Жена Цезаря вне подозрений - Евгения Горская

По дороге к дому Лера что-то рассказывала, но Казанцев почти не слушал, вернувшись мыслями к работе, зарплате и новому лекарству матери.

Лера была рядом, и все трудности казались преодолимыми.

* * *

День выдался суматошный. Неожиданно выяснилось, что для партии продукции, которую необходимо сдать в мае, не хватает сырья, и Света долго обзванивала поставщиков, ругалась с ними, просила, умоляла. Только к концу рабочего дня вспомнила, что с утра ничего не ела. И поняла, что смертельно устала.

– Хотите, кофе сделаю, Светлана Леонидовна? – сунулась в кабинет Катя. – А могу в булочную сбегать, пирожков купить. Хотите?

– Спасибо, не надо, – отказалась Света, оценив заботу секретарши. Ведь слышала, как та договаривалась с кем-то о свидании сегодня вечером. – Спасибо, иди домой.

Не хватало еще, чтобы секретарша торчала здесь. Тогда поговорить с Виктором просто так, без посторонних, не получится.

Светлана с удовольствием потянулась, закинув руки за голову, закрыла глаза, глубоко и размеренно подышала и, почувствовав, как усталость отступает, направилась в кабинет директора. Катя, к счастью, уже ушла, можно было не бояться, что сунется в неподходящий момент. Естественно, ничего лишнего Света и Виктор на работе себе не позволяли, но близкие отношения не скроешь, и секретарше лучше не сидеть за дверью.

Кузьменко заулыбался, подняв голову от бумаг и наблюдая, как Светлана идет к нему через небольшой кабинет. Поймал, протянув руку, ее за талию, усадил к себе на колени.

Он тоже очень устал и тоже, скорее всего, ничего не ел с самого утра. Однако сидеть вот так, обнявшись, было настолько хорошо, что не хотелось не только уходить, но даже шевелиться.

Может, плюнуть на все, подумала Света, и поехать к Виктору? Вообще-то она решила не появляться у него, пока мужчина не разродится наконец нормальным предложением, но… Что они, дети, прятаться ото всех? Стесняются секретарши, его родных… Надоело!

Мобильный, брошенный на стол, напрягся и зарычал, Виктор протянул к трубке руку, слегка отодвинув Светлану.

Лиза, поняла она. Никак в покое не оставит. Стерва.

Лиза говорила что-то про дочку Дашу. Света старалась не слушать, но в тихом помещении все равно было слышно.

– Свет, – виновато произнес Виктор, бросив телефон назад на стол, – Даша заболела, я должен ехать.

Ей было ясно как божий день, что никто ничем не заболел и что Лиза использует любой предлог, лишь бы не дать Виктору возможности побыть с ней, со Светланой.

– Что с малышкой? – участливо спросила она про маленькую внучку своего избранника.

– Лиза не понимает и нервничает. Она же не педиатр.

Тут Виктор Федорович подумал, что изрядно сомневается в компетентности невестки как доктора вообще. И всегда сомневался, поэтому к покойной жене вызывал совсем других врачей, которым много платил и на которых выходил исключительно через знакомых. Кузьменко чуть вслух не ляпнул о своих мыслях, но вовремя остановился – ругать невестку он себе не позволял. Добавил только:

– Температура небольшая, простуды вроде бы нет, но Дашка капризничает, плачет.

– А врача Лиза вызвала?

– Нет. При такой температуре неотложку вызывать глупо, а участкового поздно.

Мужчина спешно натягивал плащ, проверял, не забыл ли ключи и телефон. Света тихонько покачала головой, восхищаясь находчивостью его невестки. Что может быть проще? Всего и надо-то сказать, что заболела внучка, и любящий дед обязательно кинется к больному чаду. Виктор внуков любил, беспокоился о них, и его реакцию просчитать не стоит особого труда.

Господи, неужели он не понимает, что Лизе нужно только одно – чтобы свекор был с ней, а не со Светланой?

Конечно, не понимает. И самое печальное, что она не знает, как ему это объяснить.

– Хочешь, я тебя подвезу?

– Нет, Витя, спасибо. Езжай. Я сама доберусь. И позвони, если с Дашкой что-то серьезное.

– Угу.

Любовник чмокнул ее в нос, потом около уха, и она почти физически почувствовала, что мысленно он уже не здесь, а где-то там, с якобы больной внучкой. Вернее – с Лизой. А ведь совсем недавно казалось, что у нее все получилось…

Сразу после новогодних каникул Света явилась на работу в новых сапогах. Сапоги были красивые и жутко дорогие, на высоких каблуках, совершенно непригодных для московской зимы и обледенелых тротуаров. Делать в каникулы было совершенно нечего, Светлана болталась по магазинам, купила понравившуюся обувку и не смогла устоять перед соблазном покрасоваться в ней на работе. Днем она с удовольствием крутила ногами перед Катей и бухгалтершей Раисой Николаевной, а вечером, спускаясь почти в темноте с крыльца офиса, не устояла, поехала по скользким ступенькам вниз и грохнулась, очень больно приложившись бедром и локтем. Не видя, что сзади идет Виктор Федорович, попыталась, чуть не кряхтя, встать, но начальник как-то сразу оказался рядом и легко и обидно, как мешок с тряпьем, поднял ее. И тут же торопливо стал всю ощупывать – на предмет переломов, видимо.

– Не надо, – чуть не оттолкнула его Света, – со мной все в порядке.

Вот тут и выяснилось, что один из великолепных каблуков сломан. А поскольку в тот день она приехала на метро, шефу пришлось отвезти ее домой. Ему давно уже хотелось ее проводить. К тому времени ему уже хотелось быть с ней и видеть ее постоянно, и Света это знала.

Сидеть на ее маленькой кухне ему было хорошо. И потом, ночью, мужчине тоже было хорошо. Может быть, от того, что у него давно не было женщины, может быть, еще почему-то. Одним словом, к утру Светлана знала, что отныне может делать с Виктором Федоровичем что хочет.

Тогда она не сомневалась, что очень скоро станет его женой.

Она и сейчас не сомневалась. Но… Лиза оказалась серьезным противником.

В вестибюле здания висел некролог, и Лера присоединилась к небольшой кучке людей, стоящих перед большой фотографией главного бухгалтера. На столе под снимком в траурной рамке стояли в вазочке красные гвоздики. На портрете Тамара Станиславовна получилась хорошо, настоящей красавицей, и Лера опять подумала, как неожиданна ее смерть.

– Вот ведь ужас какой! – тихо произнесла рядом Алла Борисовна. – Я только в понедельник ее видела, мы с ней еще потрепались немного.

Алла Борисовна работала в институте давно, наверное, всю жизнь, и Лере часто казалось, что эта женщина знает и помнит всех, кто хоть когда-нибудь появлялся в здании.

– А отчего она умерла, Алла Борисовна?

Та слегка потянула ее за рукав в направлении лифтов и, когда они отошли от реденькой толпы, тихо сказала:

– Говорят, что отравилась, но я не верю.

– Что?! – ахнула Лера. – Бред какой!