Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью - Астрид Холледер

Коричневый брусок, который он показывал мне в детстве, — позже я поняла, что это была анаша, которую курили многие ребята из школы.

В этих эпизодах я не замечала за Вимом ничего плохого. А вот отец, оравший, что от Вима никакого толку, творил мерзости ежевечерне.

* * *

— Какой ужас. Что же теперь будет? И как ты к этому относишься? — спросила Неттеке.

Слово «смерть» не прозвучало, но о чем она, было понятно и так. Ну да, разумеется, как ты относишься к своей вот-вот грядущей смерти? Я делала вид, что все нормально, а сама постоянно озиралась — нет ли вокруг потенциальных киллеров. Вот так к этому и относятся.

— Стараюсь прожить как можно дольше, вот и все.

Этот разговор донельзя очевидно показывал, насколько по-разному мы с ней жили. Она действительно жила, а я не более чем выживала. Но я не считала себя менее счастливой. Просто меня радовали другие, менее значительные вещи.

— Так ты нормально живешь? И как у тебя получается? — спросила Неттеке.

— Я очень люблю по утрам попить кофейку где-нибудь здесь.

Она участливо смотрела на меня. «Неужели это ее представление о хорошей жизни?» — явно думала она.

— А потом я иду куда-нибудь еще по соседству и ем йогурт. А вечером — в японский ресторан, чем чаще, тем лучше. Обожаю японскую еду.

— А кроме еды, ты чем-нибудь еще занимаешься? — Ее голос был исполнен сострадания.

— Да нет, на самом деле только еда делает меня счастливой. Такие маленькие радости жизни, понимаешь.

— А может, тебе просто уехать?

— Да не люблю я заграницу. Мне там даже в отпуске не нравится. Что мне там делать?

Она явно не понимала.

— Тебе ведь и полтинника нет, и тебе уже жить неинтересно?

— На самом деле я очень от всего устала. Я не хочу больше скрываться.

А еще я не хотела продолжать этот разговор. Он меня не радовал. Все равно я толком не могла объяснить, почему мне пришлось примириться с мыслью о гибели. Мне и самой это не до конца понятно. Не знаю, почему так, знаю лишь, что так надо.

— Как твоя мама? — Я перевела разговор на другое.

— Хорошо.

— Прекрасно.

— Ну мне пора. Скоро увидимся, — соврала я.

Я спешила на работу. Мне нужно было успеть в суд к началу допроса свидетеля, назначенному на девять утра. Идя вниз по лестнице, я, как всегда, помнила, что дойти до машины — дело, сопряженное с риском для жизни. Никогда не знаешь, что ожидает тебя в конце этих ступенек. Не удивлюсь, если там меня поджидает киллер. Это от меня никак зависело, так что, невзирая ни на что, я продолжала путь вниз.

Если там киллер, то все, уже ничего не сделаешь. Это уязвимое место, которого трудно избежать. Оказавшись в машине, ты получаешь шанс, хотя и это зависит от того, на какой машине ездить.

Я спешила к машине, которая довольно далеко. Припарковать ее у дверей я не смогла — все было забито. Пришлось оставить ее за углом.

Чем больше расстояние, которое требуется пройти до машины, тем уязвимее я становилась. Особенно сейчас, когда машина вне моей видимости. Если машина перед домом или прямо у дверей, засаду можно заметить. Намного сложнее сделать это, когда она за углом. Я понимала, что киллер может точно определить дорогу, которой я пойду к машине. Его внимание сосредоточено на твоей машине и на твоем доме. Прямая между этими двумя точками — путь, которым ты пойдешь. Необходимость свернуть за угол делает тебя уязвимее — ты не знаешь, что тебя там ждет.

Я торопилась, чего нельзя делать, когда требуется оценить обстановку.

В этот понедельник все шло наперекосяк. Понимая, что за углом может таиться угроза, я перебежала на другую сторону, чтобы сперва осмотреть улицу, на которой стоит машина, а уже потом подходить к ней. Машину не было видно, ее заслонял большой автобус. Плохо, подумала я. Это сделано специально? И что или скорее кто находится в автобусе?

На полпути к машине я заметила человека, который не вписывался в уличную обстановку. Он не шел по улице, а просто стоял на ней. Боковым зрением я видела, что он наблюдает за моей машиной.

Я замедлила ход и прижалась к линии домов. Пока он меня не заметил, по крайней мере, судя по его поведению. Я спряталась на одном из многочисленных крылечек, чтобы меня не было видно с улицы. Что-то не так. Я была уверена, что он стоит здесь, поджидая именно меня.

Я не хотела ждать на крыльце слишком долго, человек мог в конце концов заметить меня. Я думала позвонить в одну из квартир, сказать, что мне плохо и попросить вызвать врача. Вероятность, что хорошо одетой больной женщине откажут, не слишком велика.

Но я ведь спешила, черт возьми, мне необходимо было присутствовать на этом заседании. Может быть, мне чудится, и как я объясню свое опоздание судье, секретарю и свидетелю? Расскажу им, что решила, будто меня сейчас будут убивать, и поэтому опоздала? Ну и как это будет выглядеть? Самой смешно, честное слово.

Что же делать? К машине подходить точно нельзя. Я решила вернуться на угол, с которого пришла, и позвонить Соне — узнать, где она.

— Еду к тебе, уборку делать, — ответила сестра.

— Сможешь подхватить меня, когда приедешь? Вокруг моей машины кто-то крутится.

— Конечно, сейчас буду.

— Через сколько? Я тороплюсь, мне в суд нужно.

— Десять минут.

— Ладно, давай быстрее, может, еще успею. Подъезжай ко входу в «Кофикомпани», там полно машин, притормозишь, я запрыгну и поедем дальше.

На всякий случай я позвонила и Сандре. Мы всегда предупреждали друг друга, когда видели что-то подозрительное.

— Сан, тут какой-то мужик около моей машины крутится. Мне это не нравится, меня заберет Соня. А ты тоже поосторожнее, когда будешь выходить из дому.

— Конечно, — сказала она.

Подъехала Соня, я прыгнула к ней в машину.

— Сил моих больше нет.

Я успела точно к началу заседания. Оказалось, что полиция не предоставила свидетеля, так что я могла спокойно отправляться домой. Все эти волнения были впустую. Для меня это стало последней каплей.

Если я хочу получить шанс на выживание, то должна жить так, как Вим. Ему удалось прожить так долго только благодаря своему образу жизни.

— Меня сто раз пытались убить, — говорил он мне в прошлом году.

Наверняка преувеличивал, но люди, которые хотят его смерти, есть точно.

Томас ван дер Бийл прямо говорил Тевену, что у него не получилось убить Вима. С ним очень хотела покончить целая группа, в составе которой был Кеес Хаутман. На Рождество 2005 года у них ничего не вышло, но от своей цели они не отказались.