Возрожденная любовь - Мари Клармон

Маргарет на мгновение прикрыла глаза, мечтая вернуться в беззаботные дни своего детства. Когда мир был прекрасен, когда поля, усыпанные камнями, простирались до самого моря и люди все еще улыбались, несмотря на небольшие трудности жизни. В те дни, когда лицо отца не потемнело от забот и неудач.

– Что бы сказал па?

Мэтью сунул бутылку обратно в куртку и взглянул на горящий камин.

– Па был слабым человеком.

– Он был хорошим человеком, – поправила Маргарет. Мэтью никогда не видел его сильным. Он видел только, как отец сломался и страдал. Потому что, даже будучи лордом, не мог справиться с голодом и убежденностью англичан в том, что ирландцы не могут прокормиться, поскольку ленивы. Никак. Ни на толику. И он таял, глядя, как все его попытки остановить смерть в своей стране обращаются в прах.

В памяти неожиданно возникло лицо графа Карлайла. Он предлагал ей власть. И деньги. Больше денег, чем Маргарет могла надеяться когда-либо иметь, всю жизнь положив на спасение Пауэрза и дюжин таких же, как он.

Старик даже упомянул о ее брате. Может, он знал? Вероятно, до него дошли слухи о том, что Мэтью в беде, и он хотел помочь? Если это так, то как Мэгги может ему отказать? Не может. Это было бы глупо.

Это была предательская, дьявольская мысль. С деньгами и поддержкой графа сила будет за ней. Об этом даже подумать страшно, но разве мир не ужасен? И разве Маргарет не старалась принять его и выжить?

– Сорока?

– Я думаю, Мэтью. – О, она крепко думала. Мэгги намеревалась продать свою душу.

Очень внимательно она оглядела лицо Мэтью. Он мог бы стать совсем другим человеком, если бы о нем позаботились влиятельные люди.

Маргарет по привычке остановилась. Она давно утратила веру в Отца, Сына и Святого Духа, но что-то внутри заставляло ее желать, чтобы Бог не оставил ее народ так бездушно и жестоко. Может, если бы не это, ее брат по-прежнему оставался бы прекрасным мальчиком, которого ожидает светлое будущее, а не петля виселицы.

– Я помогу тебе, Мэтью. Спаси меня бог, но помогу.

Железная дверь распахнулась. Маргарет собралась с духом и, перешагнув порог, вступила в холодный утренний свет, лившийся через зарешеченное оконце под потолком.

– Милорд?

– А, наконец-то. – Его голос прорезал пространство небольшого помещения. Его большое тело было все еще привязано к кровати, длинные серебристо-белые волосы разметались по подушке и словно завораживающие сосульки свесились с постели, когда он попытался повернуть голову. – Дьявольская женщина.

Хотя Мэгги вовсе не было весело и он не мог ее видеть, она постаралась выдавить улыбку.

– Да. Это я.

Джеймс опустил голову и уставился вверх, и хотя его удерживал кожаный ремень, его тигриное тело не желало подчиняться.

– Чем я обязан этому выдающемуся визиту? – Он сощурился, слегка сжав притягательный рот. – Пришли исцелить меня? Или вы снова хотите назвать меня по имени?

Маргарет не ответила на вызов. С таким человеком можно спорить бесконечно. Исходя из ее печального опыта, чем умнее человек, тем сложнее его вылечить: он может опровергнуть любой аргумент и выиграть любой спор… но в конце концов окажется в проигрыше. Проиграв сначала свое измученное сердце, потом душу и, наконец, свое сломленное тело, Мэгги не желала этого Джеймсу.

Но сейчас она здесь не поэтому. Маргарет больше не ангел.

Несмотря на это, у нее руки чесались освободить его. Но сначала надо поговорить, пока ее не покинула решимость. А для этого виконту лучше оставаться связанным. Даже самый лучший из людей может не самым спокойным образом отреагировать на ее заявление.

– Прошу прощения, но мне нужно обсудить с вами одно важное дело.

– К сожалению, я сегодня занят, – протянул он. – Приходите завтра, может, у меня найдется свободная минута.

На этот раз крохотному всплеску веселья удалось пробиться к Маргарет. Несмотря на все странности Стенхоупа, она чувствовала необъяснимое родство с его стремлением не быть загнанным в угол.

– Мне очень жаль это слышать, но я вынуждена настоять.

Он издал долгий вздох страдания.

– Кто я такой, чтобы разочаровывать леди?

Как возможно, что человек, привязанный к кровати в сумасшедшем доме, может быть таким… таким потрясающим, и не в медицинском смысле? От виконта исходила вызывающая и захватывающая сила.

– Я так и думала, что вы галантны.

На это Стенхоуп фыркнул – громкий саркастический звук.

– Сделаете ли вы, по крайней мере, мне честь, расстегнув ремень на моей голове? Я уже многие часы пялюсь на этот потолок. Вид не самый вдохновляющий.

– Разумеется. – Маргарет быстро подошла к кровати и склонилась над виконтом. Взглянув на его лицо, она застыла с поднятыми в воздухе руками. Его глаза, удивительно голубые, как самые острые бриллианты, смотрели на нее изучающе, со странной смесью ярости и… спокойствия.

Учитывая, что лорд Стенхоуп был напичкан морфием, ясность была потрясающей. Не было и тени трагедии, обычно скрывающейся в глазах ее пациентов. Совсем нет. Его взгляд пронзал Мэгги до глубины души.

Но как долго это продлится? При таком медицинском воздействии как долго продержится его дерзкое сопротивление? Маргарет думала, что недолго. А потом? Потом он начнет ломаться, и этот роскошный благородный зверь завоет и начнет кидаться на прутья клетки. Однажды она видела тигра в лондонском зоопарке. Животное из Бенгалии. С дикими желтыми глазами и зубами, словно кинжалы. Он метался и издавал звуки, от которых душа переворачивалась. Мускулистое тело билось в клетке, но было мгновение, одно мгновение, когда Мэгги могла поклясться, что он посмотрел ей прямо в глаза. Души соединились. Глаза просили, умоляли освободить его из этого адского заточения. Требовали лучше смерти, чем такого бесчестья. У нее по щекам потекли слезы, но она не могла отвернуться. Она видела, как его взгляд наполняется безумием. Видела, как он кидается на железные прутья, как тело от ярости скручивается в невообразимые узлы.

Вот что случится с Пауэрзом, если она не вытащит его отсюда. И по какой-то необъяснимой причине Мэгги казалось, что это будет непростительным грехом.

– Мадам, вы что, оглохли?

Она резко выдохнула, поняв, что задерживала дыхание все это время и совершенно потерялась в собственных мыслях. Это ей не понравилось. Совсем. Много лет назад Маргарет заковала свое сердце и душу в броню и никого не пустит внутрь, тем более полубезумного лорда, потонувшего в опиуме и джине. Но учитывая его нынешнюю ясность сознания, очень скоро он станет буйным. Так что говорить нужно быстро.

– Ну и где вчерашняя бесстрашная девчонка? Можете подойти ближе, знаете ли. – Виконт сощурился. – Я вас не укушу, если вы этого боитесь.