Сокровище Великих Моголов - Наталья Александрова

И этот скользкий тип сидел на месте босса и невозмутимо рылся в его столе.

– Вы? – проговорила я удивленно. – А почему вы здесь? Что вы здесь делаете? Почему вы на месте Арсения Николаевича?

Мои вопросы можно объяснить только нервным потрясением. Денек с утра выдался – не приведи, господи, так что я растерялась, а иначе ни за что бы таких вопросов не задала. Все-таки этот Кисляев – зам Сарычева, какое-никакое, а все же начальство. А начальству хамить – последнее дело…

Он задвинул ящик стола, в котором рылся, поднял на меня глаза, и в них промелькнуло какое-то странное выражение – не поймешь, то ли испуг, то ли торжество.

– Ах это вы, Ульяна… у вас какие-то вопросы? Если что, обращайтесь прямо ко мне… непосредственно… у меня такое правило – со всеми вопросами можете ко мне. А вы, собственно, откуда приехали? С объекта? Арсения Николаевича там не видели?

Я вылетела из кабинета, как ошпаренная, и тут мне навстречу попалась бухгалтер Анфиса Павловна.

Вид у нее тоже был растерянный, а увидев меня, она как будто удивилась, шагнула ко мне, огляделась по сторонам и зашептала:

– Хорошо, что я тебя встретила… может, ты знаешь, где он…

– Кто? – переспросила я удивленно. – Сарычев?

– Тсс! – зашипела она, и глаза ее снова испуганно забегали. – Тише! Что ты кричишь?

– Да что у вас здесь творится? Леша какой-то пришибленный, вы тоже… в кабинете Сарычева этот… этот… Кислый… что вообще случилось?

Кажется, у меня получилось очень убедительно показать удивление. Потому что все, что случилось в офисе, я примерно представляла. По крайней мере, в общих чертах.

Анфиса взглянула на меня диким взглядом и пробормотала:

– Так ты что, правда ничего не знаешь?

– Да что я должна знать?

Разумеется, я догадалась, о чем речь. И теперь меня беспокоило, не перегибаю ли я палку. Анфиса Павловна далеко не дура, все же в бухгалтерии с деньгами дело имеет.

Но в данном случае она охотно мне подыграла – ведь это большое удовольствие показать, что тебе известно больше, чем собеседнику.

– У нас была полиция! – зашептала она зловещим голосом. – Искали Арсения Николаевича!

– Полиция? – переспросила я, стараясь изобразить удивление. – С какой стати?

– Говорили, он убил свою жену! – прошептала она, стараясь скрыть восторг.

– Жену… – машинально повторила я – и перед моим внутренним взором предстала картина, которую я застала в квартире Сарычева – мертвое тело в луже крови…

Тут же я спохватилась и недоверчиво проговорила:

– Не может быть…

– Да, я тоже сперва не могла поверить… да и никто не мог… но там все улики на него показывают… Вроде бы они ругались, и соседка слышала звуки скандала. А потом все cтихло, она и пошла проверить, как и что. А там… она убитая лежит. Кровищи, говорили, море…

– Что, так и вперлась соседка в квартиру? – проявила я недоверие.

– А там дверь была открыта! – выдала Анфиса.

Про дверь я и так знала, но покачала головой.

– Они говорят, что он ее убил и сбежал со страху. Постой! – Анфиса вцепилась мне в рукав, глаза ее загорелись. – Это ведь он в твою машину сел! Сразу после убийства жены! И ты ничего не заметила, он какой был? Страшный?

– Ага. Глаза горят, весь в крови, в руках топор, – сказала я. – Анфиса Павловна, вы сами-то себя слышите? Ну, если бы я чего заметила, стала бы я спрашивать, какого черта у нас на фирме происходит?

– И то верно. – Анфиса потрясла головой. – Знаешь, как-то не верится мне, что он жену убил. Знаю его несколько лет, всегда такой мужчина сдержанный, вежливый, умный… По бабам не бегал, о жене худого слова от него не слыхала. Всегда думала, что они – хорошая пара. Впрочем, чужая душа – потемки… – И она удалилась от меня по коридору, в растерянности покачивая головой.

– Стойте! – раздался из темноты голос Ульяны. – Постойте же! Пойдем обратно!

– Сейчас… – пробормотал Сарычев, вглядываясь в стену.

На ней была привинчена блестящая металлическая табличка с какой-то надписью. Надпись была сделана латиницей, красивыми затейливыми буквами, и он ее не смог разобрать.

Шагнул ближе, чтобы осветить фонариком, то есть телефоном…

Вдруг подвернутая нога поскользнулась на чем-то влажном, Сарычев охнул от боли, потерял равновесие и упал, нелепо взмахнув руками. При этом он выронил телефон, и свет погас. На него обрушилась бездонная, непроницаемая тьма.

Из этой темноты донесся приглушенный голос Ульяны, потом звук падения и какой-то странный скрежет.

Сарычев хотел окликнуть девушку, но горло перехватило от боли в ноге, он закусил губу, а потом наступила тишина.

– Ульяна! – крикнул он в темноту и испугался собственного голоса – так непривычно он прозвучал во тьме.

Никто не ответил.

– Ульяна! – повторил Сарычев, и снова безрезультатно.

– Яна! – крикнул он, вспомнив, что она сердится, когда ее называют полным именем, и снова не получил ответа.

Он принялся шарить на полу, и – о счастье! – почти сразу нашел свой телефон. На ощупь нашел кнопку, и темнота озарилась голубоватым призрачным светом. Теперь он нашел в настройках режим фонарика, включил его и огляделся.

За прошедшую минуту коридор вокруг него удивительным образом изменился: там, откуда он только что пришел, и где, по его представлениям, должна была находиться Ульяна, теперь виднелась глухая кирпичная стена. А вот металлическая табличка, которую он заметил перед тем, как упасть, была на прежнем месте.

Сарычеву стало страшно.

Он оказался один в темном и мрачном подземелье, выход назад, к свету и воздуху, был отрезан от него стеной, и Ульяна пропала неизвестно куда. Неприятная девица, но все же живой человек… с ней ему было куда спокойнее. Хотя о каком спокойствии можно говорить, когда… когда Лена лежит там, в их квартире, мертвая.

«Не может быть! – тут же уверил он себя. – Такого просто не может быть! Это невозможно!»

Он знает это только с чужих слов. Сначала Ульяна набросилась на него с кулаками, он думал, что она сошла с ума. Потом приехала полиция, и он собственными ушами слышал, как майор докладывал начальству об убийстве. Но все же он никак не мог поверить, что Лены больше нет.

Он вспомнил лицо жены, каким видел его в последний раз – перекошенное ненавистью, с некрасиво искривленным ртом, из которого лились такие слова, которых он от нее никогда не слышал. Он – не нежная фиалка, многое в жизни повидал, когда создавал свой собственный бизнес, и сейчас у него в подчинении грубые работяги, но слышать такое от собственной жены…

Нет, он никак не может поверить, что тогда, когда уходил из дома, он видел ее в последний раз.