Подозревается оптимистка - Татьяна Луковская

– Как это ты не знаешь? – раздраженно бросил он.

– А так, не знаю. Пришла с обхода, а на столе в медпункте монетка эта лежит и записка: «Любимому доктору от благодарного пациента, на память».

– А где записка?

– Ну, не знаю. Выбросила, наверное. Чего ее хранить? Не открытка же.

– А теперь подробней, – Степка облокотился о шкаф. – Когда это было?

– Недели две назад, я точно не помню. Недавно. Да что ты ко мне пристал? Понравилась, себе забирай.

– Нина, это фальшивый дирхем, – еще раз сунул он ей чуть ли не под нос монету.

– Ну, понятно, что фальшивый, не настоящий же, – буркнула Нина.

– В том-то и дело, что настоящий фальшивый дирхем.

– Ты уж определись – настоящий или фальшивый, – Нина скрестила руки на груди, тоже с вызовом облокачиваясь о полку шкафа.

– На Руси в девятом – десятом веках своих монет еще не было, ходили арабские деньги, – старательно принялся объяснять Казачок. – Серебряные дирхемы попадали с торговыми караванами, но монет не хватало, и наши кузнецы-умельцы стали копировать форму и гравировку: брали серебряный кружок, выбивали на нем узор, вроде бы как похожий. Но прочесть на ложном дирхеме надпись нельзя, ошибки там закрадывались, языка-то наши не знали. Так вот это, – Степка указал на монету, – славянская копия арабского дирхема, ей тысячу лет. И она спокойненько лежит у тебя среди полотенец.

Нина ошарашено хлопала ресницами.

– Ты уверен? Вот так посмотрел и определил?

– Не уверен, – уклончиво отозвался Степка, – экспертизу надо делать.

– Вот видишь, ты не уверен, – ухватилась за ниточку Нина. – Это копия, подражание. Стали бы мне такую дорогущую настоящую монету дарить.

– Вот ты говоришь, на столе лежала, ты не закрываешь медпункт, когда на обход уходишь?

– Закрываю, конечно, – обиделась Нина, – даже форточки.

– Ну, и как она могла на столе оказаться?

– Ключ второй в правлении на гвоздике висит, по субботам у меня Галин Михална, уборщица агропредприятия, моет. Любой с гвоздика мог взять. Неправильно, конечно, я ей говорила, чтобы не бросала, но она не слушает, ворчит – чего у тебя там брать. У меня и вправду нечего брать – наркотических препаратов нет, дорогого оборудования тоже, только картотека.

– Поня-а-атно, – протянул Степан.

– Так монету сдать нужно, раз она такая редкая, – сообразила Нина, – в полицию или музей. Куда их сдают, я не знаю?

– У себя пока оставь, я узнаю, – уклончиво ответил Степка, вкладывая ей в руку монету, – колоться давай.

Он стал каким-то чужим, отстраненным, будто Нина в чем-то была виновата. Она сделала инъекцию и пошла на кухню настраивать ингалятор. Незаметно достала из кармана монетку, покрутила в руках. «Чего в ней такого редкого?» Воровато оглянувшись на дверь, Нина приподняла плинтус у газового котла и сунула в щель старинный раритет. Всего пять минут назад она хотела отдать этот дирхем, или как его там, Степке, а теперь отчего-то совсем Казачку не доверяла. «Странный, накинулся на меня как на преступницу какую». Было немного обидно.

– Иди дышать? – с холодком в голосе позвала она больного.

– Я пока не умер, дышу вроде, – вошел снова в хорошем настроении Степка, словно и не было этого допроса с пристрастием.

– Сегодня пять минут, потом до семи доведем. Засечешь время, – стала объяснять Нина, – потом вот на эту кнопочку нажмешь, подышишь, выключишь, разберешь потихоньку. Осторожно, чтобы не сломать, и водой промоешь. Понятно?

Больной кивнул.

– Тогда я побежала, смертельно опаздываю.

– Возьми машину, – сделал барский жест Степка.

– Какую машину?

– Мою машину возьми, доедешь быстро. Ты ж говорила, хорошо водишь. Правда, я так понял, это четыре года назад было.

– У отца тоже машина есть, я вожу. У тебя ручник или автомат?

– Автомат.

– Обалдеть, – не смогла сдержать восторга Нина.

Надо было вежливо отказаться, но соблазн был так велик, так велик!

– Я буду осторожной. Честное слово, – одарила она Казачка счастливой улыбкой.

– Ключи, кстати, уже у тебя, – ухмыльнулся Степка.

Инцидент с монетой был исчерпан. Нина села в Степкино авто…  

Вначале Нина хотела доехать до Ковалевых полевой дорогой вокруг села, чтобы не привлекать к себе внимание, но потом подумала: «А чего я смущаюсь? Мой, хоть и бывший, но все же муж, значит, почти моя и машина. Что я не могу у бывшего мужа временно машину одолжить? А по полям можно бампером зацепиться или в грязи застрять. Поеду по главной, а потом к ферме сверну».

В полдень село казалось особенно пустынным, никого не встретив, Нина спокойно прокатилась по асфальту, наслаждаясь послушностью руля и мерным шуршанием шин. Левую ногу первое время приходилось осаживать, так как она не привыкла к безделью, но постепенно все наладилось. Широкая педаль тормоза и узкая газа старательно срабатывали – автомат замедлял или наоборот ускорял автомобиль по первому желанию водительницы. «Ах, мне бы такую «жужу». И как на такие зарабатывают?»

За ночь лужи у фермы немного просохли, и Нина смогла осторожно проехать в колее, обогнуть унылое здание коровника и, развернувшись на пятачке, подрулить к дому пациента. Припарковавшись у забора, водительница, гордо вскинув голову, пошла во двор.

– Эхе-хе-хе-хе, – ворчливо начала бабка Лушка, – приполз кобель на коленях, и она уже расцвела, на машинах евоных раскатывает. Гнать его надо, поганой метлой. Раз предал, так и будет по бабам шнырять, жизни не будет.

«О, Лукерья Тихоновна уже в курсе. Веселовское сарафанное радио по скорости далеко обгоняет сверхскоростной Интернет».

– Ничего я не расцвела, а машину пришлось взять, у меня сегодня еще один вызов.

– Это куда ж? – полюбопытствовала Лукерья.

– К Анне Ивановне Быхановой, ногу осмотреть, она с утра позвонила. Не слышали?

– Нет, не слыхала.

«Правильно, про меня же интересней, чем какая-то там нога».

Справившись у Ковалевых, Нина быстренько добралась до Анны Ивановны, одинокой учительницы на пенсии. Осмотр вызвал у Нины опасения, и она предложила госпитализацию.

– Сахар повышенный, и такой отек. Собирайтесь, Анна Ивановна в больницу.

– Да у меня уж все собрано. Такси правда пока дождешься. Ниночка, а ты на машине, может отвезешь старуху?

– Не могу, Анна Ивановна, у меня доверенности на эту машину нет, а Степка приболел, так что все же давайте такси вызывать.

Такси приехало через два часа. Все это время Нина сидела со старушкой. Проверила, все ли вещи та взяла и ничего ли не забыла, выписала направление.