Что Кейти делала в школе - Сьюзан Кулидж

После обеда Кейти отвела папу на заднее сиденье и там призналась ему в своих огорчениях относительно умывальников.

– Папа, разве это не отвратительно? Тетя Иззи всегда говорила, что истинная леди должна обтираться губкой по утрам, но как можно это осуществить, если находишься в одной комнате с сорока восьмью другими девочками? Не знаю, что мы будем делать.

– Я думаю, мы все устроим; не огорчайся, дорогая, – ответил доктор Карр. И Кейти была удовлетворена, так как, если папа брался за дело, все всегда было в порядке.

Когда они добрались до последней остановки, был почти вечер.

– Еще две мили в дилижансе – и мы в нашем противном Монастыре, – сказала Лили. – Фу! Посмотрите на этот снег. Здесь тает гораздо позже, чем дома. Терпеть не могу эту станцию! Я буду ужасно тосковать по дому; знаю, что буду.

Но в этот момент она заметила дилижанс, стоявший на посадке, и настроение ее изменилось, так как там было полно девочек, которые прибыли на станцию другим поездом.

– Ура! Вон Мэри Эдвардс и Мэри Силвер, – воскликнула она, – и, смотрите-ка, Роза Ред! О, драгоценная моя! Как поживаешь? – И, вскарабкавшись на подножку дилижанса, она бросилась к девочке с вьющимися волосами и розовым лукавым лицом и принялась пылко ее целовать. Роза Ред, похоже, не пришла в такой же восторг.

– А, Лили, как поживаешь? – сказала она и затем продолжила разговор с девочкой, сидевшей рядом с ней, чью руку она держала. Лили тем временем двинулась вдоль скамьи, целуя других и получая ответные поцелуи. Она не представила Кейти и Кловер другим девочкам, а так как папа сидел снаружи на козлах рядом с кучером, девочки почувствовали себя очень одиноко и непривычно. Все остальные весело болтали и, очевидно, были хорошо знакомы друг с другом. Лишь Кейти и Кловер оставались вне общего разговора.

Кловер наблюдала за Розой Ред, чье лицо ей понравилось. Оно наводило на мысль о пунцовой гвоздике или о ярком цветке шиповника с дерзко торчащими из-под него бурыми листиками. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала, все, казалось, было полно ее собственного, особого аромата. Ее глаза, голубые и не очень большие, сверкали весельем и озорством. Ее щеки были круглыми и пухлыми, как у ребенка, и, когда она смеялась, на них появлялись две ямочки, вызывавшие желание засмеяться вместе с ней. Стройная белая шейка, словно стебель цветка, поддерживала эту хорошенькую головку, и вся она была как цветок, если не считать того, что цветы не говорят, а она болтала не переставая. Все, что она говорила, вероятно, было очень забавным, так как девочки, окружавшие ее, то и дело принимались хохотать, но Кловер могла уловить лишь отдельные слова среди шума, который производил движущийся дилижанс.

Вдруг Роза Ред наклонилась вперед и коснулась руки Кловер.

– Как тебя зовут? – спросила она. – У тебя глаза, как у моей сестры. Ты едешь в Наш Монастырь?

– Да, – кивнула Кловер, улыбаясь в ответ. – Меня зовут Кловер – Кловер Карр.

– Какое миленькое имя! Именно такое тебе подходит!

– Так же как и тебе – Роза Ред, – смущенно сказала Кловер.

– Такое смешное имя! – возразила Роза Ред, пытаясь сделать вид, что надувает губки. В этот момент дилижанс остановился.

– Что такое? Кто выходит у гостиницы? – хором закричали девочки.

– Я, – ответил доктор Карр, просунув голову в дверь с улыбкой, пленившей всех девочек. – Кейти, Кловер, выходите. Я решил, что вы пойдете в школу только завтра.

– Вот это да! Мне бы такого папу! – воскликнула Роза Ред.

Дилижанс снова тронулся в путь.

– Кто эти девочки? Как их зовут? – закричали все. – Какие милые!

