Рота - Олег Артюхов

яйцо в воду. Для надёжности поварил подольше. Стукнул. Звенит. Потихоньку расковырял скорлупу. Поддаётся. Нажал сильно, хренушки. Затвердело. Ладно. Медленно отламывая чешуйки, очистил небольшой участок. Осторожно нажимаю пальцем. Мягкое. Пытаюсь воткнуть нож. Не лезет. Даже кончик лезвия сломался. З-з-зараза!

В охватившем меня азарте я совсем забыл об осторожности. Почувствовав необычную вибрацию на кисти левой руки, я метнул взгляд на генератор и с ужасом увидел на блоке управления огонёк индикатора. Идиот! Забыл выключить! Доигрался! Я поспешно щёлкнул тумблером, и, замирая от страха, медленно перевёл взгляд на левую руку. Вопреки ожиданию, вместо окостеневшей или скрюченной стальной конечности, рука имела обычный вид. Уже неплохо. Проглотив тугой комок, я попытался пошевелить пальцами. Шевелятся!! Сжал, разжал кулак. Всё, как всегда! Фу-у. Слава богу! Но почему? Внимательно осмотрев руку, ничего не заметил. Кожа, как кожа, вены, старые шрамы. Я вспомнил опыт с яйцом и постучал по руке обухом ножа. Раздался металлический звук. Выше кисти кожа не изменилась. Та-а-ак, кажется, приплыли. Сморщившись, я надавил лезвием на ладонь. Нож, скрежетнув, соскользнул. Ого! И, раз пошла такая пьянка… я зажмурился и со всей дури вдарил по руке молотком. Бзынь! Молоток отскочил.

Уставившись в запылённое окошко, я тупо смотрел на машинный двор, ничего не видя. Похоже на этот раз я перешагнул границу здравого смысла, и подсознание, как чуткая охранная система, громко вопило об опасности. Зато сознание исследователя начало всё раскладывать по полочкам, но при этом вежливо предупредило, чтобы ни одна живая душа не узнала о том, что здесь произошло.

Происшествие буквально выбило меня из колеи, я по инерции выполнял служебные обязанности, и всё время посматривал на левую руку, ожидая каких-нибудь перемен. Но рука вела себя обычно, хватала, сжимала, удерживала, подхватывала. Вот только попасть под удар этой руки я бы никому не посоветовал.

Однако через месяц переживаний я опять прокрался в мастерскую и, как последний идиот, продолжил экспериментировать с генератором. В голове забрезжила интересная догадка. На этот раз моей идеей было использовать в качестве возбудителя при облучении звук, тоесть гармонические акустические колебания. Другой идеей стало использование для передачи свойств однотипные кассеты с тем или иным веществом. Я назвал их рекордерами.

Где-то я прочитал, что самым крепким органическим веществом является паутина, которая прочнее стали в 2-3 раза, тоесть паутинка диаметром в 1мм могла бы выдержать груз в 300 кг! Полазив по задворкам ангаров и старых складов, я погонял пауков, набрал отличной паутины и зарядил её в рекордер. В качестве препарата решил использовать свой комбез. Немного помучавшись с акустикой, я его обработал и потом таскал без сноса до конца службы.

Но меня неудержимо тянуло продолжить опыты с живой тканью, и эта нелепая идея закончилось тем, что, замирая от жути, через рекордер с инструментальной сталью я облучил обе руки по локоть. Обрабатывать всё остальное я откровенно побоялся.

Как известно, человек ко всему привыкает, привык и я к новому состоянию конечностей, тем более что на повседневной жизни это никак не отразилось. Подсознательно я ждал чего-то такого этакого, но месяц проходил за месяцем и руки были, как руки.

Если вы когда-нибудь занимались наукой, то должны знать, что учёный люд, кто немного, кто побольше, но все без исключения с приветом. А уж если касается разработок собственных идей, то у любого исследователя вовсе башню сносит. Это в точности про меня. Да, да, я опять полез под излучение и на этот раз сунул в пасть неизвестности, простите за выражение, свою бестолковку. Вот тут надо сказать, ощущения оказались незабываемыми. Когда голова оказалась в потоке гравитонов, в глазах и где-то внутри вспыхнули мгновенно меняющиеся разноцветные узоры. Если у кого-то в детстве был калейдоскоп, то это очень похожие картинки, но более быстрые, красивые и упорядоченные.

Ясное понимание того, что опыты зашли слишком далеко, стало последней каплей, переполнившей чашу здравого смысла. Не испытывая ни малейшего сожаления, я разобрал генератор и раскидал все его детали по ящикам. Закрыв будку на ключ, я вернул его связистам и больше в мастерской никогда не появлялся.

Служба окончилась просто и обыденно весной девяносто третьего. Меня провожала вся рота и все офицеры батальона, кроме Паничевского. Они искренне пожелали мне удачи и доброго пути.

Возвращение домой тоже произошло спокойно и буднично. Мать меня обняла и долго не хотела отпускать, сестра обмусолила и немного повисела на шее, довольный отец достал из закромов бутылку беленькой, и мы дружно посидели за столом в кругу семьи. Но даже под градусом я не стал говорить своим, что привёз из армии стальные руки и башку.

Погуляв и отоспавшись с недельку, я начал забег по разным предприятиям и учреждениям в поисках работы. Однако через месяц мой энтузиазм упал до самой низкой отметки. На мой покрасневший от стыда диплом повсюду смотрели, как на пустое место, а один кадровик на полном серьёзе поинтересовался, где я купил такую красивую красную книжечку. Усидев от отчаяния бутылку коньяка, я пришёл к выводу, что удивляться тут нечему. Если погрязшая в спекуляциях, воровстве и мошенничестве страна сошла с ума, могут ли власть предержащие и всё руководящее сословие быть здравомыслящими? На хрена такому государству инженеры, учёные и вообще люди думающие? А коли так, то, чтобы выжить, спрячь подальше свой диплом, отключи мозги, бери челночные сумки и дуй на рынок торговать турецким и китайским барахлом. А если морда пошире, кулаки покрепче и совесть на затылке, то можешь податься к бандитам трясти на рынке кошельки у бабок с морковками.

На семейном совете долго ломали головы и решили, что мне нужно открыть частную мастерскую по ремонту бытовой электроники. Ну что ж дело привычное, но в бизнесе я был полным профаном. Тоесть абсолютным. Приглашённая на разговор соседка бывшая бухгалтерша тётя Надя обещала помочь с финансами и отчётностью. Отец взялся оформить нужные разрешающие документы. А маманя, используя личные связи и знакомства, договорилась об аренде двух комнат в полуподвале соседней «сталинской» многоэтажки. От меня требовалась только качественная работа.

Как ни странно, дело быстро пошло на лад. Основательно обедневший народ, тихо матерясь сквозь зубы, проходил мимо богатых витрин с новыми телевизорами и магнитофонами и тащил ко мне полусдохшую старую электронику. Реанимация помогала не всегда, но в основном люди были довольны. Как выяснилось, лучшая реклама — это репутация, и вскоре меня завалили работой, и все зимние полгода я вкалывал не