Черный Василек. Наекаэль - Никита Воробьев

ли не отдирать от Анки, увещевая в благонамеренности пришедшего. Дело осложнял стресс, из-за которого ладонь девушки было разжать не проще, чем подкову. Выпроводить ее удалось еще позже, когда Гразина, пообещав вернуться утром и «Навешать любому, кто пальцем Анку тронет по первое число». Сам мужчина был высоким и худым, как палка. Одет он был в длинную, до пола, рясу, под которой не было видно даже рук, а голову укрывал глубокий капюшон, из-под которого выбивались золотистые кудри.

Когда со свидетелями было покончено, жители дома наспех заделали выломанную входную дверь, и сели за стол. Напряжение росло, а мрачная решимость наполняла лица родителей все больше, от секунды к секунде, но гость молчал. Когда оно стало уже осязаемым, и, казалось, его можно потрогать рукой, он встал, и подошел к окну. Выглянув в него, и удостоверившись, что за ними не следят, вернулся к столу, громко плюхнулся на стул, откидываясь на нем назад, резко скинул капюшон, высвобождая шикарную золотую шевелюру и несколько нервно рассмеялся. Родители переглянулись, красноречивыми взглядами намекая, мол, парень-то не в себе, но тот скоро успокоился.

— Нет, ну вы видели, настоящее представление, — успокоившись, заговорил он, — я как эту толпу увидел, решил: «все», — думаю: «дело гиблое, опоздал». — Его молодое лицо омрачилось тенью страха. — Правда, подумать страшно, как бы оно вышло, если б заклинание не сработало. — Он резко замолчал. — Хе-хе. — Нервно добавил он и уперся невидящим взглядом в стол.

— Вы вообще кто? — Виолетта тряхнула гостя за плечо, пытаясь привести зависшего в чувства.

— Я-то? — Вдруг придя в себя, откликнулся гость. — Назар я, курьер, — он помедлил, — вроде бы. С экспертизой прибыл по поручению Марны Пламекрылой. — Он почесал нос. — Вовремя, надо полагать, в самый раз, хотя странно было бы, если б великая волшебница ошиблась расчётами.

— Чего? — Ошарашено произнесла Виолетта, поднимаясь из-за стола. Игнорируя ее, гость продолжал.

— Хотя по-хорошему мне необходимо произвести ряд проверок, думаю, можно опустить эту формальность. Вы ведь ее внучка, как-никак? — Уточнил он, глядя на Анку. — Ну да, второго мнения здесь быть не может, уши, нос, форма черепа. — Он прищурился, рассматривая ее с головы до ног, чем тут же вогнал в краску. — Я имею честь пригласить вашу, дочь на обучение в академии магических искусств от лица Марны Пламекрылой. — Гордо уточнил он.

— Кхм. — Подавившись прохрипел отец.

— Не спешите, папа, вдох-выдох. Я не буду настаивать, или требовать что-то от вас, последнее слово останется за Анкой в любом случае. — Назар усмехнулся. — А чтобы удостовериться в выборе, Марна передала вам подарки.

— Подарки? — Пришло время шокировано вскрикивать Виолетте. — Она в жизни в нашу сторону пальцем о палец не ударила.

— Ну, это дело не мое. — Проговорил золотоволосый, и снял с плеча сумку. Порывшись в ней, парень достал продолговатый предмет толщиной с мизинец, и протянул его Анке. — Давайте не будем утомлять юную леди формальностями, пусть за меня с ней поговорит ее бабуля. — Усмехнулся он, отдавая объект. — Для вас тут куда более скучные передачи.

— Это что? — Взволнованно уточнила мама. — Анка, не трогай.

Не успела. Анка уже сжала руку на свертке, переданной гостем. Ее взгляд сразу расфокусировался, а спустя секунду она вскочила со стула и убежала в коридор.

— Куда пошла? Стой! — Крикнул отец, но тут Виолетта вспомнила что-то из стародавних времен.

— Это ключ от комнаты. — С неожиданным осознанием произнесла она. — Значит у тебя получилось, мама? — Добавила она в пустоту потолка.

— Итак, приступим. — Удовлетворенно проговорил гость, и принялся выкладывать из сумки пеналы, чехлы, и папки разных форм и размеров.

Дверь отперлась так, будто никогда и не была закрыта. Взяв в руки палочку, Анка почувствовала, или даже вспомнила, как открывала эту дверь, хотя, конечно, это было решительно невозможно. За ней ее ожидал пустой, порядком обветшалый кабинет, от былой славы которого не осталось ничего, кроме затянутых паутиной связок истлевших растений и рядов пустых банок. Правда, они интересовали девочку меньше всего. В воздухе стоял затхлый запах сырости. Уверенно Анка прошла по комнате к широкому столу, выдвинула из-под столешницы ящик, и безошибочно открыла второе дно, за которым, аккуратно сложенная, лежала, дожидаясь именно ее, записка. Нервно перебирая пальцами, Анка развернула ни капельки не истончившуюся бумагу, и направила ее на свет, пробивающийся через расшатанные перекрытия крыши, жадно вчитываясь в старые рукописные строчки.

«Если ты это читаешь, внученька, значит, у меня все получилось. Как минимум родители позаботились и обучили тебя чтению, а не готовили всю жизнь пасти коров или обирать крестьян стоя за прилавком. Кроме того, ни инквизиция, ни бандиты, ни демоны не добрались до меня, и мне удалось с успехом довести до конца начатое дело. Что ж, без лишней гордости хочу заметить, что если кому и могла удаться авантюра подобных масштабов, то только твоей бабуле… Подумать только, я бабушка. — Каллиграфически ровный до того почерк здесь будто дрогнул. — Что ж, опустим это и перейдем к главному. Начну с ответов на вопросы: во-первых, ты действительно ведьма; во-вторых, в этом нет ничего ужасного; в-третьих, это из-за меня, как бы меня это не раздражало. Не хочу разводить сопли и тратить дорогие чернила, так что об этом поговорим при позже, если ты, конечно, захочешь меня увидеть. В твой дом пришел мой посыльный, у него с собой деньги и бумаги, необходимые для безболезненного переезда твоих родителей в любое место, которое придет им в голову. Сейчас бы я многое отдала, чтобы увидеть лицо твоего отца, сжимающего в руках сумму, которой ему не заработать и за сто лет торговли. Итак, если тебе что-то не нравится в твоей нынешней жизни, не устраивает отношение людей, родителей, сверстников, возможно друзей (прости за глупость), и тебе кажется, что ты заслуживаешь большего — прими мое приглашение и присоединись к посыльному в его обратном пути. Специально для тебя все эти годы я трудилась, создавая место, где ты могла бы почувствовать себя дома, где твои таланты оценят, и где тебе не будет равных. Не буду скрывать, что делаю это в том числе, чтобы искупить свою вину перед тобой, Анка и заткнуть так не вовремя проснувшуюся совесть. Если все же ты не захочешь ехать, я пойму. Хотя, если уж быть до конца откровенной, то нет, не пойму, но это уже будет не мое дело. Но если согласишься, я буду непередаваемо рада. Не переживай за родителей, с ними все будет хорошо, и ты сможешь видеться с ними. За сим все, не выношу официальных прощаний. Сделай выбор, о котором не будешь