Властелин Огня - Алексей Вязовский

Дианель скосил глаза на крестьянина. Тот все еще пытался поджимать ноги, но эларии допрыгивали уже до его бедер и ягодиц. Парень громко мычал и дергался. Флейтисты заглушали его стоны музыкой.

— И вот что еще. — Лилея с наслаждением следила за мучениями человека. — Недавно наша Провидица сделала новое пророчество. На, прочитай.

Королева подала Дианелю свиток со стихами. Эльф прочитал вслух:

Эльф удивленно посмотрел на Лилею.

— Вот прямо так — «все зло»?

— Ты читай дальше.

Эльф пожал плечами.

— Ну тут про людей говорится… Перворожденные никому не поклоняются! Мы первые дети Творца.

— Дианель, а новое божество тебя не волнует?

Эльф еще раз перечитал свиток. Все выглядело странно.

— В Ордене Огня был инициирован молодой светлый маг. — Королева забрала свиток. — Точнее, его попытались инициировать. И случайно сожгли. В Астрале были большие возмущения, наши друиды встревожены.

— Сын князя Тиссена, — кивнул советник. — Слышал об этом случае.

— Кроме того, удивительно еще и другое — точно такое же пророчество сделано в Ордене Молчащих. Я получила донесение от нашего шпиона из Инферно, в котором говорится, что Темные Лорды сильно обеспокоены.

Рыбы добрались до срамного места простолюдина и его живота. Вода в бассейне покраснела и бурлила, словно вулкан в Инферно.

— Настолько обеспокоены, — продолжала тем временем королева, — что приняли самое радикальное решение — на остров Всех Святых ими отправлен инис. Да не простой, а третьей ступени. Порадуй меня, мой советник, скажи мне, что ты полностью в курсе происходящего.

— Ну… по моим сведениям… — замешкался Дианель. — Младший сын князя Тиссена обещал стать сильным магом Огня, но во время ритуала стихия вышла из-под контроля. В результате верховный жрец храма погиб, а молодой княжич сильно пострадал и чуть не умер от ожогов. Его внутренний источник силы полностью выгорел. Магом ему уже не быть.

Королева задумалась.

— Отправить на остров иниса, — осторожно произнес советник, — ради младшего Тиссена… Что за странная причуда? Простой жестокостью Темных этого не объяснить.

Лилея взглянула на крестьянина, который был теперь по грудь в воде. Голова упала на плечо — похоже, парень был уже мертв. Королева еще раз махнула рукой, и слуги последний раз повернули барабан. Тело полностью погрузилось в кипящий от радужных рыб бассейн.

— Ты же знаешь, Дианель, что предназначение Первородных в этом мире — строго блюсти равновесие?

Советник согласно поклонился.

— Не допускать чрезмерного усиления ни одной из сторон, — продолжила Лилея. — Но в последнее время это равновесие резко нарушено — темные захватывают все больше и больше Светлых земель. Возможно, пришла пора немного изменить ход истории. Но прежде чем вмешиваться, я хочу иметь полное и, главное, достоверное представление о происходящем среди людей. Поэтому тебе придется самому отправиться на остров Всех Святых и разобраться на месте в том, что там у них творится.

— Моя королева, мне только наблюдать за происходящим на Острове, ни во что не вмешиваясь?

— Отчего же! Я даю тебе самые широкие полномочия, так что действуй по своему усмотрению. Но знать об этом никто не должен — для всех мы по-прежнему нейтральная сторона, не вмешивающаяся в войны князей.

Взмахом руки эльфийка отпустила советника, давая ему понять, что аудиенция на этом закончена. Дианель вновь преклонил колено, прощаясь с повелительницей. Но прекрасная Лилея так погрузилась в свои мысли, что уже не заметила этого…

Поднимаясь по широкой лестнице, советник, поколебавшись, спросил одного из гвардейцев:

— А кто был этот казненный парень?

Военный поправил ножны с мечом и пожал плечами:

— Какой-то грязекопатель. Заблудился в лесу, забрел на священную землю. А почему это волнует вашу светлость?

— Совершенно не волнует, — покачал головой советник.

Ночью я опять не сплю. Отлежался за день, теперь смотрю в потолок, думаю о разном. Олаф тоже не спит, хотя упорно делает вид. Вечером он убеждал меня, что инисов в ближайшее время ждать не стоит. Я, может, и поверил бы горбуну, если бы был желторотым юнцом, как Йен. Но только мне уже давно не пятнадцать и ложь от правды, даже если она и произносится во спасение моих нервов, я отличить могу. И Олаф врет неубедительно, и под окном нашим теперь выставлен караул. Ходят воины очень тихо, но в той оглушительной тишине, что царит на острове по ночам, даже их осторожные шаги звучат вполне отчетливо. Вот и ворочаемся с Олафом с боку на бок.

Сейчас, когда дикая боль немного отступила и в мозгах наступило относительное просветление, в голове моей стали всплывать всякие интересные вопросы. Ну прямо как у русской интеллигенции — «Кто виноват?» и «Что делать?». На звание русского интеллигента я, конечно, не претендую, куда мне с моим «незаконченным высшим» да в калашный ряд? Я парень простой. Но ответы на эти вечные вопросы все равно получить хочется. Вот, например: какая сволочь забросила меня в этот чокнутый мир, да еще в тело обгоревшего парнишки? И за какие такие грехи? Пусть святостью я в прошлой жизни не отличался, но ведь и тварью не был. В безоружных не стрелял, никогда не мародерствовал и вроде как был нормальным человеком. А что семьи не завел, так это не оттого, что сильно ее не хотел, просто не сложилось. Может, еще и женился бы, если бы не умер.

Вообще судьба у меня чудная. Сколько помню себя, внутри всегда было странное ощущение, что живу не своей жизнью. Счастливое детство, любящие родители, достаток в семье. А потом раз!.. И все в один миг рухнуло. Родители погибли — на горной дороге в машине отказали тормоза. Из нашей большой квартиры в центре Москвы меня через месяц беспардонно выперли, предъявив моей убитой горем бабушке документы, что та заложена под кредит в банке. А когда бабуля пошла искать правду в милицию — единственное жилье не положено арестовывать, — там только развели руками. Проклятые девяностые. Время беспредела. Так я и оказался у нее в хрущевке на окраине столицы. Школу там же закончил, в институт поступил. На микроэлектронику. И даже три курса благополучно проучился. А на четвертом новая напасть — бабуля слегла. Рак печени. С метастазами. Тот год вообще у меня был как в тумане: больницы, вечная нехватка денег на лекарства, ночные подработки и постоянный недосып. И хоть родной дядька помогал нам финансово, положение это не сильно спасало. Бабушка умерла через полгода, а я, завалив сессию, отправился служить в армию. Попал в инженерные войска. В роту, где было много представителей Кавказа. Ох, как же мы дрались. Два зуба выбили. Но ничего, выдержал, не сломался. После армии думал восстановиться и доучиться, но не судьба, наверное. Так и осталась мне на память об институте только строчка в графе анкеты об образовании — «незаконченное высшее».