– Это мои дальние родственницы, они приехали с Запада, – ответила Лили, которая теперь, когда заметила, что доктор Карр произвел на всех приятное впечатление, была не прочь признаться в родстве.

– Почему же тогда ты их не представила? Как это на тебя похоже, Лили Пейдж! – вставила Роза Ред с негодованием. – У них был такой несчастный вид, что мне захотелось их обеих приласкать и погладить. У младшей такие чудесные глаза!

Тем временем Кейти и Кловер вошли в гостиницу, очень довольные отсрочкой и возможностью провести еще один тихий вечер наедине с папой. Им нужно было привести в порядок свои мысли и восстановить силы после всей суматохи этого дня и необычных рассказов Лили. Было очевидно, что Монастырь совсем не таков, каким они ожидали найти его, но также очевидно было и другое – скучно там не будет! Одна Роза Ред, без всякой посторонней помощи, уже могла это обеспечить.

Ночь показалась короткой, так как утомленные путешествием девочки спали как сурки. Около семи часов Кейти разбудил стук, и, открыв глаза, она увидела Кловер, стоящую у окна и выглядывающую в щель между приоткрытыми ставнями. Услышав, что Кейти зашевелилась, Кловер воскликнула:

– Иди скорей сюда! Так интересно! Я вижу колледж, церковь и, как я думаю, Монастырь, только я не совсем уверена, потому что все дома так похожи.

Кейти вскочила и подбежала к окну. Гостиница стояла возле сквера. Он был обнесен выкрашенной в свинцово-серый цвет оградой, гравиевые дорожки шли через него по диагонали. Напротив гостиницы, по другую сторону сквера, тянулся длинный ряд красных домов, в котором виднелись два коричневых здания с куполами, – все это, очевидно, принадлежало колледжу. А большое серое здание со шпилем, вероятно, было церковью. Но догадаться, какой из множества белых с зелеными ставнями домов, расположившихся с двух других сторон от сквера, был Монастырем, девочки не могли. Кловер предполагала, что это тот, рядом с которым находится сад, но Кейти так не думала, потому что Лили ничего не говорила ни о каком саде. Они спорили так долго, что звонок к завтраку прозвучал неожиданно для них и пришлось одеваться второпях, чтобы не заставлять папу ждать.

После завтрака доктор Карр велел им надеть шляпы и сказал, что они пойдут с ним в школу. Кловер взяла папу под руку с одной стороны, Кейти с другой, и все трое прошли за свинцово-серую ограду и затем по одной из диагональных дорожек, ведущих через сквер.

– Вот и школа, – сказал доктор Карр, указывая на один из домов.

– Совсем не тот, что ты выбрала, Кловер, – заметила Кейти.

– Не тот, – ответила Кловер, немного разочарованная. Дом, на который указал папа, был далеко не так хорош, как тот, который выбрала она.

Это было высокое узкое здание со слуховыми окнами в крыше и квадратным портиком с выбеленными колоннами. Возле колонн было нагромождено множество дорожных сундуков. Сверху доносились звуки голосов. Когда ворота повернулись на петлях, из окон верхнего этажа высунулось несколько голов, а когда открылась дверь, появилось еще больше голов, глядевших вниз через балюстраду лестничной площадки второго этажа.

Гостиная, куда провели доктора Карра, Кейти и Кловер, была обставлена массивной старомодной мебелью. Диван и стулья, обитые черной волосяной тканью, стояли у самой стены. На столе лежало несколько книг – они лежали по две, одна на другой, и каждая верхняя строго под прямым углом к каждой нижней. В камине стоял пук сухой травы. Картин не было, кроме одного написанного маслом портрета, изображавшего неприятного старого господина в парике и в очках, который сидел величественно, заложив палец в полуоткрытую Библию. В целом комната не была веселой, рассчитанной на то, чтобы подбодрить вновь прибывших, и Кейти, которую длительное заточение в четырех стенах сделало очень чувствительной к виду помещений, невольно придвинулась ближе к папе, когда они вошли в эту гостиную.