Передышка в Барбусе - Юрий Никитин

Он заявил Аспарду, что устал, желает отдохнуть, пустьникакой гад к нему не ломится, он будет мыслить о Высоком... привет, Олег!..отоспится хорошо, а утром снова что-нибудь начнут ломать. Аспард спросилобеспокоенно:

— Может быть, на ночь тёплых баб напустить на ложе?.. Ато как-то чудно: быть тцаром и не хватать, не грести их под себя.

— Все выжжено, — ответил Мрак рассеянно, —все в пепле по щиколотку. Пусть пройдут тёплые дожди, вырастет молодая зелёнаятрава, вот тогда и пустим коней!.. Да не боись, на звёзды сёдни смотреть нестану.

Аспард перевёл дух, стараясь делать это как можнонезаметнее, закрыл за собой дверь. Мрак слышал, как начальник дворцовой охраныстрого наказывает бдить и никого не пущать. А если кто и полезет, то объяснить,что до утра тревожить не велено, а кто потревожит — пусть пеняет на себя. Тцарпо доброте если и простит, то он, Аспард, три шкуры снимет.

Через полчасика, уложив Хрюндю и сунув ей под щеку игрушку,он скользнул в тайный ход. Таргитай наверняка бы сказал с укором, что нечестновот так подслушивать и подсматривать, Олег стал бы долго и путано объяснять,почему это хорошо и допустимо, а кончил бы тем, что за такие вещи надо простовешать, но он, Мрак, не Тарх и не Олег, у него своя голова, ему сейчас надочестно продержаться на троне ещё четверо суток и не завалить все дело.

К тому же комаров и оборотня запускали тоже через подземныйход, а что можно врагу, можно и ему. Добро должно победить обязательно!Победить и поставить врага на колени. А потом повесить, срубить голову илипосадить на кол.

С узелком в зубах он мчался по тёмному туннелю, что для негосовсем не тёмный, перепрыгивал ручейки, вовремя затормаживал на крутыхповоротах и в такой вот момент, когда заскользил лапами, ощутил едва слышныйаромат женских притираний.

Лапы как примёрзли к полу, а уши зашевелились. Ноздриуказали направление, он втиснулся в нишу, запах стал ощутимее. В стененедоставало одного кирпича, а с той стороны — а как же! — толстый ковёр скрохотной дырочкой на нужном месте.

Мрак придвинулся глазом, в кружке появилось серое запылённоепомещение, везде хлам, пыль, старая мебель, разбитые котлы, затем уловилдвижение.

Там, в самом уголке, спиной к нему, сидит женщина в плаще снизко надвинутым на глаза краем капюшона. Для кого-то это просто человек вкапюшоне, но запахи не только сказали, что это молодая созревшая девушка, чтоона испугана, что уже успела проголодаться, а мозг быстро отыскал такой жезапах в памяти, и Мрак уже знал, кто сидит к нему спиной.

Тихонько скрипнула дверь, в помещение проскользнул ещё один,тоже в сером плаще, что делало его невидимым на фоне серых стен, капюшон наглазах, склонённая голова, во всей фигуре — солидность, но, когда увиделженщину, бросился к ней с пылкостью юноши.

— Фрига, — услышал Мрак приглушенный голос, —прости, ты опять успела раньше меня! Давно ждешь?

— Давно, — ответила она, — что-то случилось?

— Меня задержал Аспард. Похоже, что-то подозревает.Допытывался, не в ссоре ли я с твоим отцом. Дурак, при чём тут твой отец?..Любимая, сколько я могу сгорать страстью? Я только тебя вижу в мечтах своих...

Она отодвинулась от его объятий, покачала головой.

— Погоди, милый Сигизель... У меня плохая новость.Когда отец узнал, что тцар отпускает меня, он тут же вознамерился выдать менязамуж за Рагнара!

— Рагнара? — воскликнул Сигизель. Мрак отметил,что в голосе юноши прозвучал страх. — Но почему вдруг?

— Отец понимает, что Рагнар уже готов захватить трон...И вот-вот захватит. Потому выдать меня за Рагнара всё равно, что за тцара. Дажелучше, чем за этого... который нас так удивил. А Рагнар добивается меня потому,что я — из рода Тараса, самого первого тцара не только Барбуссии, но и всейКуявии, Артании, Славии... Сам он ведёт род от Тертоглава, который был однаждытцаром в Барбусе, а потом казнён... Он считает, что в нашем ребёнке сольётсякровь двух тцарственных ветвей, что не только упрочит положение трона, но ипозволит претендовать на земли Куявии, Артании...

— Что за бред?

— Бред... но не совсем бред, ты же знаешь. Онпрошептал:

— Знаю... Чёрт бы побрал нашу тцарскую кровь!.. Я готовродиться простым пастухом, только бы мне с тобой, только бы оградить тебя отвсего на свете.

Она сказала печально:

— Это для тебя ничего не значит, что ты сын тцара! Каки для меня, моя принадлежность к древнему роду тцаров, династии которых давнонет. Но вот Рагнар только и говорит о своём кровном родстве с тцарской ветвьюдинастии!.. Сиг, на беду, многие придают этому значение. Так что если Рагнардобьётся моей руки, то у него будет поддержка даже тех, кто пока на него необращает внимания. Род Кледогостов, например, или даже могучий клан Земейтисов— они всегда готовы поддержать того, кто хоть краешком близок к роднеТертоглава...

Он сказал внезапно:

— А ты можешь объяснить, почему тцар вдруг такпеременился к тебе?.. Я до сих пор жду от него какую-то ловушку.

— Не знаю, — сказал она растерянно. — Он менятогда просто ошеломил... Я была, конечно, дурой, что вот так с ножом... Простоотец довёл меня до крайности. Но тцар... Обезоружил легко, обращался, как сребёнком. Пообещал помочь и при первом же удобном случае... ну, ты помнишь.

— Как-то странно себя держит. Не находишь?

— А разве не странно, что для него звёздное небо дорожевсех женщин, всех завоеваний, всех сокровищ? Все тцары либо воюют, либо пьют данасилуют, а этот... Нет, Сиг, если ты думаешь, что от него можно получитькакую-то защиту, то выброси из головы! Этот слизняк помочь ничем не может.

Он вздохнул, с силой потер лоб.

— Конечно, он странен... Вся страна говорит, как онзахватил крепость артанцев!.. Но такие вспышки не могут быть долгими.Завтра-послезавтра он снова займётся только звёздами. А нам надо самим... Ночто? Фрига, я ничего не могу придумать, кроме...

— Чего?

— Нам нужно бежать. Просто бежать ко мне в Вантит. Яобъясню отцу всё, он поймёт и простит. У меня строгий, но справедливый отец. Онтебя полюбит. Если ты решишься...

В его глазах была безумная надежда, лицо побледнело. Фригапротянула к нему руки.

— О, Сиг!.. Я так ждала, что ты предложишь мне это!..Если ты решишься, я готова хоть сейчас.

Он сказал торопливо, словно бросаясь головой в пропасть,отрезая путь к отступлению:

— Тогда с наступлением ночи. Я подберу коней, ты ведьумеешь верхом?.. В полночь встретимся, я договорюсь со стражами ворот...

— Милый, я не умею...

— Хорошо, я достану повозку.

— Да, но на воротах люди Рагнара! Он сказалуспокаивающе: