Юрий Богатырев. Чужой среди своих - Наталья Боброва

И танцевали все. И как! Поскольку Юра был очень высокий, он мог схватить нас в охапку, повертеть и так, и сяк… Помню, там был двухметровой высоты шкаф, так мы, танцуя рок-н-ролл, ухитрялись ноги на него закидывать: такая была у нас игра – кто выше ногу забросит.

Юра жил за городом. Чтобы не ездить ночными электричками, частенько оставался ночевать у Танюши в ее огромной комнате на Сретенке, у меня, у моего будущего мужа в Печатниковом переулке, у Нины Турчак…

* * *

Нелли Игнатьева напоминает, что все школы тогда были восьмилетними:

– И после восьмого класса мы должны были идти в техникум или работать. И мы все оканчивали вечернюю школу. А когда мне исполнилось восемнадцать, Юра торжественно пришел ко мне чуть ли не как официальный жених. И подарил мне янтарный браслет. По тем временам – шикарный подарок. Тогда мальчишкам в голову не приходило принести девушке букет цветов. А тут такое внимание!

Нелли вспоминает, что за нее развернулась настоящая борьба:

– Юриным соперником стал его друг Леша Игнатьев. Они даже были чем-то похожи – оба губастые, белобрысые. Правда, Юра был выше Леши. А я никак не могла выбрать, кто из них мне больше нравится. Юра вел себя очень интеллигентно – ездил с подарками, нежно и трепетно за мной ухаживал. Он не пил ни грамма, абсолютно. У него папа никогда не пил. Пить его впоследствии научили во МХАТе…

Но явно я никого не предпочитала. Я со всеми своими поклонниками одинаково ровно дружила. А в тот день рождения получилась история. После празднества Юра пошел ночевать к Леше, моему будущему мужу. Два часа ночи. Леша жил в коммунальной квартире. И кстати сказать, хорошо «поддавал» в этот период конкурентной борьбы. Да и Юра порядком опьянел на вечеринке. И когда они пришли к Леше домой, стали раздеваться, то свалили огромную старинную деревянную вешалку. Выскочили соседи, начался шум.

Потом они еще полночи просидели на кухне, решая по-честному, кому я все-таки достанусь. Как они там разыгрывали меня между собой, я уж не знаю, но понимаю, что мой хитрый будущий муж постарался. Юра после этого серьезного разговора почему-то надолго исчез из моего поля зрения…

Прошло время. Мы с ним снова возобновили наши отношения совершенно случайно. Тогда я уже работала в Министерстве культуры СССР. И Юрка все время просил меня познакомить его с кем-то из актеров, режиссеров. Со мной тогда работала Нина Петровна Панкова, родная сестра Татьяны Панковой, актрисы Малого театра. Она была секретарем приемной комиссии ГИТИСа. Я ее познакомила с Юрой. Он ей очень понравился, дорога в ГИТИС была открыта для него, но Юра больше тяготел все-таки к Щукинскому училищу.

Учиться, учиться, учиться! ■ «Смотрите, кто пришел!» ■ От Прохожего до Иисуса ■ «Бело-розовый пельмень» ■ «Конфетки-бараночки…» ■ «Он первый поверил в меня» ■ Иллюзии «Иллюзиона» ■ Правильные мурашки ■ «Парле ву франсе?» ■ Цена упрямства ■ «В нем был камертон…» ■ Шампанское – лучшее лекарство от больных зубов ■ Чародеи в «Чародейке» ■ «Я вам спою…» ■ Рыцарь под балконом ■ «Дупло» на Суворовском бульваре ■ Циник в белом халате ■ Божья искра?

Однако дорога в заветное Театральное училище имени Б. В. Щукина оказалась для будущего народного артиста не такой гладкой. Требовался аттестат о среднем образовании. А его не было.

Потому что, напомним, в 1964 году девятиклассник химкинской школы № 6 Юрий Богатырев, увлеченный изобразительным искусством, ушел в Московское художественно-промышленное училище. В 1966 году он покидает его «по собственному желанию».

А аттестат? Тут пришла на помощь школа рабочей молодежи. В сентябре 1966 года Богатырев поступает в 11-й класс московской вечерней школы № 138. В следующем году он получает вожделенный аттестат о среднем образовании, который сейчас хранится в архиве Щуки.

И вот я держу его в руках.

При «отличном поведении» с пятерками у выпускника Юрия Богатырева было не особо густо – только по всеобщей истории и черчению. В основном везде четверки. А точные науки – типа алгебры, геометрии, физики – тянули только на «удовлетворительно», что вполне объяснимо. Похоже, он решил тогда сосредоточиться на главных для себя гуманитарных предметах.

Это подтверждает и характеристика, данная директором школы:

«Богатырев Юрий Георгиевич поступил в школу № 138 рабочей молодежи в сентябре 1966 года. За период учебы в школе проявил себя как старательный и прилежный ученик, упорно овладевал знаниями. Дисциплина отличная. Принимал активное участие в общественной работе школы. Организовал литературный «Огонек» и принимал активное участие во всех школьных вечерах и радиопередачах. Пользуется уважением товарищей и учителей».

Таким кондовым канцелярским стилем педагог увековечил истинные интересы своего ученика, который летом 1967 года легко проходит все творческие туры и становится студентом Щукинского училища.

* * *

Этот курс там до сих пор помнят как один из самых урожайных. Смотрите сами, кто тогда пришел.

Вместе с Богатыревым сели тогда за парты Наталья Гундарева, Константин Райкин, Владимир Тихонов, Алексей Граббе, Наталья Варлей – звезды, уже горящие на актерском небосклоне Москвы или готовые вот-вот ярко вспыхнуть…

Но он совсем не потерялся на этом сверкающем фоне.

– Впервые я увидела Юру на ступеньках Щукинского училища, – вспоминает Наталья Варлей. – Мы вместе поступали на первый курс. Он стоял в центре толпы абитуриентов – такой большой, вальяжный, громкий, что-то рассказывал и держал внимание всех.

И потом на протяжении всех четырех лет нашей студенческой жизни он так и притягивал всех нас какой-то необыкновенной внутренней силой. Это, наверное, и есть магия таланта.

С ним мы сразу прониклись пониманием. И так невольно получилось, что в нашей общей студенческой жизни главная, ведущая роль была у Юры. Он всегда был в центре внимания. Мы все старались говорить как он, шутить как он, – вкусы всего нашего курса были подстроены под Юру. При этом над ним немножко подсмеивались, подтрунивали, «пельмень» называли его, но с такой любовью, с такой нежностью. Или «бело-розовый»: он был как зефирчик – мягкий, пухлый, уютный, с большими, словно припухшими губами.

И в то же время удивительно легкий. Просто потрясающе легкий.

Я очень хорошо помню, как он танцевал на уроках танцев – просто летал.

Он замечательно пел. У него был прекрасный голос, удивительный слух. До Щукинского училища он занимался музыкой.

И еще на всех занятиях по мастерству он слушал, все время делая какие-то наброски, рисунки, зарисовки, шаржи… карандаш из рук никогда не выпускал.

Однажды нарисовал и меня – висящей головой вниз на трапеции. А лицо получилось перевернутое. Почему-то он так меня увидел. Жаль, что этот портрет у меня не сохранился.