Ты для меня? - Людмила Сладкова

Это все мелочи! Пыль.

Гордо тряхнув своей пышной копной волос, Валерия отстегнула ремень безопасности.

— Мы останемся там до утра?

— Если пожелаешь…весь день вместе проведем.

Наедине? Все это время? Господи, сохрани ее рассудок!

— Да, я…хочу.

Герман, последовал ее примеру, и тоже отстегнулся. Развернулся к ней, и, глядя на девушку в упор, выдал:

— Вот и я хочу!

Пришлось сильно зажмуриться, так как перед глазами резко поплыло. От недостатка кислорода. От вкрадчивого шепота, продирающего своей чувственностью до костей. Да что там! Каждый волосок на теле зашевелился, стоило представить, чего именно хочет этот мужчина. И что с ней, непременно, сделает. Даже с закрытыми глазами, Лера ощутила, в какой момент он приблизился вплотную, вторгаясь в ее личное пространство. Запах дорогого парфюма, смешавшегося с ароматом Давыдова, обволакивал, точно коконом. Он лишь мимолетно мазнул губами по ее щеке, а она вздрогнула всем телом, будто сквозь нее статическое электричество пропустили.

Бум! Бум! Бум!

Стук собственного сердца казался сейчас чужим. Все верно. Оно ей никогда и не принадлежало…

— А как, — распахнула веки, утопая в его неестественно сверкающих глазах. — Как мы незаметно вернемся, завтра вечером?

— Время есть. — Равнодушно пожал плечами. — Что-нибудь придумаем.

Спустя несколько минут, они в довольно быстром темпе, закидывали необходимые продукты, в тележку. Овощи и фрукты, зелень, ветчина, яйца. Сливки, сыр, шампиньоны. Свежая ароматная выпечка. Даже шоколадные батончики. К последним так и тянулись загребущие ручонки. Куда деваться? Любимая привычка детства. Гулять по магазину, и не съесть при этом еще не оплаченную шоколадку? Нет! Это не про нее. Отец часто позволял ей подобную шалость, пробивая на кассе уже пустую обертку. Вот и сейчас, поддавшись порыву, быстренько распаковала первую попавшуюся сладость, и впилась в нее зубами. Смакуя невероятный вкус молочного шоколада, громко застонала, прикрыв глаза от наслаждения.

— М-м-м! Как вкусно!

Возможно, подобная выходка и шокировала ее спутника. Но, каким-то невероятным образом, ошарашенной оказалась именно Лера. Молниеносным движением, Герман вырвал батончик из рук не подозревающей о подобном коварстве девушки, и небрежно швырнул его в тележку. Сам же, резко притянул к себе, и яростно набросился на ее губы. Искреннее недоумение, растерянность, сменилось совершенно бесконтрольным возбуждением. Пульс озверел, стоило только ответить на столь внезапную страсть. Привстав на носочки, обвила мощную шею руками, и прижалась еще ближе. Еще плотнее.

Вот же он. Весь ее! Любимый…

Чувствуя бедром каменеющую плоть, провокационно потерлась об него. Давыдов глухо застонал ей прямо в рот. И от этого примитивного звука, внутри все затрепетало. Внезапно он подхватил Леру на руки, и усадил на горизонтальную поверхность. Дернув за волосы заставил запрокинуть голову. В следующее мгновение, поцелуи-укусы обрушились на ее шею. Все! Мозг отключился. Окончательно поплыл. Не имело значения даже, что под попой находилось что-то явно холодное, и тонкая ткань платья совершенно не согревала. К тому же, юбка поползла вверх, как только мужчина втиснулся между ее бедер. По-хозяйски сжал талию своей пятерней, притягивая вплотную. Казалось, оба не понимали, что происходит. Действовали на чистых инстинктах.

— Молодые люди, подобными вещами принято заниматься дома, а не в публичных местах! Либо немедленно прекратите, либо мы вызовем полицию!

Лера в ужасе уставилась за спину Германа, глупым невидящим взглядом . Туда, откуда на них сердито взирал охранник торгового центра. В голове прояснилось мгновенно!

Черт! Черт! Черт!

Только сейчас и поняла, что гордо восседает на холодильнике для замороженных полуфабрикатов, и с жадностью сжимает Давыдова, обнажившимися до уровня трусиков, бедрами! А по магазину, как ни в чем не бывало, хотят покупатели. Да и вообще, жизнь вокруг кипит. Это только для них время остановилось. Понимая, что Герман отстранятся не спешит — оно и ясно, у него весьма заметные «обстоятельства» — и более того, вполне готов послать всех лесом, и продолжить начатое, приняла удар на себя.

— Извините, — прокаркала пересохшим горлом. — Мы…у нас это случайно вышло. Не надо полиции, мы не…не извращенцы!

Мужчина усмехнулся:

— Все понимаю. Дело молодое. Оплачивайте товар, и уходите.

Полностью пунцовая, как пресловутый помидор, Лера кивнула. Как только он удалился, поспешила соскользнуть с холодильника на пол, и неуклюже одернуть платье. Она по-прежнему стояла в кольце сильных рук, которые сжались вокруг нее еще плотнее.

— Господи, девочка, — горько выдохнул, уткнувшись носом в ее макушку, — рядом с тобой, я дурею!

Прильнув щекой к мужской груди, туда, где сейчас рвалось наружу его сердце, прошептала:

— Да. Похоже, мы оба спятили!

— Знаешь, я обдумал твои сегодняшние условия.

— Правда? — Напряглась, подобно натянутой до предела струне, ожидая вынесения вердикта.

— Раз уж я не в состоянии делить тебя с кем-либо, будет вполне справедливо, если и тебе не придется.

— Это, — начала задыхаться, и заикаться одновременно. — Это…

Герман заключил ее лицо в ладони, вынуждая смотреть в глаза:

— Да, Лера! Да. Отныне, моя верность у тебя в кармане.

Выброс адреналина в кровь был запредельным. Заколотило, словно в лихорадке. Ладошки непроизвольно смяли ткань его рубашки, хватая, будто за грудки.

— То…то есть, только мой?

— Ну, да.

Отчаянно замотала головой, всхлипывая от нахлынувших эмоций:

— Врешь. Что-то не так…

— Выдохни, мелкая. Я серьезен.

Легко сказать. Грудную клетку точно булыжником придавило. Она боялась. Безумно боялась поверить. Но, и не поверить не могла!

— Верность. — Внес ясность, спустя несколько секунд напряженного молчания. — Поддержка. Защита. Но, на большее не рассчитывай. Воздушных замков не строй. Напрасно!

Не совсем понимая, о чем он вообще толкует, послушно кивнула. Однако гнетущие мысли едва не разрывали черепную коробку на мелкие кусочки. Даже лоб нахмурила, пытаясь разобраться. Что в отношениях могло быть важнее верности, поддержки и защиты? Либо у него не все в порядке с головой, либо у нее с ушами!

— И, еще, Лера…— Давыдов стиснул зубы столь сильно, что на скулах заиграли желваки. — Когда решишь, закончить все, и уйти…только не лги. Не нужно. Имей смелость, сказать об этом, глядя мне в глаза. Вот, как сейчас.

Ни «если», а «когда»!

— Так уверен, что я способна…что захочу…

— Захочешь! — Мягко. — Однажды.