Судьба резидента ГРУ - Михаил Ефимович Болтунов

было перерыва в дебатах на эту тему. По сути, стоял вопрос об «атомизации» Западной Европы, быть ли ей под угрозой ответных действий со стороны СССР и стран Варшавского договора. США, в соответствии со своими планами ядерной войны против СССР, во что бы то ни стало хотели приблизить стартовые позиции ракет к нам и увеличить радиус поражения.

В то время благополучно завершился Карибский кризис, и руководители США и СССР искали более безопасные ориентиры во внешней политике. Видимо, искал их и Леонардо, но он уже глубоко понимал, что в давних спорах в Вашингтоне был прав не он, а Любимов. Видимо, он также понял, что на сотрудничестве с ним он может хорошо заработать. Являясь сотрудником одной из американских дипломатических служб, он имел доступ к важным документам, которые привозил с собой из Вашингтона в Европу и на время передавал Виктору.

Словом, они восстановили старые дружеские связи, которые вскоре перешли на деловую основу: «товар — деньги». Удалось договориться о купле-продаже документов, которые имелись у Леонардо с собой.

Добропорядочность Леонардо была проверена уже в течение этих двух недель его пребывания в Париже. Он заблаговременно информировал Любимова о действиях, шагах или акциях, которые будут проводиться американской стороной по отношению к союзникам и СССР. Реальные действия правящих кругов США, становившиеся достоянием дипломатических кругов и СМИ, подтверждали точно упреждающую информацию Леонардо. Он не боялся опасности. В Париж он прилетал в командировки на самолетах Госдепартамента или ВВС США. Условным сигналом сообщал Виктору Андреевичу о своем прилете, затем следовала встреча, как правило, в хороших ресторанах известных гостиниц, прием и, через некоторое время, возвращение документов вместе с хорошим вознаграждением за предыдущую партию.

Агентурных встреч, явок, паролей и других оперативных атрибутов с Леонардо не было, кроме одного условного звонка, который делался якобы ошибочно. Специально Леонардо к Любимову не прилетал. Встречи были только тогда, когда он бывал в Европе официально. Документы Леонардо были очень важными и, как правило, докладывались военно-политическому руководству нашей страны. В частности, одним из документов был проект плана НАТО по боевому использованию ракет «Першинг» и ракет «Найк» с ядерными боезарядами. Эти документы носили гриф секретности «Атомная информация. Специальное обращение». Позднее эта информация была подтверждена документами, полученными от Мюрата. Командование ГРУ сочло необходимым доложить эту информацию начальнику Генерального штаба маршалу Бирюзову, а затем от имени министра обороны и начальника Генерального штаба обобщенная информация агентуры ГРУ была доложена Н.С. Хрущеву.

Иногда Любимов и Леонардо встречались в каком-нибудь пригородном ресторане или в ночные часы в ресторанах Центрального рынка и, отключившись от конкретных дел, обсуждали различные проблемы между США и СССР в других точках мира. В 1963–1964 годах Виктор Андреевич получил от Леонардо почти 200 документов, не столь объемных, но очень важных по принципу «мал золотник, да дорог». После отъезда Любимова в 1965 году на родину работа с Леонардо была прекращена по его инициативе. Он, видимо, решил не рисковать и от сотрудничества с разведчиком, заменившим Виктора Андреевича, отказался. От каких-либо контактов в Вашингтоне или в Нью-Йорке он также отказался еще в период встреч с Любимовым.

Но все это будет позже, во время работы Виктора Андреевича в Париже, а сейчас вечером в резидентуре вновь был проведен анализ обстановки. Обстоятельства складывались не в пользу Любимова. Вместе с Вадимом Сорокиным ему не удалось добыть столь необходимую лампу бегущей волны. Недавно с помощником военного атташе Владимиром Ващенко они не смогли в день открытых дверей проникнуть на борт только что спущенного на воду лидера американских эсминцев «Норфолк». Их выследила контрразведка. В какой-то момент им удалось оторваться от слежки, но опытная «наружка» в конечном итоге вычислила конечный пункт их движения. Им мягко указали на дверь.

И теперь опасная «засветка» по линии Леонардо.

Ну да ладно Леонардо, разработка Дункан уже давала реальные результаты. На встречах она много рассказывала о взаимоотношениях в лаборатории, в среде сотрудников. Называла фамилии, имена, приносила газеты, различные материалы. Правда, это еще не были документы, научные разработки, но все бумаги соответствовали грифу «для служебного пользования» и много значили для анализа деятельности лаборатории.

В августе 1956 года резидент ГРУ в Вашингтоне сообщил в Центр: «В первом полугодии Лодж работал так же активно, используя пути в приобретении знакомых.

Имеет их больше других оперативных работников его положения, но мы учитываем и то, что Лодж склонен к завышению своих успехов.

Нам кажется, что наиболее ценным знакомым является Леонардо, но он еще недостаточно изучен.

Лодж предлагает укрепить связи с Дункан. Дункан для нас, безусловно, представляет интерес».

Как видно из телеграммы резидента, Лодж был готов и дальше идти на риск. Но руководитель разведаппарата не мог ему позволить рисковать. Любимов был молод, и отдать его на съедение опытным контрразведчикам было бы преступлением.

И тогда принимается единственно верное решение. Контакты с инженером заморозить, библиотекаршу передать на связь другому оперативному офицеру.

Любимов получил другую задачу — сосредоточиться на изучении организации, форм и методов работы американской контрразведки. Кстати, по возвращении из США первым делом ему приказали написать на эту тему обстоятельный доклад, который стал своеобразным учебным пособием для будущих военных разведчиков, работающих в Америке.

Доклад он этот написал и даже потом с успехом озвучил. Сложностей тут особых не было. Ведь Виктор вдоволь пообщался с американской контрразведкой и знал ее достаточно хорошо. Как, впрочем, и она его.

В картотеке американской контрразведки «доркипер» советского посольства проходил под оперативным псевдонимом «Лио». Американцы любили показать свою силу. Они встречали Лио у дома утром, демонстративно приветствуя его. Провожали на прогулках по городу, нередко «брали в коробочку», когда один «КРОшник» шел впереди, второй — сзади, двое — по бокам.

Случалось, утром в гостинице, когда Любимов спускался к завтраку и желал просмотреть утреннюю газету, ему тут же ее подносили. Нет, не служащие отеля, а визави-контрразведчики. Заодно вроде как и предупреждали: мы здесь, с вами. Это было своего рода психологическое давление, мол, никуда не денетесь, наше «око государево» всюду следит за вами.

«Око государево» представляли живые люди со своими недостатками и пристрастиями. Они могли предложить «русским дипломатам» вместе перекусить в кафе, ибо подошло время обеда. И когда те отказывались, спеша по делам, на очередной остановке шины их машины неожиданно проседали. В отсутствие хозяев кто-то прокалывал их. Этакая гнусная месть за непослушание.

Страсть как не любили «КРОшники» разного рода неожиданности со стороны советских разведчиков. Однажды по служебной необходимости Любимову было поручено сыграть роль двойника военно-морского атташе. Виктор и