Бегущий по лабиринту. Лекарство от смерти - Джеймс Дэшнер

События во сне — воспоминания — становятся все мрачнее.

Томас опять дома. В гостиной на диване сидит угрюмый мужчина в темном костюме. Он сжимает в руках какие-то документы. Томас держит за руку маму. Создан ПОРОК, новое мировое правительство, состоящее из переживших катастрофу чиновников. Уцелевших во время небывалых солнечных вспышек, когда Томас еще даже не родился. Цель ПОРОКа — изучить зону поражения, место, в которое Вспышка наносит удар.

Мозг.

Гость в черном сообщает: у Томаса иммунитет, как и у некоторых других счастливчиков. Таких на планете меньше одного процента, и почти всем нет еще двадцати. Мир для них очень опасен, их ненавидят, называют из зависти иммуняками. Инфицированные к ним беспощадны, а ПОРОК защитит Томаса. Томас поможет им разработать лекарство. Он умен, один из умнейших среди протестированных. Маме ничего не остается, только отпустить сына. Мама не позволит ему смотреть, как она медленно теряет рассудок.

Позже мама говорит Томасу, что любит его. Она счастлива, что сын избежит того, что произошло с его отцом: у них на глазах он утратил последние капли рассудка, перестал быть человеком.

Досмотрев этот сон, Томас провалился в темную бездну.

Утром его разбудил громкий стук. Томас едва успел приподняться на локтях, как в комнату ступили все те же пятеро наемников с пушками на изготовку. Последним вошел Дженсон.

— Проснись и пой, — сказал Крысун. — Мы посовещались, и я решил вернуть вам память. Нравится вам это или нет.

Спросонья Томас соображал туго. Дрема, воспоминания о детстве по-прежнему застили разум. Юноша даже не понял, что сказал Дженсон.

— Хрен тебе, — ответил Ньют. Он уже вскочил с кровати и яростно смотрел на Дженсона, сжав кулаки.

Томас прежде не замечал за другом такой ярости. До него вдруг дошел смысл сказанного Крысуном — и сна как не бывало.

Сев на кровати, Томас произнес:

— Ты же говорил, что это необязательно.

— Боюсь, выбора не осталось, — ответил Дженсон. — Время лжи прошло. Если вы и дальше будете тыркаться в потемках, ничего не выйдет. Извините, вернуть вам память придется. А ты, Ньют, выиграешь больше остальных. Ты, как никто другой, должен быть заинтересован в успехе эксперимента.

— Мне плевать на себя! — глухо прорычал Ньют.

Заработали инстинкты, чутье, и Томас понял — вот он, шанс. Соломинка, за которую надо хвататься без лишних раздумий.

Томас пристально следил за Дженсоном. Выражение лица у того смягчилось; Крысун глубоко вдохнул, словно предчувствуя опасность и желая пресечь ее в зародыше.

— Ньют, Минхо, Томас, послушайте. Я представляю, через что вы прошли, каких ужасов навидались, но самое худшее позади. Минувшего не изменить, не исправить, друзей не вернуть. Однако все будет напрасно, если мы не завершим матрицу.

— Минувшего не изменить? — переспросил Ньют. — Это все, что ты можешь сказать?

— Аккуратней, — предупредил один из наемников, целясь Ньюту прямо в грудь.

В комнате повисла тишина. Томас прежде не видел Ньюта таким озлобленным. Друг всегда был спокойным и рассудительным.

Дженсон продолжил:

— Времени мало. Идемте уже, или вам предстоит повторение вчерашнего опыта. Охранников только попроси.

Минхо спрыгнул с койки над Ньютом и беззаботно сказал:

— Чувак прав: если можно спасти тебя, Ньют, и бог еще знает сколько жизней — дураком надо быть, чтобы терять время попусту.

Метнув взгляд в сторону Томаса и кивнув на дверь, он позвал:

— Айда. — И вышел в коридор, миновав Дженсона и охранников.

Крысун посмотрел на Томаса и выжидающе вскинул брови.

Томас изо всех сил постарался скрыть удивление. Минхо либо сбрендил, либо у него есть план: сдавшись на волю хозяев, непокорные глэйдеры могут выиграть время. Томас отвернулся от охранников и Дженсона и незаметно подмигнул Ньюту.

— Ладно, сдаемся. Пусть делают с нами что хотят. — Говорить буднично и искренне оказалось на удивление трудно. — Я же на них раньше работал, перед тем как загреметь в Лабиринт. Вдруг я ошибаюсь и нам желают добра?

— A-а, чтоб вас… — Ньют закатил глаза и потопал в сторону двери. Томас про себя улыбнулся, празднуя микроскопическую победу.

— Когда все закончится, вы станете героями, — пообещал Дженсон.

— Заткнись, а? — ответил Томас.

Вновь Томас с друзьями отправился по лабиринту коридоров вслед за Крысуном, который — словно заправский гид — пояснял на ходу: окон в здании нет по той причине, что снаружи климат не слишком благоприятный да и банды инфицированных совершают набеги. Еще он рассказал о мощной буре в ту ночь, когда глэйдеров забрали из Лабиринта, и о том, как кучка шизов, прорвав внешний периметр, гналась за автобусом.

Томас, конечно, и без рассказов помнил ту роковую ночь. До сих пор не мог забыть, как под колеса угодила женщина — с ней он пересекся у самых подножек автобуса. Водитель даже не замедлил ход. Неужели это случилось всего несколько недель назад? А кажется, будто прошли годы.

— Слушай, и без тебя тошно, — оборвал Крысуна Ньют.

Крысун замолчал, однако улыбочка с его губ не сошла.

Уже в палате Дженсон встал и обратился к глэйдерам:

— Надеюсь на ваше добровольное сотрудничество, меньшего не жду.

— Где остальные? — спросил Томас.

— Все субъекты проходили реабилитацию…

Не успел он договорить, как Ньют схватил его за лацканы пиджака и швырнул на ближайшую дверь.

— Еще раз назовешь их субъектами, и я те башку отверну, понял?!

Наемники ждать себя не заставили — оттащили Ньюта от Дженсона и бросили на пол, прицелившись в него из пушек.

— Стоять! — заорал Дженсон. — Стоять… — Оправив пиджак и сорочку, он велел охранникам: — Он пока нужен в рабочем состоянии, не стреляйте.

Медленно встав на ноги, Ньют поднял руки над головой.

— Не называй нас субъектами. Мы тебе не мышки в лабиринте. И вели своим шестеркам убрать оружие. Я бы все равно тебя не побил. До смерти.

Тут он вопросительно посмотрел на Томаса.

«ПОРОК — это хорошо».

Постулат сам собой всплыл в памяти, словно прежняя сущность Томаса — та, что верила в непогрешимость и оправданность ужасных методов, — пыталась убедить его в справедливости этого утверждения, в необходимости любой ценой отыскать лекарство от Вспышки.

Теперь же нечто изменилось, перестало быть прежним. Как вообще можно верить ПОРОКу, их методам? Доверчивому и легковерному Томасу предстоит уйти, однако надо напоследок себя проявить.