Мама для будущей злодейки - Хэйли Джейкобс

Как бы я не отговаривался, вряд ли бы люди поверили, – Гейб запускает пятерню в блондинистую шевелюру и вздыхает. – Поэтому, Пенни, держись от нее подальше. И на день рождения тоже звать такую не стоило. Кто знает, что вообще можно ждать от подобного человека.

Мы с Альтаном переглядываемся, пока Печенька лепечет не совсем полный уверенности ответ лучшему другу. В глазах мужа легкое беспокойство и раздражение.

Я разглядываю пышущее откровенной заботой о Печеньке лицо принца. Маловероятно, что ради своей чистой и безудержной любви к главной героине оригинальной истории он сможет причинить вред моей «злодейке» Пенелопе. Да и Мидас в этой сюжетной вариации точно не его союзник.

Вздыхаю с облегчением и беру за руку именинницу.

– Пора резать торт. Гляди, его уже привезли!

В зал закатывают огромное многоярусное чудо пастельно розового цвета.

Ни к чему ей забивать голову в такой счастливый день. Да и мужчины – перевожу взгляд с мужа на принца – вполне готовы разобраться с любой еще даже не возникшей проблемой. Шаг влево, Корделия, шаг вправо, расстрел.

– Мать и дочь покинули маркизат, Ника за долги выслали на шахты, отрабатывать. Там он пару лет назад и скончался. Но ту женщину я не простил, где бы они не пытались осесть, появлялись мои люди и распространяли среди местных жителей правду о делах Анны. Молва людская и осуждение соседей – вполне достойное наказание. После потери титула и средств к существованию репутация для той женщины была единственным, что у нее оставалось. Дольше трех месяцев эти двое нигде не задерживались. Бежали отовсюду словно крысы. Какая жалкая, должно быть, жизнь! Но я всего-то приказал пускать слухи, а бежать в страхе, отрицая содеянное, вместо того чтобы признать свои ошибки, Анна выбирала сама. Каждый раз, – объясняет Альтан, когда после разрезания торта и чаепития снова начинаются танцы и рядом с нами никого не остается.

Киваю и целую мужа в щеку.

Он верно понял мои опасения. И защитил нашу семью. В очередной раз любимый показал, что доверится ему и открыться, впуская в свое сердце было моим вторым самым правильным выбором в жизни. Первый же – стать Печеньке, плачущей так, что сердце разрывалось, мамой.

Вовсе не нахожу методы супруга низкими или недостойными, пусть не волнуется. Столько лет уже вместе, я знаю все его причины для беспокойства. Поэтому, наверное, Альтан и молчал, не рассказывая мне, как он разобрался с этой семейкой. Боялся, что я в нем разочаруюсь. Вот так глупости!

Возможно, что нынешняя Корделия, не та из книги, а ее версия в переделанной моим вмешательством истории не виновата в том, что делал ее персонаж из оригинала. Но Пенелопа Синклер из оригинала тоже не была ни в чем виновата.

Наказав родителей нынешней мисс Шервуд, своими руками мы подвергли лишениям их дочь. И тем не менее она жива, здорова, обучается в одном из лучших заведений империи. Может, ребенок и не виноват в грехах родителей, но мук совести я не испытываю.

Неизвестно, как Анна, эта сумасшедшая женщина, промыла своей кровинушке мозги – взгляд у нее далеко не невинный – к моей малышке она в подруги набивается не из благих намерений, это однозначно.

Даже не в столице находится, бегает с одного места на другое, и хочет через свою дочурку устроить себе жизнь! Да, стань Корделия женой принца, Анна бы с фанфарами въехала в город. Но не бывать этому. Эти змеи не успеют даже свои пасти для укуса раскрыть!

Пока что главная героиня оригинала не успела ничего такого предпринять, пусть только попробует! Это ей аукнется в разы сильнее.

Хорошо, что Гейб всегда рядом с дочей.

Однако, моя Пенелопа далеко не та несчастная и бедная сиротка из Настиного романа. Она сильная, умная и смелая. Ее доброта и желание верить людям – вовсе не порок, не что-то стыдное. И в обиду себя она тоже не даст. Если кто-то провинится, терпеть и молчать не станет.

А в то, что Пенелопу коварно подставят и выставят злодейкой, вообще трудно поверить. Любой, кто ее знает, в курсе, что на такие вещи она не способна.

Поэтому переживать я не буду.

Моя дочь уже взрослая. Она справится с чем угодно. А мы всегда подстрахуем, если что.

Один ее грозный папа чего стоит! Весь город в курсе. Да и брат младший, только для вида напускает равнодушную мину, но я же видела, как долго он корпел над подарком старшей сестре, как выбирал материалы и исколол все руки, стежок за стежком работая с кожей, чтобы получилась такая замечательная, уникальная в своем роде сбруя для езды на драконе.

Про околдованного до беспамятства второго принца и говорить нечего, когда они были детьми, уже тогда его чувства не были секретом. Ну, и я сама кому хочешь косы вырву! Пусть только кто посмеет попытаться обидеть мою Печеньку – малышку с чистой душой и искренним сердцем!

Столько людей на ее стороне, столько тех, кто любит ее всем сердцем. Все будет хорошо. Она никогда не будет одна.

Эпилог

Это новая, переписанная версия эпилога.

Забытая давно трель раздражает уши.

– Эй, девочка. У тебя телефон звонит.

Резко распахиваю глаза. Когда уснуть успела, да еще так крепко? В кармане с ужасным пиликанием вибрирует смартфон.

Что?

Машинально выуживаю девайс и отвечаю на звонок. Пассажиры вагона электрички отворачиваются, когда доставляющий им неудобства громкий рингтон затихает.

– Аринка! – вопит праведно Настя в трубку. – Не поверишь, что произошло!

– Совесть твоя проснулась? Кто с утра пораньше кидается подушками? Нельзя было меня как-то поласковей разбудить, а?

Пробуждение утреннее было не самым приятным. Соседка по комнате без всякой жалости швырнула свою подушку, подскочила я из-за такой внезапной атаки как солдатик оловянный.

Гляжу в окно на мелькающий и остающийся вдали массив лесной полосы. Еще две станции, и я в городе. Потом автобус, и наконец путь до любимого универа будет преодолен успешно.

– Я бы тебе ответила, что да как, но слишком уж зла. Пару дней назад…помнишь мою книгу, я еще давала ее тебе прочесть и оценить?

Ох, еще бы, этот опус мне в кошмарах будет снится! И ведь из страха быть заживо съеденной безлунной мрачной ночью задетой за живое соседкой по комнате, я врала так, как никогда прежде. Словно на кону была моя жизнь, распылялась в похвале и лести.

– Ну, короче, я выложила ее на