Книга Ночи - Холли Блэк

деле я никогда не стремился быть честным. Я просто хотел, чтобы сказанное мной оказалось правдой».

Если за маской, которую он носил, скрывалась такая истина, Чарли стало ясно, почему он не желал ее снимать.

– И ты назвал себя Винсентом, – подсказала Чарли.

– Единственное, что Реми не дал мне, но я все равно забрал, – отозвался мрак, вздернув подбородок, словно ожидая, что она его за это осудит.

В коридоре раздался тихий, но вполе отчетливый треск поворачивающихся шестеренок. Кто-то вошел в потайную комнату за библиотекой и через несколько мгновений окажется в коридоре, где стояла Чарли.

– Винс, – окликнула она. Их взгляды встретились.

– Прячься, – велел он.

Чарли нырнула в затененную комнату с мониторами и заползла под кожаный диван в тот самый момент, когда в коридоре зазвучали шаги. Сколько раз Солт сидел на этом диване, наблюдая за разворачивающимися на экранах ужасами? В одной из этих камер мог встретить свою кончину и Рэнд. Да и сама Чарли тоже.

Это и сейчас возможно, если не проявит осторожность.

– Ред! – услышала она женский голос, мягкий и обеспокоенный, и поняла, что он принадлежит Аделине. – Он не говорил мне, что ты здесь, – до нынешнего момента. Он сделал тебе больно?

Ответом ей была тишина.

– Да, понимаю. Мне следовало уйти от него тогда же, когда это сделал ты, – добавила она с тяжелым вздохом. – Ты, должно быть, очень сердишься на меня.

Голос Винса был спокойным, однако в нем безошибочно угадывались нотки совсем других эмоций:

– Когда мать Реми умерла, он хотел во что бы то ни стало предать огласке то, что сделал твой отец. Отчего ты не предупредила Реми, что она в опасности?

– Я же не знала. Как мне было догадаться, что у нее случится передозировка? Я думала, она пошла на поправку. Мы все так думали.

– Тебе отлично известно, почему ей не стало лучше, – возразил Винс. – Твоему отцу нужно было, чтобы она сначала заболела, а потом умерла.

Винс говорил так, словно речь шла не о его собственной семье. Его мать. Твой отец. Единственным человеком, которого он считал своей семьей, был Реми.

– Клянусь, я пребывала в неведении, – запротестовала Аделина.

В коридоре было темно, и Чарли решила прокрасться мимо нее, пока та занята препирательствами с Винсом. Стараясь не шуметь, она выбралась из-за дивана. Но чем ближе она подходила к двери, тем более шатким казался ей собственный план.

Может быть, стоит ударить Аделину по голове и попытаться вытащить Винса из камеры? Но если у Аделины нет ключа – а они оба ведут себя так, словно возможности освободить его не существует, – тогда им всем конец.

Чарли осторожно проскользнула у Аделины за спиной, двигаясь медленно и держась в тени.

– Ты все еще можешь помочь мне, – мягко заметил Винс. Он не смотрел в сторону Чарли, но в том, как тщательно он отводил ничего не выражающий взгляд, чувствовалось нечто неестественное.

Аделина положила руку на один из ониксовых прутьев его тюрьмы.

– Как?

Чарли к тому времени отошла по коридору на достаточно большое расстояние и не услышала просьбу Винса. Возможно, было несправедливо думать, что он не доверяет Аделине, раз сумел ее бросить.

Если план Чарли сработает, все это будет неважно. Она вернется с молотком и огнеупорным одеялом и вытащит Винса. Ей-богу, вытащит! Несмотря на то, как сильно он ее пугает.

Приоткрыв дверь, Чарли протиснулась в образовавшуюся щель. Затем она пробралась за вторую скрытую книжными полками секцию и оказалась в библиотеке. Теперь нужно выбраться из дома и встретиться с Поузи. Вдруг она отвлеклась, вспомнив, как той далекой ночью Винс провел ее к выходу из особняка.

«Не оглядывайся».

Что бы она увидела, если бы ослушалась его приказа? Возможно, размытое очертание вроде призрака? Или полумальчика-полутень?

«Если обещаешь не смотреть на меня, я выведу тебя из дома».

Она пробралась в комнату, в которой располагалась оранжерея. Растения с большими восковыми листьями зловеще выглядывали между белой чугунной мебелью, а за окнами простирался сад.

Чарли достала телефон и отправила сообщение. На экране высвечивалось время: 20:16. Значит, осталось всего четырнадцать минут, чтобы осуществить задуманное, и никаких шансов на ошибку.

Однако теперь у Чарли был по крайней мере один ответ, которого она не знала прежде. Раз Солт использовал для выполнения грязной работы не Реда, нетрудно было догадаться, кто находится у него в подчинении.

Открыв одну створку витражной стеклянной двери, она выскользнула на улицу и вдохнула холодный ночной воздух.

У дома ее встретила тяжело дышащая Поузи.

– Успела! – Она смотрела на Чарли широко раскрытыми от страха глазами.

– Ты не передумала? – на всякий случай спросила Чарли сестру.

– Вообще-то передумать стоило бы тебе, – отозвалась явно нервничающая Поузи, – и не только из-за возможной поимки. Еще не поздно уйти.

Уйти. Разве не этим она занималась в течение многих лет? Притворилась, что кончина Рэнда не нанесла ей душевной травмы. Сделала вид, что ничего не помнит. И не винит себя за то, что выжила.

Перестала заниматься воровством, как сама себя уверила, из-за полученной пули в бок и из-за потери сноровки, вместо того чтобы признать, насколько ее страшит то, с какой легкостью и жестокостью она отомстила мраку за его предательство. Она никогда не боялась ранения или смерти. Что ее действительно пугало, так это собственные способности, умение разгадать загадку, выполнить работу любой ценой. Она приходила в ужас от того, что могла бы сделать, если бы приложила больше усилий.

С тех пор как она притворилась, что через нее вещает Алонсо, и это действительно помогло избавиться от Трэвиса, она сама себя боялась.

Кто-то должен был держать ее в узде, и этим человеком стала сама Чарли. Каждый раз, когда дела шли слишком хорошо, она собственноручно все портила, либо влюбляясь в неподходящего парня, либо непростительно ошибалась на работе и ее увольняли, и прочее в том же духе.

Всю жизнь Чарли только и делала, что убегала от себя самой.

Она села на траву, а Поузи плюхнулась напротив, так что их ноги соприкоснулись. Чарли вынула из ножен ониксовый кинжал.

– Готова? – спросила она.

Сестра кивнула.

Чарли не была уверена, чего она ожидала, но первого надреза не почувствовала вовсе. Куда больше неудобств вызывали слабый лунный свет и неопытность, и она испытала облегчение, когда ее роль была выполнена и к работе приступила Поузи. Чарли увидела через окно, что Солт вышел в центр большой гостиной. В одной руке он держал фужер с шампанским. Должно быть, именно в этот момент он благодарит всех за то, что