ПОЛЕ БРАНИ - Алексей Николаевич Рыжаков

знать, прятаться нам за крепостными стенами. След собрать силы все и встречь супостату броситься, дабы ни пяди стороны родной не отдать на попирание ворогу…

12

В тот же день во все края земли русской из Киева поскакали гонцы с чёрными вестями да призывом откликнуться на зов князя Владимира – собрать ополчение и дать бой басурманским захватчикам. Пока же силы стягивались в град стольный и снаряжали дружину в поход, Добрыня и Алёша, Ильёй Муромцем ведомые, вышли из ворот городских и, пустив лошадей во весь опор, в дорогу отправились. Спросил Алёша Илью:

– Так куда мы путь держим, скажи на милость нам.

– Идём за силой, что врага одолеть нам поможет.

Надеждой вспыхнули очи богатырей.

– Думал уж я, – Добрыня вымолвил, – что не вернуться домой нам из похода этого, но зародил ты во мне светлые чаянья – авось, возвратимся с победою!

Несли их кони до заката сáмого, как вдруг Илья знак пóдал товарищам спешиться. Огляделись они, – куда привёл их молодец? – тракт, травой уж поросший давно в том месте раздваивался, а на развилке той камень неподъёмный в землю вкопан был. Высотой он был в несколько саженей, а в обхвате и того более.

– Где же подмога тобою обещанная? – разочаровано спросил Алёша Попович. – Тут лишь бурьян, да камни всюду разбросаны…

– Помолчи, Алёша, прошу, – бросил тому Добрыня и кивнул на Илью. Тот же ни слова не сказав, отпустил коня и побрёл за камень. Переглянулись дружинники и пошли следом за отроком. Глядь, а того и след простыл – обошли они камень тот, ничего, как в воду канул. Вдруг заржали кони, да сорвались с привязи, затряслась земля, ветер подул такой, что полегла трава, и небеса раскололись словно – расчертила небосвод яркая молния, и загрохотал гром! Кинули витязи на камень взгляд – скала из земли подниматься стала, и видят они – это Илья оторвал от земли её, и в следующий миг как бросит в сторону! Упала на земь она, затряслась вновь твердь, и Добрыню с Алёшей с ног сбило. Подняли очи на Илью и видят они, выбрался он из ямы, да не с пустыми руками – в деснице его двуручный меч зажат, воистину богатырский – булат в сажень длиною, не менее, но держит и вертит в ладонях его отрок с невиданной лёгкостью.

– Что за диво такое? – спросили богатыри Илью.

– Это меч-кладенец, мне Святогором в наследство оставленный, дабы Рок свой исполнил я. Раньше срока в руки взял его, но видит Род, во имя дела правого. Но коль обрёл булат сей, не бывать пути обратному. От судьбы не уйти, посему повинуюсь Року я!..

13

И стар, и млад пришёл на зов Владимира Красно Солнышко. Шли по дороге и ратники конные да пешие, и стрельцы княжие, и люд крестьянский простой, кто с серпом, топором да с вилами, а кто и вовсе с рогатиной. Но никто по домам не остался сидеть да прятаться. Хотел, было, Владимир князь возглавить воинство русское, да с конём сладить не смог, не хватило сил даже оседлать его. С тяжёлым сердцем поддался на уговоры он и остался в стольном городе Киеве. Посему вышла дружина под главенством Вольги Святославича. Зароптал народ, мол, твориться неладное, ни князя, ни воеводы, ни Ильи Муромца нет, ожидает, знать, всех погибель бесславная, как вдруг нагнали их богатыри Илья, Добрыня и Алёша, явившись из неоткуда словно бы. Не успели возрадоваться люди, как произнёс Илья:

– За мной! За мной, люди добрые! На Вы идём, бить поганого ворога! Наше дело воистину правое, а знать одолеем невзгоды все, и домой воротимся живыми мы будучи! За мной! За мной, други мои!!! – И взялись неоткуда вдруг силы в каждом защитнике, и понесли их ноги следом за Ильёй Муромцем. Оставили позади они повозки со скарбом и снедью нехитрой походною, и понеслись встречь войне неминуемой. А Илья, то и дело мечом Святогора размахивая, словно рассекал дорогу под ногами расстилающуюся, и не минуло и часа, как оказались они на берегу Камы реки. Окинул взглядом просторы Илья, но не увидел ни следа супостатова. Завертелся на месте Гришка Степанов:

– Христом богом клянусь, здесь видал я полки басурманские! Здесь!

Почуял Илья неладное, богатыри же остальные поняли его с полуслова и приготовились к схватке. В один миг замерло всё вокруг, и, казалось, тишиной раздалóсь. Взмахнул Илья мечом своим, и словно рассёк пелену чародейского морока – предстала пред русичами орда необъятная, полки басурманские взяли в кольцо рать киевскую. Взметнулась в небо облако стрел, супостатом ниспосланное, показалось защитникам земли русской, что вот и конец им пришёл…

Но соскочил Илья с коня своего и с мечом, над головою поднятым, завертелся волчком, да с такой резвостью, что, показалось, он в смерч обратился. Взметнулся он над ратью братьев своих и отразил вихрем град стрел смерть несущих. Не успели русичи, от бесславной гибели спасённые, сморгнуть сие видение, как бросился уже Илья Муромец на полки татарские. Негоже было и дальше стоять в изумлении врагу на поживу проклятому, и устремились в бой дружинники. На острие атаки шли вперёд славные витязи, а вслед им стрельцы с ополченцами, военным премудростям необученные, но все как один погибель несли поганым захватчикам, мощь ощущая в себе богатырскую.

Дрогнуло воинство Жидовиным возглавляемое, страх захлестнул всех их и каждого. К нему подбежал трясущийся от страха Кудрёванко и заголосил:

– Они вырываются из западни! Мы не в силах остановить их!

Жидовин окинул взглядом воевод, собравшихся подле него. В глазах их так же, как и у никчёмного князька Кудрёванко, сквозил страх, один лишь Идолище, казалось, был одолеваем ничем иным как яростью:

– Я с самого начала против был этого никчёмного замысла! К чему вся эта осторожность? Надо немедленно бросить в бой все силы! – Закричал он на Козарина.

– Не пришёл ещё час…

Но Идолище не хотел даже слышать об этом:

– Я собственноручно покончу с Муромцем! – И ушёл прочь.

Жидовин с ненавистью глянул в след татарину. Он уже готов был дать приказ остановить нерадивого союзника, как вдруг, откуда невозьмись, из тени вышел Чародей.

– Мой господин говорит, что час настал. Пора!

Жидовин кивнул собравшимся:

– Коль так, за дело тогда. Ведомо вам, поступать как следует…

Когда прорвали кольцо русичи, погнали они супостатово воинство во все стороны. Но неожиданно поменялось всё. Обратившийся смертоносным вихрем, Илья, ни с того ни с сего, замер вдруг – только тропы каликов расстилались под ногами, и он шагал