Валютчики - Генрих Вазирович Мамоев

из общей кассы полтинник грина, который благополучно слил в тот же вечер в казино. Жалкие попытки Тамаза убедить, что хотел удвоить кассу, на Жору не подействовали никак. Отобрав Мерседес, который Тамаз успел приобрести и, нагрузив на оставшееся, Жора отправил его обратно. По примерным прикидкам самого Жоры, который и рассказал мне эту историю, с кавказскими зарплатами выплачивать долг ему придется лет триста или больше…

— Тамаз, да? — Я сделал вид, что с трудом вспомнил его, хотя было дело, покуривали после пятничных торгов в еще не отобранном Мерседесе.

— Да, брат! Здорово!

Мы пожали руки, и вышли из комнаты, не забывая улыбаться всем встречным поперечным. Выйдя во двор, обогнули дом и подошли к стене, выложенной еще при римлянах, а может, раньше. За стеной открывался потрясающий вид на горы и начинался спуск к небольшой речушке, бегущей между большими валунами.

— Пойдем туда, — Тамаз указывал вниз, — там никто «на хвост» не присядет.

Оценив живописность места, я подумал, что корсет может и выдержит, но мне точно придется делать пересадку кожи, и оплачивать будет Жора. Спуск был не очень крутой, хотя в паре мест пришлось опираться ладонью об землю, чтобы не соскользнуть с торчащего из земли корня или мокрого от влажного воздуха валуна. Добравшись без приключений, я огляделся — внизу царили тишина, да благодать. Музыкальное журчание речки, шелест листвы невысоких деревьев, редкие птичьи выкрики — это была тишина, которой мне так не хватало в городе. Здесь все было по-другому, объемней, словно мир раздвинулся, позволяя услышать то, что раньше было недоступно…

— На! — проглатывая дым, на вдохе произнес Тамаз, протягивая мне раскуренный косяк.

Я затянулся. То ли место было таким волшебным, то ли трава хорошей, не знаю, но все беспокойство вдруг куда-то улетучилось. Нет, мыслей уйти в народ не было, скорее, родилась еще одна мечта о собственном доме где-нибудь в горах с такой же речкой, камнями, птицами и тишиной. Вечно в движении, заботах, суете я не знал, чего мне не хватало, пока не увидел и не услышал это здесь, в этом далеком горном селении, куда даже телефонную линию не стали тянуть.

— Не морозь, Ден! — напомнил о себе любитель поиграть на чужие деньги.

Вернув косяк, я вновь оглядел окружающую меня красоту, подмечая все новые краски и каким-то уголком сознания понимая, что должен вернуться в дом, выдернуть этого малолетку и заставить его отвезти меня в город. Что ж, хорошего, как говорится…

— Живешь здесь? — спросил я.

— Мама тут. Я во Владике живу, тружусь…

— Где?

— На рынке. Торгую — то, се. А ты как здесь оказался? — спросил Тамаз все тем же манером на вдохе.

— Случайно. Мне во Владик надо, к однокласснику.

— Я помню, ты говорил. Аслан, да?

— Ага.

— Видел его как-то во Владике, ларек у него там. А сюда как занесло?

— Да у Давида машина сломалась…

— Жориного брата?! Ты чего с пацаном этим связался?! — перебил меня Тамаз.

— Не связался. Попросил Жору, чтобы меня кто-нибудь встретил и отвез во Владик…

— У меня есть машина! БМВ! — гордо произнес Тамаз, затем чуть тише добавил. — Не новая, зато триста лошадей! Почти!

— Ты же накуренный, — я не боялся, что из-за его состояния мы вылетим в какую-нибудь пропасть, но репутация…, — к тому же Давид уже нашел машину.

— Ты с этим пацаном осторожней, — Тамаз затянулся в последний раз и бросил бычок в речку.

— Что это значит? — спросил я, наблюдая, как бычок проплывает между валунами.

— Он дурачок. Поэтому его Жора в Москву и не берет.

— Я не заметил.

— Ладно, я тебя предупредил. Ну, что, пошли наверх?

— Ты первый…

Наверху уже танцевали. Не все, конечно, но яблоку во дворе действительно некуда было падать. Слышалась еще более энергичная лезгинка, и в двух хороводах, синхронно дергая ногами, в разные стороны двигались обнявшиеся мужчины. Наверное, трава обострила мои и без того оголенные чувства или разгоряченный от быстрого подъема я вдруг почувствовал, как поднимаются все волоски на коже, как приливает к кончикам пальцев и почему-то хочется встать в этот круг незнакомых людей и танцевать незнакомый мне танец…

— Ден, ты где?! — Раздался голос Давида. — Я тебе везде ищу!

— Здесь я, — было лень объяснять, да и не обязан, — машину нашел?

— Конечно! — Гордо ответил Давид. — Сейчас Марат повезет невесту к себе домой, и мы вместе с ними!

Я почти физически почувствовал, как во мне угасает любовь к прекрасному.

— Марат живет во Владике?

— Да! — Уверенно ответил Давид. — Почти! Рядом совсем! Завозим их и на «Волге» сразу к нам домой!

— С куклой?

Давид замялся, не понимая моего тона и на всякий случай предложил:

— Хочешь, оставим куклу…

— Не хочу. Я встретил Тамаза. У него есть машина. Поедем на ней, — я говорил короткими предложениями, надеясь, что так дойдет быстрее.

— Тамаза? Этого обкурка?! Да идет он!

В этот момент с него надо было лепить картину под названием «Давид осуждает», но мне было все равно, и я сказал скучным московским тоном:

— Это твои проблемы. Мне надо во Владик, а ты должен привезти деньги, — подумав миллисекунду, добавил, понимая, что делаю это для устрашения, — или хочешь с Жорой разбираться?

— Нет, — честно ответил Давид, — просто он козел этот Тамаз.

— Давай свои разборки на потом перенесешь, ок? — Слова из меня лились ровным, уверенным потоком, и это точно было следствием травы, от которой я становлюсь говорливым, как известная птица. Но в данном случае было полезно сбить с юнца его горскую спесь, чтобы приучить к порядку. Это, конечно, если у нас еще останется желание работать на Кавказе, что с каждой минутой выглядело все более сомнительным.

— Нет у нас разборок. Все знают, что он сделал, — буркнул Давид, но спеси у него явно поубавилось.

— Вот и хорошо. Давай, прощайся и поехали.

Я обернулся, ища Тамаза, но того нигде не было. Любезно обойдя танцующих, подошел к концу ограды и выглянул на улицу — никакой БМВ поблизости не наблюдалось, и я подумал, что машина, наверно, во дворе у его матери.

— Меня ищешь?

Тамаз хлопнул меня по плечу.

— Где машина?

— Со мной поедешь?

— Да, — я кивнул на идущего к нам Давида, — и он.

— Ладно, — Тамаз пожал плечами и указал на дом в конце улицы, — пошли. Там моя «Бэха».

Улица оказалась мощеной. Я только сейчас это заметил, и всю дорогу тщетно пытался найти хоть какие-то признаки асфальта. Камни были подогнаны неплотно, где-то их и вовсе не было, лишь спекшаяся на солнце глина, в каких-то местах они лежали ровными рядами,