Воздушная гавань - Джим Батчер

— Сэр… Это что, был…

— Маревый проглот, — тихо ответил ему Гримм. — Он самый.

— Ясно. Разве это не опасно для нашего судна, сэр?

— Сожрет и не заметит, — согласно кивнул Гримм. — Но в это время года они, как правило, не очень агрессивны.

— Как правило?

Гримм пожал плечами.

— Если такой вздумает слопать «Хищницу», нам нипочем ему не помешать, старпом. Наши пушечки его только раззадорят.

— Эти зверюги настолько огромны?

Гримм даже усмехнулся, против собственной воли.

— Да, настолько… — Медленный вдох, пауза, выдох. — И их привлекают эфирные сети под напряжением.

Криди бросил за дверь еще один встревоженный взгляд.

— Быть может, нам стоит обесточить сеть и смотать ее, сэр?

— Пожалуй, это будет весьма разумно, старпом, — одобрил Гримм. — Хотя подозреваю, Джорнимен вырубил питание буквально сразу, стоило нам прекратить спуск. Пора разворачивать паруса. Ночь мы проведем гонимые ветром, а выше поднимемся уже завтра и будем надеяться, что на выходе из тумана нас не будет поджидать «Итаска».

Криди кивнул. Капитанскую каюту вновь наполнил чудной, протяжный зов маревого проглота.

— Сэр? А с чудищем что будем делать?

— Мы только одно и можем, старпом, — с горечью сказал Гримм. — Будем вести себя очень, очень тихо…

Ответным кивком он отпустил Криди и добавил:

— Поднимайте паруса. Чем скорее мы начнем движение, тем скорее вернемся в Копье Альбион.

Глава 3

КОПЬЕ АЛЬБИОН, ХАББЛ УТРО, ЧАНЕРИЯ ТЭГВИНН

Бриджет сидела в сумраке хранилища семейной чанерии, в густой тени в самом дальнем конце, откуда недавно вынесли треснувший старый чан. Она втиснулась спиной в самый угол и крепко обхватила подтянутые к груди колени. Здесь всегда было холодно. Только момент тишины и покоя позволил Бриджет заметить: она провела в этом зале слишком большую часть своей жизни, чтобы его холод начал вызывать раздражение.

— Бриджет? — долетел от самого входа в зал голос ее отца. — Бриджет, ты где-то здесь? Уже пора.

Бриджет съежилась еще плотнее, вжавшись в угол. Многочисленные ряды больших чанов разметали звук отцовского голоса, заставляя эхо скакать по залу. Девушка прижалась затылком к ободряюще холодной стене из пепел-камня и закрыла глаза.

Это был ее дом. Она не хотела покидать его.

Вновь послышался низкий отцовский голос, ласково произнесший:

— Посиди еще немного, дитя. Торопиться не надо. Но потом, прошу тебя, выйди наружу.

Отвечать Бриджет не стала и вскоре услышала негромкий вздох. Двери хранилища закрылись, оставляя ее наедине с нежно журчащими чанами и слабым свечением горстки рассыпанных по залу подержанных люмен-кристаллов.

Это несправедливо. Она была совершенно счастлива, продолжая делать все то, чем занималась сызмальства. Эта работа нужная и хорошая. В конце концов, принадлежащие ее отцу чаны производили лучшее мясо во всем хаббле Утро. Если оставить их без присмотра и ухода, люди начнут голодать. Или, во всяком случае, питаться менее качественным мясом, — так ей казалось. Сама же Бриджет гордилась семейным ремеслом. Она предпочтет голодать — и уморит себя, если потребуется, — но не станет есть мерзкую резиноподобную кашицу, которую делают в чанерии Камдена.

Это просто смешно. Семья Бриджет не относилась к числу Высоких Домов; с этим поспорили бы разве что особо въедливые из крючкотворов. Ради всего святого! Они с отцом оставались последними представителями линии Тэгвинн, и уж точно не выбегали еженедельно из дому за новыми нарядами из эфиршелка. Да что говорить, вообще почти не выбегали. Жили они ничем не лучше всех прочих в хаббле Утро. Бриджет не просила о том, чтобы родиться преемницей какого-нибудь чрезмерно ретивого, кровожадного флотского адмирала! И при этом не важно, насколько выдающуюся роль ее предок некогда сыграл в истории Копья Альбион. Ни она сама, ни ее отец никакими особыми привилегиями не пользовались.

С какой же стати ей подчиняться давно устаревшему, истертому до дыр обычаю?

Бриджет ощутила, как внутри шевельнулся гнев, и постаралась растормошить, раздуть эту искру в нечто большее, зовущее к решительные действиям, — но огонек затрепетал и растаял, оставив ей чувство… неловкости.

Притворяться можно сколько угодно. На самом деле Бриджет хорошо знала, почему ей не хочется провести год на службе у копьеарха.

Ей попросту было страшно.

Шорох и глухой шум заставили Бриджет приподнять голову: с крышки ближнего чана легко спрыгнуло одно из самых дорогих ей существ, беззвучно приземлившись всего в нескольких футах, и уселось, уставившись на нее большими зелеными глазами.

— Доброе утро, Роуль, — поздоровалась Бриджет. Собственный голос показался ей тонким и дрожащим, особенно в сравнении с отцовским раскатистым басом.

Большой темно-рыжий котяра мурлыкнул приветствие и, вальяжно ступая, приблизился к девушке на мягких лапах. Без долгих предисловий он забрался к Бриджет на колени и лениво, величаво развернулся там, чтобы улечься, не прекращая громогласно мурчать.

Улыбаясь, Бриджет начала легонько чесать Роулю за ушами. Его мурчание сделалось утробным, а глаза сузились до зеленых щелок.

— Я не хочу туда, — призналась она. — Так нечестно. Можно подумать, я и вправду способна кому-то хоть с чем-нибудь помочь. Все, что я знаю, — это наша чанерия.

Мурлыкать Роуль не перестал.

— У нас никогда даже не было перчатки или сабли, не считая разделочных ножей. Да мы и денег-то таких не наскребем. А если б и наскребли, я понятия не имею, как пользоваться оружием. Что мне там делать, в Гвардии копьеарха?

Пресытившись почесыванием ушей, Роуль вытянулся и перевернулся на спину. Бриджет не торопилась приниматься за дело, и он слегка похлопал девушку по руке своей мягкой лапой, чтобы та скорее почесала ему грудь и живот. Только тогда он нахально раскинул лапы, наслаждаясь оказанным вниманием.

— Но… ты ведь знаешь моего отца. Он настолько… так серьезно относится к своим обязательствам. Если дает слово, обязательно держит его. Когда ставит перед собою цель, ему мало просто достичь ее. Он непременно должен быть лучшим в своем деле. Старается изо всех сил. Он отслужил свое и говорит, что мне это тоже необходимо, — вздохнула Бриджет. — Но это ведь на целый год! Мы с ним вообще не сможем видеться. И… я не увижу никого из соседей, никого из этого коридора. А еще… ни чанов, ни лавки, и…

Бриджет низко свесила голову, чувствуя, как острый приступ тоски исказил черты ее лица. Подхватила Роуля на руки и прижала к себе, тихо раскачиваясь взад и вперед.