Пол и характер - Отто Вайнингер

То, что сводничество является органическим свойством природыеврея, доказывается его полнейшим непониманием аскетизма. Это свойствоприобретает еще большую выразительность под влиянием раввинов, которые любятговорить на тему о размножении и приводят устную традицию в связь с вопросом одеторождении. Да иного, собственно, и не следовало ожидать от высшихпредставителей того народа, который видит основную нравственную задачу свою, покрайней мере согласно преданию, в том, чтобы «множиться».

Наконец, сводничество есть не что иное, как уничтожениеграница еврей – это разрушитель границ. Он является полярной противоположностьюаристократа. Принципом всякого аристократизма служит точное соблюдение всехграниц между людьми. Еврей – прирожденный коммунист. Он всегда хочет общности.Этим объясняется полнейшее пренебрежение всякими формами, отсутствиеобщественного такта в сношениях с людьми. Существующие формы общенияпредставляют собою изысканные средства для того, чтобы отметить и охранитьграницы монад-личностей, но еврей, по природе своей, не монадолог.

Я считаю своим долгом еще раз подчеркнуть, хотя это должнобыть и само собой понятно: несмотря на низкую оценку настоящего еврея, я тем неменее далек от мысли своими выводами служить опорой теоретическому, не говоряуже о практическом преследовании евреев. Я говорю о еврействе в смыслеплатоновской идеи. Нет абсолютного еврея, как нет и абсолютного христианина, ятакже не говорю об отдельных евреях, большинству которых я своими выводами нехотел бы причинить боль, и следует заметить, что многим из них была бы нанесенажестокая несправедливость, если бы все сказанное было применено к ним. Лозунгивроде «покупайте только у христиан» – еврейские лозунги, ибо они рассматриваюти оценивают индивидуум только с точки зрения его принадлежности к роду. Точнотакже и еврейское понятие «гой» просто обозначает всякого христианина кактакового и исчерпывающе определяет его ценность.

Здесь я не становлюсь на защиту бойкота, изгнания евреев,недопущения их ко всяким должностям и чинам. Еврейский вопрос нельзя разрешитьтакими средствами, так как они лежат вне пути нравственности. Но с другойстороны, и «сионизм» далеко еще не разрешен. Он хочет собрать народ, который,как указывает Г. С. Чемберлен, еще задолго до разрушения иерусалимского храмаотчасти уже избрал диаспору в качестве естественной формы своего существования– существования корня, распускающегося по всей земле, вечно подавляющего в себесвою индивидуацию. Ясно, что сионизм хочет чего-то нееврейского. Прежде всегоевреям необходимо подавить в себе еврейство и только тогда они вполне созреютдля идеи сионизма.

Для этой цели прежде всего необходимо, чтобы евреи сами себяпонимали, чтобы они изучали и боролись против себя, чтобы они пожелали победитьв себе еврейство.

Но до сих пор понимание евреем своей собственной природыидет не дальше того, чтобы сочинять относительно себя остроты и смаковать их.Еврей совершенно бессознательно ставит арийца выше себя. Только твердая,непоколебимая решимость достичь высшей степени самоуважения могла бы освободитьеврея от еврейства. Но это решение должен принять и осуществить отдельныйиндивидуум, но не целая группа, как бы сильна, как бы почтенна она ни была. Поэтомуеврейский вопрос Может получить только индивидуальное решение. Каждый отдельныйеврей должен дать ответ на него прежде всего на свой собственный страх.

Иного решения нет и быть не может. Сионизм также не всостоянии этого сделать.

Еврей, который победил бы в себе еврейство, еврей, которыйстал бы христианином, обладал бы бесспорным правом на то, чтобы ариец относилсяк нему как единичному лицу, а не как к члену, расы, за пределы которой егодавно уже вынесло нравственное стремление. Он может быть вполне спокоен: никтоне будет оспаривать его вполне основательного и справедливого притязания. Вышестоящий ариец чувствует потребность уважать еврея. Антисемитизм не доставляетему особенного удовольствия и не является для него времяпрепровождением.Поэтому он не любит, когда еврей откровенно говорит о евреях. Кто же этовсе-таки делает, тот вызовет в арийце еще меньше благодарности, чем в самомеврействе, которое так чутко и болезненно воспринимает всякие обиды. Но ариецуже во всяком случае не хочет, чтобы еврей оправдал антисемитизм своимкрещением. Но и эта опасность крайнего непонимания его благороднейшегостремления не должна смущать еврея, который жаждет внутреннего освобождения.Ему придется отказаться от мысли совершить невозможное: он не может ценить в себееврея, как того хочет ариец, и одновременно с этим позволить себе уважать себя,как человека. Он будет стремиться к внутреннему крещению своего духа, закоторым может последовать внешнее символическое крещение тела.

Столь важное для еврея и необходимое познание того, чтособственно представляет собою еврейство и все еврейское вообще, было быразрешением одной из труднейших проблем. Еврейство представляет собою гораздоболее глубокую загадку, чем это думает какой-нибудь катехизис антисемитизма, ив своей последней основе едва ли удастся представить его с полной ясностью.Параллель, которую я установил между женственностью и еврейством, и та скоропотеряет для нас свое значение, а потому я постараюсь воспользоваться ей.

В христианине борются между собою гордость и смирение, веврее – заносчивость и низкопоклонство, в первом – самосознание исамоуничижение, во втором – высокомерие и раболепие. В связи с отсутствиемсмирения у еврея находится его полное непонимание идеи милости. Только рабскаяприрода еврея могла создать его гетерономную этику, его Декалог – этотбезнравственнейший из всех законодательных кодексов мира, обещающий за покорноеи безропотное соблюдение чужои властной воли земное благоденствие и завоеваниевсего мира. Отношение его к Иегове, этому абстрактному идолу, который внушаетему страх раба, имя которого он не осмеливается произнести, все это говорит намо том, что еврей, подобно женщине, нуждается в чужой власти, котораягосподствовала бы над ним. Шопенгауэр как-то говорил: «Слово Бог означаетчеловека, который создал мир». Бог евреев именно таков. О божественном начале всамом человеке, о том «Боге, который живет в моей душе», еврей ровно ничего незнает. Все то, что понимали под божественным Христос и Платон, Экгарт и Павел,Гете и Кант, и все арийцы, от ведийских священнослужителей до Фехнера, в своихпрекрасных заключительных стихах из «Трех мотивов и основ веры» слова «ипребуду среди вас во все дни до скончания мира», все это еврею совершеннонедоступно, он не в состоянии понять этого. Ибо божественное в человеке естьего душа. У абсолютного же еврея души нет.

Поэтому вполне естественно, что в Ветхом Завете отсутствуетвера в бессмертие. Как может человек ощутить потребность в бессмертии души, разу него ее нет! Еврею, как и женщине, чужда потребность в бессмертии: «animanaturaliter Christiana», говорит Тертуллиан.

По тем же причинам у евреев отсутствует, как вполне вернодоказал Г. С. Чемберлен, истинная мистика. У них есть только безрассудное,дикое суеверие и истолковательная магия, которая называется «Каббалой».Еврейский монотеизм не имеет никаких общих точек с истинной верой в Бога, онявляется скорее отрицанием этой веры, не истинным служением во имя принципадобра, а «лжеслужением». Одноименность еврейского и христианского Бога естькощунственное поругание последнего. Религия евреев – это не религия чистогоразума: это вера старых баб, проникнутых сомнительным, грязным страхом.