Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден

стрелу полностью. Если сделать это, то неминуема смерть от потери крови. Сжав скользкий от крови черенок, Пелита протащил его сквозь тело, чтобы оперение не сильно выступало из живота, а потом резким движением сломал в том месте, где стрела вышла из спины. При этом римлянин скрежетал зубами, а когда поднялся на ноги, его качало.

– Надо искать остальных, – пробормотал он, набрав в легкие воздуха.

Шок прошел. Трясущейся правой рукой Пелита крепко сжал рукоять меча, а левую обмотал плащом наподобие щита.

Левой рукой Гадитик ударил налетевшего мятежника в зубы, а правой вонзил меч ему под ребра. Оказалось, что в крепости полно разбойников, гораздо больше, чем он ожидал обнаружить на небольшом острове. Очевидно, мятеж поддержали с материка… впрочем, сейчас думать об этом бессмысленно. Гадитик вспомнил вопрос молодого офицера и свой ответ. Возможно, насчет подкреплений он был и не прав. Трудно сказать, чем закончится эта ночь.

А начиналось все неплохо. Часовых сняли быстро, в мгновение ока. Десяток солдат поднялся по лестницам на стену и открыл ворота. Все было тихо… и вдруг отовсюду повалили мятежники. Узкие улочки и двор за воротами взяли на прицел лучники, обосновавшиеся на стенах, и уже через минуту первый легионер поймал зубами стрелу, пронзившую его череп. От быстрого истребления римлян спасла только непроглядная тьма, которую едва рассеивало пламя факелов.

Легионеры с руганью жались к стенам, спасаясь от света, а мятежники не спешили появляться во внутреннем дворе, который лучники со стен осыпали стрелами. Гадитик перевел дух. Он давно потерял выносливость настоящего сухопутного бойца. Сколько ни тренируйся на корабле, на суше уже через несколько минут боя силы покидают тело. А может, сказывается возраст, неохотно признался себе Гадитик.

– Эти мерзавцы не торопятся, – процедил он.

Конечно, защитники крепости могут засесть в помещениях и рубить всех, кто войдет в дверь, а также обстреливать нападавших из окон. Тогда каждый дом придется брать с бою, за жизнь каждого мятежника платить жизнью легионера. Это очень высокая цена.

Гадитик повернулся к ближайшему солдату, намереваясь отдать приказ, и увидел, что тот с ужасом смотрит себе под ноги. По камням, отражая свет факелов, текла какая-то густая жидкость. Времени на раздумья не было.

– Бежим!.. – закричал Гадитик. – Быстро! О боги, всем бежать!..

Некоторые из молодых, ничего не поняв, замешкались, но опытные легионеры сразу сорвались с места. Гадитик бежал последним, стараясь не думать о лучниках, которые только этого и ждали. Он услышал треск и шум пламени – защитники крепости подожгли разлитый «греческий огонь».

В воздухе свистели стрелы. Одна попала в спину молодому солдату, который бежал рядом с Гадитиком. Парень споткнулся и упал. Гадитик остановился, чтобы поднять раненого, и увидел, что по влажной дорожке к ним стремительно несется пламя. Центурион быстро полоснул солдата мечом по горлу – лучше умереть мгновенно, чем гореть в «греческом огне». Спиной Гадитик чувствовал жар; паника переполняла его, когда он отпрыгнул от обмякшего тела. Сандалии уже напитались темной жидкостью; Гадитик понимал, что если она загорится, то погасить ее будет невозможно. Центурион бросился вслед за своими солдатами.

Свернув за угол какого-то здания, воины наткнулись на лучников. Тех было всего трое, и они запаниковали; лишь один выпустил стрелу, которая прошла над головами римлян. Лучников изрубили в куски. Почти не задержавшись, легионеры побежали дальше.

Языки пламени разогнали ночную тьму. Солдаты облегченно отдувались, радуясь тому, что остались в живых; со всех сторон сыпались проклятия. Люди были полны сил и яростного желания поквитаться с врагами.

Улочка закончилась двориком, в котором римлян поджидала целая толпа мятежников. Последовал залп – четверо легионеров из авангарда рухнули, пораженные стрелами. Через мгновение дворик наполнился лязгом железа и гневными криками – враги сошлись в рукопашной схватке.

Юлий оцепенел, когда увидел реку пламени, тянувшуюся вдоль улочки по левую руку от него. Огонь разогнал черноту ночи, и на площадке в нескольких шагах перед собой он обнаружил троих убитых. Дальше виднелась лестница, ведущая куда-то внутрь крепостной стены. Решение пришло внезапно: сбежав по ступеням, Юлий прыгнул в арочный проем и тут же резко по дуге справа налево взмахнул клинком. Какой-то мятежник, поджидавший римлян в узком проходе, согнулся пополам, прижимая руки к животу. Солдаты не колеблясь следовали за командиром. Выбора не оставалось – плана крепости они не знали, времени раздумывать, как соединиться с легионерами Гадитика, не было. Единственный выход – двигаться вперед и разить всех, кто попадется на пути.

После яркого света пожарища внутри крепостной стены оказалось пугающе темно. Лестница привела римлян к веренице пустых помещений. В конце прохода они обнаружили комнату, освещенную единственной масляной лампой, расположенной на стене. Юлий протянул руку, снял светильник и выругался: горячее масло обожгло пальцы. Солдаты переговаривались между собой, как вдруг в стену, осыпая легионеров каменной крошкой, ударили стрелы.

В длинной комнате с низким потолком они были не одни. Здесь находились еще три человека. Двое с ужасом смотрели на римских солдат, забрызганных кровью, третий был привязан к креслу. По одежде Юлий понял, что это римский гражданин. Лицо пленника покрывали синяки, тело истерзано, но глаза жили и светились внезапной надеждой.

Юлий шагнул вперед, с легкостью уклоняясь от стрелы, посланной неверной рукой. Не спеша настиг стрелявшего и уверенным движением тренированной руки перерезал ему горло мечом. Второй мятежник ударил его кинжалом, но нагрудная пластина доспеха отразила удар, и клинок молодого тессерария уложил врага на камни.

Внезапно нахлынула усталость, и Юлий оперся на меч, переводя дух. Он отметил, что вокруг очень тихо, – вероятно, они находятся гораздо ниже уровня земли.

– Отличная работа, – произнес человек, привязанный к креслу.

Юлий взглянул на него. Этот римлянин перенес ужасные пытки. Лицо его распухло от побоев, сломанные пальцы неестественно торчали в разные стороны. Тело сводили судороги – видимо, несчастный держался из последних сил.

– Развяжите веревки, – приказал Юлий солдатам.

Когда человек попытался встать, молодой офицер поддержал его: силы покидали измученное тело. Одной рукой пленник задел за подлокотник кресла и мучительно застонал. Глаза его закатились, и он едва не потерял сознание, обмякнув в объятиях тессерария.

– Кто ты? – спросил Юлий.

– Наместник Павел. Можно сказать, это моя крепость.

Мужчина закрыл глаза и вздохнул, одновременно устало и облегченно. Юлий видел его мужество и почувствовал глубокое уважение к этому человеку.

– Еще нет, – заметил он. – Наверху идет бой, и мы должны присоединиться к товарищам. Ты подождешь нас в каком-нибудь безопасном месте. Выглядишь неважно.

В лице наместника не было ни кровинки, кожа посерела, живот ввалился, руки безвольно свисали вдоль тела.