Пунктир - Akana again

Знание, говоришь… — демон протяжно свистнул, изображая нечто падающее. — Ну, оказаться ниже, чем сейчас, им не грозит, так что валяй.

Герцог Ада не слишком утруждал себя преподаванием, поэтому Азирафель встречался с юными инферналами всего несколько раз в месяц. Он с некоторой опаской приглядывался к ним, ожидая найти отталкивающие проявления Зла, и все сильнее удивлялся, поскольку не находил. Они не смердели пороком, правда, и добродетелью не благоухали. Они пахли очень по-разному… совсем как люди. И вели себя, как люди.

Копыта, чешуя, хвосты, рога и прочее, конечно, выглядят устрашающе, рассуждал ангел, но, например, истинный облик серафима не менее пугающ для непосвященных. Так в чем же разница? В отсутствии гармонии, в нарочитом уродстве? Но инферналы не уродливы, они, скорее, необычны. При взгляде на них думается не о монстрах, а о поразительном разнообразии жизни, порожденной Ее фантазией. А что, если… — тут ангелу сделалось не по себе от смелости собственного предположения, — если они не что иное, как еще один Ее опыт по созданию смертных? Иначе отчего они так похожи на потомков Адама и Евы? Нет, внешне-то они отличаются, да еще как, но общее наличие свободной воли и эта равная восприимчивость к плохому и хорошему…

Однако, возразил он сам себе, почему тогда они живут в самых темных глубинах Ада, среди бесконечного кошмара, отчаяния и страданий? А откуда, собственно, известно насчет кошмара и прочего? Кроули ничего подобного не рассказывал, Данте изучил лишь первые круги... Дно океана на глубине многих миль нам кажется мрачной холодной пустыней, а для некоторых видов рыб там — дом родной. Уместна ли такая аналогия? Азирафель терялся в догадках. Но одно знал наверняка: он уже любил эту косматую-рогатую компанию. И чем лучше узнавал, тем прочнее утверждался в своем чувстве.

Трудно сказать, отвечала ли она ему взаимностью, но если демон после каждого занятия готов был испепелить демонов-студентов, ангел свою аудиторию лишь нахваливал.

— Следи, чтобы они ничего не сломали, — Кроули не доверял его дифирамбам. И был недалек от истины: растения зимнего сада, где проходили уроки ангелологии, сильно страдали от проказливых и прожорливых инферналышей. Азирафелю всякий раз приходилось восстанавливать ветви и листья, но он молчал, надеясь, что со временем это разорение прекратится.

Сегодня ему предстояло рассказать о второй триаде небесной иерархии — Господствах, Силах и Властях. Тема была сложная, поэтому он нервничал и был рассеяннее, чем обычно. Кроме того, инферналы при нем без стеснения пользовались способностью менять облик и прикидывались стульями, фикусами или светильниками, — особенно если не приготовили домашнее задание. К счастью, таких было немного, но маскировались они чрезвычайно ловко. Азирафель изо всех сил пытался сосредоточиться на предмете и только к концу урока заметил, что учеников сегодня меньше, чем обычно. Сделав перекличку и предприняв неудачную попытку отделить предполагаемых хитрецов от интерьера, учитель обнаружил, что в самом деле отсутствуют двое: непоседа Азатот и строгая, дотошная Гатаноа. Ни тот, ни другая в число прогульщиков и лентяев не входили, и, судя по словам их друзей, пропускать занятия не собирались.

Глава 4. Очень умная жаба

— Могу пообещать, что больше мешать не буду, — заявил Хастур. Они с Кроули только что вышли из кабинета Вельзевул, где завершилась плановая аудиенция. Между прочим княгиня сообщила, не называя имен, что на место третьего герцога уже найден кандидат. Говоря это, она как бы невзначай повертела в пальцах белое перышко. Оно до сих пор стояло у Кроули перед глазами, сделав его слепым и глухим ко всему остальному.

— Эй, ты меня слышишь?

— Что... ты о чем? — встрепенулся Кроули.

— О том, что ты опять можешь сидеть в подвале и задвигать нашим всякую чушь. Я к тебе больше не полезу. Но взамен мне от тебя нужно кое-что… — Хастур сделал паузу, словно собирался с духом, и выдал: — Надо поговорить.

С жабой своей и поговори, чуть было не брякнул Кроули, но вовремя прикусил язык: что-то в облике демона заставило присмотреться к нему внимательней.

После гонки в Милтон-Кейнсе Хастур стал неузнаваем. В преисподней все рты пораскрывали, когда он явился в своем шикарном и, самое невероятное, чистом и отутюженном наряде!

В характере тоже произошли перемены. Нет, герцог, не задумываясь, своротил скулы трем-четырем чертям, чьи высказывания о его новом виде показались ему недостаточно уважительными, но прислужника-демоненка за мелкую промашку уже не сжег, как прежде, а всего лишь пнул. А на другого только рявкнул. Мерзопакостности в натуре Хастура оставалось предостаточно, но известная всему Аду безудержная злоба утихла. Он даже шутить пытался, хоть и неудачно.

И вот теперь Кроули с неприятным удивлением обнаружил, что Хастур возвращает себе прежний облик. На щегольском пиджаке появились грязные пятна, галстук был завязан кое-как, измятые брюки пузырились на коленях. На лице, с которого недавно сошли последние струпья, вновь кое-где проступила желто-серая короста.

— Хорошо, поговорим. Здесь и сейчас?

— Сейчас, но не здесь. Идем в «Сухую глотку».

В те века, когда пьянство являлось безусловным и тяжким грехом, большой популярностью в Аду пользовалась следующая пытка: пьянице предлагали огромный выбор спиртного, но, стоило ему сделать глоток, как напиток испарялся и в горло несчастного сыпался раскаленный песок. Иногда, без всякой системы, вместо песка лилась чистая прохладная вода, вдруг сменявшаяся кипящей смолой, и такая мука считалась одной из вершин истязаний. К тому же рядом с грешниками сидели демоны, которые потешались над ними, вовсю распивая и напоказ смакуя лучшие вина земли. Место, где творились мучения, получило у обитателей геенны название «Сухая глотка».

Со временем список грехов менялся. Более того, когда на одной шестой части суши местное население после ряда событий принялось употреблять антифриз, денатурат и политуру, Рай поставил вопрос о мученичестве. Конфликт никому не был нужен, поэтому Ад согласился считать пьянство грехом не основным, а сопутствующим, и пытка песком была упразднена.

Но «Сухая глотка» осталась, превратившись в бар на полпути между кипящими котлами и кабинетами вельзевуловой канцелярии. Завсегдатаями там сделались черти-истопники дежурной смены и демоны из обслуги: курьеры, уборщики и охранники. Захаживали туда и грешники, многие — по старой памяти. Им уже не подсовывали песок и смолу, однако пиво наливали выдохшееся, а водку — теплую. Кроули знал это место, но предпочитал проходить мимо.

Во-первых, выпивку по его вкусу там не подавали.

Во-вторых, в баре часто завязывались драки, а кому приятно ни за что ни про