Таинственный воин - Лора Хикмэн

— Похоже, ты нашла-таки новую истину, Искательница.

— Да, — ответила Дуинуин, — и сейчас вы тоже узнаете новую истину, мастер Зиан.

Зиан шевельнулся, не в силах высвободиться из хватки серокожего воина, который продолжал смотреть на кирее блестящими черными глазами.

— Не хотите поделиться со мной этой новой истиной? Я буду рад приобщиться к ней.

— А я рада вам сообщить, — ровным голосом проговорила Дуинуин, — что лорд Феон не получит Кестардиса. Ни силой оружия, ни путем династического брака. Армия королевы Татианы окажется больше, чем он предполагал.

Зиан с трудом кивнул.

— То есть я поставил не на того единорога.

Дуинуин на мгновение задумалась над этой странной фразой.

— Не знаю, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду, что буду рад извиниться перед вашей королевой за любые недопонимания, которые были между нами, — поспешно сказал Зиан. — И что после заключения перемирия кирее оставят ее земли.

— И? — подсказала Дуинуин.

— И в качестве жеста дружбы я верну свободу тебе...

— И принцессе, — вставила Дуинуин.

— И принцессе Айслинн. Немедленно.

— Да, — улыбнулась Дуинуин, — я вижу, вам и впрямь открылась новая истина.

Васска бросился на Сатинку, но королева-дракон сумела взлететь. Однако Васска не собирался ее отпускать и устремился в погоню, тяжело припадая на раненое крыло.

Траггет даже не заметил этого. Он видел, как Эдана выпала из сумки, в ужасе смотрел, как ее охватило пламя.

А теперь он бежал по опаленной, обугленной траве, выкрикивая ее имя.

Он оказался рядом с магической сферой, внутри которой все еще стоял на коленях Гален, подняв меч с эфесом вверх и закрыв глаза.

Неподалеку от Галена лежало на траве нечто страшное — Траггет даже не сразу понял, что это человеческое тело, настолько оно было изуродовано. Волос на голове не осталось, уцелевшая одежда до сих пор дымилась. Но потом Траггет понял, на что он смотрит, и понял, что никогда уже не сможет забыть этой ужасной картины.

Он упал на колени рядом с телом матери.

Она была для него всем... Его миром, пока его не поманила магия. Его жизнью. Средоточием его вселенной. Она всегда поддерживала его. Она была его сердцем!

Из горла Траггета вырвался дикий вопль, потом хлынули рыдания вперемешку с невнятным бормотанием... И все же Галену удалось разобрать некоторые слова.

— Матушка! О нет, матушка!

Она шевельнулась.

Траггет не знал, что было ужаснее: то, что он счел ее мертвой, или то, что она еще жила. Она медленно повернула голову и шевельнула обожженными изуродованными губами.

— Траггет, сын мой, это ты?

Мистическая сфера исчезла.

Эдана шевельнулась, и Гален в ужасе уставился на нее.

— Ох, Траггет! Я ничем не могу ей помочь. Никто из нас не может.

Траггет поднял голову и посмотрел на Галена.

«Галену дано больше, чем он сознает, — подумал инквизитор. — Магия больше и сильнее его... Как тогда сказала моя мать: «Видишь? На этом человеке мантия не по росту».

Траггет подавил рыдание и засмеялся сквозь слезы.

— Значит, шут — это я?

Гален удивленно покачал головой, не понимая, о чем говорит Траггет.

— Нет, Траггет, ты не шут.

Траггет смотрел на него невидящими глазами, перед его мысленным взором предстало то, что он увидел некогда в сонном дыму. Человек вырвал сердце из груди глупца...

Траггет перевел взгляд на свою мать. Она увидела в сонном дыму то, во что хотела верить материнским сердцем. Увидев будущее Галена, она приняла его за будущее своего сына.

— У нас мало времени. Пожалуйста, пойдем с нами, — сказал Гален, снова протягивая Траггету руку. — Мы решим, что делать дальше, мы найдем свое место в жизни.

— Траггет! — просипела Эдана.

Инквизитор посмотрел на нее и потянулся к ее изуродованной руке, не смея к ней прикоснуться. Не в силах взглянуть ей в лицо, он сказал:

— Я здесь, матушка.

— Помоги мне. Не бросай!

Траггет кинул взгляд по сторонам. Pea Миирдин лежала мертвая у ног Галена, протянув руки туда, где дымилось обугленное тело ее любимого мужа. Еще дальше стояли уцелевшие воины Круга Галена. Гному явно не терпелось уйти.

А внизу под холмом продолжало кипеть сражение, начавшееся так давно. Панас уже начал пожирать трупы, которыми было завалено поле битвы. Сатинка и Васска, все еще грозно скалившиеся друг на друга, не пожелали оставить всю добычу Панасу и начали убивать собственных воинов: теперь уже не было нужды пожирать только мертвецов.

А ведь Траггет надеялся предотвратить все это... Он надеялся покончить с бессмысленной войной, с бессмысленными смертями. Он хотел покончить с тиранией королей-драконов. Он видел это в дыму... Свою великую и благородную судьбу.

— Пойдем с нами, — умолял Гален. — Больше ты ничего не можешь для нее сделать.

Ничего не могу?

Инквизитор поднял голову и посмотрел на Галена в упор. Сердце или голова? Он был глупцом... И этот кошмар никогда не кончится.

— Нет! — Траггет с криком вскочил и выбросил перед собой руки.

Из его ладоней вырвалось оранжевое обжигающее пламя, ударило Галена в грудь и отшвырнуло далеко назад.

Гален упал плашмя, а Траггет быстро зашагал к нему: в руках инквизитора зажигались вспышки магического огня, и он швырял этот огонь в противника.

— Это моя судьба, Гален, — гневно крикнул Траггет, хотя глаза его были полны слез. — Ты не отнимешь ее у меня! Ты ее у нас не отберешь! Вся твоя магия, все эти сны... Что я выгадал от них? Куда они меня привели? Это ты виноват в том, что случилось со мной и с ней!

Еще ни один огненный снаряд не попал в цель, но Траггет продолжал шагать вперед, яростно выкрикивая:

— У меня твоя жена! У меня твои сны! Я отберу у тебя все это в отместку за все, что ты забрал у меня!

Вдруг между ними возникла какая-то преграда. Траггет заморгал и только тогда понял — какая именно.

Круг. Все воины бросились вперед, встав между Траггетом и Галеном. Каждый из них поднял меч эфесом вверх... Удары Траггета не могли достигнуть цели.

Гален не отрываясь смотрел в полные боли глаза Траггета.

— Я не твой шут, Гален! — крикнул инквизитор. — Я выполню свое предназначение, и ни ты, ни кто-нибудь другой не сможет мне помешать!

Траггет пошел туда, где лежала его изувеченная мать. Сняв с себя мантию, он как можно осторожнее завернул ее в ткань и поднял на руки. Она вскрикнула, но потом, к счастью, замолчала.