Подлянка для попаданки - Елена Парамонова

Глаза теперь были прикованы только к окну и двери. Я знала, что и то и другое закрыто, но вой, заполнивший округу, не позволял сердцу успокоиться. Впотьмах нащупала нож под шкурой, тихонько передвинула его ближе к краю, чтоб суметь вытащить в нужный момент, и стала ждать.

Сон не шёл. Мурашки ходили по мне строем из одной стороны в другую, так что вскоре там точно должны были появиться если не мостовые, то непременно вытоптанные тракты. Хуже всего было в моменты, когда волчий вой достигал особо пугающей высоты, от которой даже волосы дыбом вставали, или когда разыгравшаяся вьюга билась в окна. Я так вздрагивала, что пугала вдобавок саму себя.

Дверь тоже спокойно стоять не хотела, и, несмотря на всю свою видимую мощность, время от времени вроде как тоже подрагивала, чуть звеня засовом. А пару раз мне даже послышалось будто кто-то скрёбся за ней, пытаясь пробраться внутрь. Жутко хотелось встать и убедиться, что засов надёжно задвинут и не откроется в ненужный момент под давлением стаи волков, но я слишком хорошо помнила плачевную участь персонажей ужастиков, которые так делали, поэтому всё плотнее прижималась к стене.

Только это мне всё равно не помогало. Хорошо вон Халку, лежит себе наверху, даже если кто вломится, его не сразу заметят. Специально, поди, положил меня так на случай, если зверьё прорвётся. Пока меня харчить будут сам сбежит или из своего лука расстреляет. Хотя как он там лук развернёт и куда можно убежать в метель, я не знаю, но от такого монстра чего угодно можно ожидать. Может, я не приметила, а у него там ближе к стене под досками целый склад оружия. Я ж сильно копаться там не стала, одеяла поднимать муторно да и темно, клопы, наверное, стадами живут. От монстрилы чего угодно можно ожидать. Не удивлюсь, если он способен волкам головы голыми руками откручивать, не зря ж ручищи такие огроменные: одна что моих две ноги.

Дверь опять мягко громыхнула, а вой за окном усилился, вроде как ближе стал. И воют, точно бы оплакивают кого. Сколько их там? Пара десятков? Сотня? Тысяча?

Пупырки с меня уже не сходили. Бодрись, не бодрись, а мысли возвращаются к одному: надо что-то делать. Местечко на лежанке рядом с Халком становилось всё более привлекательным для меня. Звериная песнь высвистывала из меня гордость и предубеждение. К тому же была ещё надежда, что Халк меня рядышком и не заметит, я ж миниатюрная.

Осторожно приподнялась с кровати, прислушалась. Оправила на груди белёсую долгополую рубашку, которую всё-таки пришлось одеть. Спать в единственном моём нормальном платье всё равно что его испортить, а если голышом лечь — выглядело бы как приглашение к сексу. Так что деревенская бабская рубаха тут была, как нельзя, кстати, в такой особо не пособлазняешь. Почти ж ничего не видно. У меня, например, из-за неё и панталон большие вопросы к истории, описывающей что в русских крестьянских семьях прошлого было помногу детей. Неужели у пахарей на такое вставало? — Как-то сомнительно.

Вот если разрезы по бокам сделать и ворот побольше, Халк наверное соплями бы изошёл. Мне ж белый идёт. Платиновая блондиночка в белых одеждах, как неприступная девица из прошлого.

Но поскольку от монстрилы мне нужна только защита, а не короткое любовное приключение, одеваться нужно в строгой противоположности и для нашего уединённого образа жизни вполне подойдут невзрачные рубашки и презентованные панталоны в количестве целых двух штук. Что за минимализм?! Я что все дни в стирке и их вывешивании над печью должна проводить? Средние века, никакого понятия о гигиене!

Костеря так Халка, я с особой осторожностью подбиралась к печи. Вымещение гнева, хоть и мысленно, на этой образине помогло мне окончательно не струсить и продолжить свою миссию. Чёрт, как же это унизительно самой лезть в кровать к страшиле. Будто сама себя ему предлагаю. А ведь всё только из-за страха. Если бы не он, ни за чтобы не полезла.

Может, разбудить Халка и попытаться заставить его меня к себе утащить? Так моя репутация неприступной девушки сохранится, а его распутность, наконец, проявит себя. А что! Хорошая мысль.

Я уже с деланной уверенностью приглядывалась к громоздящейся на лежанке груде мышц, когда в голову прокрались сомнения. Этот недоделанный может ведь и неправильно оценить мою внезапную побудку. Вместо того, чтобы взять меня к себе, вновь может кинуться на улицу искать, что меня напугало. А то и по щам потом даст. А, может, и сразу вломит. Вдруг, для него сон — нечто драгоценное. Нет, будить Халка, чтобы обольстить, не хочу, тем более, ради сомнительной гордости и теплого местечка. Вынуждена подвести итог, что лезть придётся самой, и каким-то образом вразумлять, что не ради его сомнительных мужских достоинств, а токмо из-за страха.

Дверь решила мне в этом внезапно помочь, клацнула засовом так громко, что я тут же, сама не поняв, как, оказалась на лежанке тесно прижавшись к Халку и дрожа как осиновый лист. Он открыл глаза и выжидающе на меня посмотрел, не спеша ни отпихивать от себя, ни проявлять интерес к моим прелестям.

— Мне страшно, — проблеяла я, ничуть не пытаясь играть.

Общая пупыристость моего тела, как нельзя лучше, подтверждала слова. На всякий случай, на случай, если вдруг решит меня прогонять, сжала край его рубашки или подштанников, схватилась за первое, что под руку попалось.

Монстрило молча продолжал меня разглядывать, видимо, считая недостаточными, приведенные мной аргументы и «внешнюю атрибутику» происходящего. Тупица! Как же с тобой тяжело!

— Волки воют, — попыталась я донести до него главную мысль, дёрнув для пояснения головой в сторону окна.

Кажется, впервые громила понял меня правильно, прислушался, обречённо вздохнул. Затем Халк буркнул это своё дурацкое «сън», прикрыл глаза, отвернулся и, кажется, тут же уснул. Мне же стало чуть менее страшно, но зато куда более сердито.

Да он издевается надо мной! Страшила конченый! Импотент зелёный! Стручок не политый!

Утро после мучительно-неприятной ночи началось для меня тоже неважно. А как ещё может быть, если легла спать рядом с неотёсанным мужланом, типа Халка? — Только так, и никак иначе. Я ведь даже в тесной близости с ним ещё долго не могла уснуть. Хотя с лежанки меня вой и тряска дверного засова уже не так напрягали, но сон никак не шёл. Хамское поведение монстрилы не укладывалось в моей голове.

И не от обиды, конечно, от жалости. Когда есть Лёля — виагра не нужна! Точно-точно. Тяжко ему, наверное, жить импотентом. Серьёзный недуг для мужика. А теперь и того больше, будет переживать, бедный, что всё открылось. А как не открыться, когда тут всё без слов понятно: к нему красотка прилегла, чуть ли не в руки прыгнула, а он взял и задрых. Бедненький. Меня так это проняло, что всю ночь его костерила, в смысле, жалела.

И вот, после такого этот жабёныш-переросток меня взял и разбудил! Да ладно бы просто по имени позвал, теперь-то познакомились ведь. Хотя, как его зовут, я напрочь не помню. Но он-то моё имя запомнил наверняка, несколько раз пытался повторить, шепелявый. Криво, но смог же изобразить. Вот и утром стоило попробовать снова. Меня бы от его «Олё» так бы передёрнуло, что тут же встала.