаться здесь.

Горничная уставилась на меня в сомнении.

— А… вы кто?

— Узнаешь, если пойдёшь со мной.

— Но где Его Светлость?

— Там, в темноте валяется. Хочешь попрощаться?

Девушка быстро помотала головой.

— Нет…

— Серьёзно, я думаю, тебе не стоит рассчитывать, что госпожа захочет, чтобы ты продолжила у неё службу.

— Да, наверное… Так что, я теперь… зомби⁈

— Ну, думай о хорошей стороне.

— Какой?

— Могла остаться трупом. Я немного тороплюсь, так что решай быстрее. Или идёшь со мной, или отдавай пальто.

— Нет! То есть… Я с вами!

— Вот и правильно. Кстати, у тебя в лобешнике торчит шляпка гвоздя. Не советую его вытаскивать. Насколько я понимаю, именно в нём заключена магия, которая продлевает твоё существование.

Аня осторожно потрогала железку пальцами.

— Вот чёрт!

— Угу. И, кстати, я серьёзно начёт уборки. У меня дома полно работы.

— Эм-м… Конечно. Само собой. Господин.

— Значит, договорились. Пошли. И по дороге не болтай. Ещё не хватало, чтобы тебя кто-нибудь услышал. Поняла?

Девушка кивнула.

— Тогда ходу!

Я взял её за руку, и мы поспешили к выходу. Надеюсь, не замёрзнет. По идее, не должна: она ведь мертва. Но в зомби я мало разбирался. Да и плоть есть плоть. Холод ей на пользу не пойдёт в любом случае. Но тут уж как повезёт.

Спустя четверть часа мы уже гнали по ночным улицам в сторону моего дома. Аня сидела сзади, крепко обхватив меня руками. На холод не жаловалась и не дрожала. И, кажется, даже не дышала.

Мне вдруг пришло в голову, что её воскрешение — просто чудо. Повезло, ей, что граф решил использовать резервную энергию. А то валялась бы сейчас на столе куском мёртвой плоти. И мой дом так и остался бы покрыт слоем пыли.

Да, обитель, где я был вынужден обретаться со свойственными мне скромностью и тягой к смирению, достойными пера лучших трубадуров всех времён, находилась на северной окраине города, упавшего на землю гниющим и смердящим трупом, в котором его жители копошились подобно червям и личинкам. Но не они пожирали его, а он их, так что на самом деле мегаполис был хищником, приманивающим и обманывающим ожидания. Впрочем, если подумать, не все ли города таковы?

Когда-то обнесённый чугунной оградой с пиками наверху особняк знавал лучшие времена. Теперь же издалека походил на развалину, окружённую остатками роскошного прежде сада. Но он держался. И был ещё крепок, хотя и требовал ремонта. В общем, впечатлить девушку было нечем. Правда, я к этому и не стремился.

Подъезжая к воротам, украшенным благородными грифонами, я нажал в кармане кнопку пульта управления, и тяжёлые створки со скрипом разъехались, впустив нас на заросшую сорняками дорожку, ведущую к осыпавшемуся крыльцу.

— Слезай, — велел я, остановившись перед мощными ступенями, в чьих трещинах давным-давно поселились семена всевозможных растений, рвущихся к солнцу, которого