Алиедора - Ник Перумов

, большую «вайт»…

— А теперь? — Алиедора подняла бровь. — Но почему…

— А теперь мы дадим тебе

, «ашер», — решительно перебил её Латариус. — Вторую по значению из больших рун. И велим тебе немедля, не теряя ни дня, ни даже часа, отправляться в Гиалмар.

Когда Мастер говорит таким тоном, задавать вопросы не принято. Даже если ты считаешь себя будущей королевой Некрополиса.

— Отправляться в Гиалмар, не теряя ни часа, — повторила Алиедора, для верности кивнув ещё несколько раз. — Чего я должна там добиться?

— Гиалмар пока остаётся «свободной землёй». — Латариус сделал наконец жест, приглашая доньяту подняться в возок. Пленника уже заталкивали в подъехавший следом дилижанс равнодушные, как всегда, зомби; тот слабо сопротивлялся, еле слышно повторяя всё то же «авви а». — Там хватает и големов, и тайных слуг Высокого Аркана, и прознатчиков рыцарских орденов, и тех, кто, гм, оказывает некие услуги делу Некрополиса.

Алиедора ощутила нетерпение. Яснее ясного, что такие места просто обязаны кишеть шпионами и осведомителями всех хоть сколько-нибудь значимых игроков мира Семи Зверей. Зачем повторяться? Нет, эти Мастера явно распустились без настоящей хозяйки…

— Тебе нужно будет отыскать там одного человека.

— Гм, не совсем человека, — подала голос молчавшая до сих пор Аттара.

— Согласен, — неожиданно легко кивнул Латариус. — Не совсем человека. Дхусса. Хотя и утверждающего, что он вовсе не дхусс.

— Понятно, — бесстрастно сказала Алиедора. Использовать её как обычную устранительницу мешающих делу Некрополиса типов, конечно, не шибко умно. Но Мастера, похоже, не страдают от избытка мудрости.

— Ничего тебе ещё не может быть понятно, благородная доньята! — неожиданно рассердился Латариус. — Слушай внимательно и запоминай крепко. Этот, гм, дхусс — достойный противник. Да, да, я знаю. Ты ещё недостаточно опытна, за плечами всего один поход. Доучиваться придётся в бою. Аттара была против. Предлагала послать десяток бывалых, опытных Гончих. Я сказал, что должна идти ты и должна идти одна.

— Почему я? Почему одна? Кто он такой, этот дхусс?

Латариус и Аттара переглянулись.

— О, это замечательная история, — протянул Мастер. — Долгая и очень странная. С ней связано немало нелепостей, глупых верований, но…

— Проклятые дети? Дети-разрушители? — опередила его Алиедора.

— Вот пожалуйста, нахваталась по верхам и готова судить, — проворчал Мастер, похоже пытаясь скрыть известную растерянность. — Это, благородная доньята, конечно же, сказки. Следы их можно отыскать в верованиях даже самых отсталых племён юга с их тотемической магией… кхе, гм, прошу прощения, отвлёкся. Некрополис, как страж равновесия, всегда обращал особое внимание на различные… — он на миг поднял глаза, поджал губы, словно подбирая слово, — на различные отклонения. Так вот, доньята, предание о Небесном Саде тебе, я думаю, известно?

Алиедора кивнула.

— Выдумка тёмных и неграмотных пахарей, в ужасе наблюдавших за очередным явлением комет. Которые мы имеем счастье ныне лицезреть в созвездии Жужелицы.

— Выдумка?

— Ну… не совсем, — нехотя признал Латариус. — В основе лежали правильные, в общем-то, наблюдения, что каждый раз с появлением в небесах комет случаются всякие бедствия. И не просто войны или там приход Белого мора, но появления всяких… зловредных сущностей. Гниль с каждым появлением кометы появляется всё чаще, и пока комета не небесах свирепствует сильнее. Заметили также, что явление «хвостатой звезды» указывает на рождение какого-нибудь сильного чародея или нашествие неведомых страшилищ, что берутся из ниоткуда и исчезают в никуда…

— А на самом деле?

— Что там «на самом деле», никто по-настоящему не знает. Некрополис уделял этим кометам достаточно внимания, но значимых результатов мы пока не достигли. Возможно, это некое магическое образование, непредсказуемым образом влияющее на… появление тех, кто, скажем так, отличается от других.

«Это же мне втолковывали и Дракон с Тьмою», — подумала Алиедора.

— Кометы появляются каждые двадцать четыре года. Казалось бы, за столько лет можно было в деталях изучить все, гм, последствия. Однако мы не преуспели. Установили лишь, что по всему миру после их прохождения возникают всякие… неправильности. Но не только каждые двадцать четыре. Каждые восемь и шестнадцать лет, пока кометы не видны, это же повторяется, только куда слабее. В теоретических трудах утвердилось понятие о «кометных триместрах». В каждый из них количество… странного, творящегося в Райлеге, сильно возрастает. А двадцать четыре года назад — как тебе, быть может, известно — там, наверху, — Латариус ткнул пальцем, — творилось и вовсе что-то небывалое. После этого и появилось название «Небесный Сад»…

— Значит, во всём виноваты кометы? — сощурилась Алиедора.

— Не обязательно. После того — не значит, что вследствие того, — сухо ответил Латариус. — Мы лишь установили соответствие. Причины нам по-прежнему неясны. На самих кометах, как нетрудно догадаться, пока ещё не побывал ни один из наших Мастеров.

— Так к чему же вы клоните, досточтимый Латариус? К тому, что я…

— Что за манера — всё сразу поворачивать на себя! Нет, благородная доньята, речь я вёл совсем не к тому. В Райлеге появился тот самый дхусс, о котором мы тебе говорили. Дхусс, который, как мы считаем, стал сильнейшим, быть может — самым сильным в истории — отклонением от обыденности.

— Он что, летает, аки птица? Выдыхает огонь? — поинтересовалась Алиедора.

— Ни то, ни другое. Но мы обнаружили — не спрашивай, как именно, — резкое изменение баланса.

— Баланса чего? Баланса где? — Как же эти Мастера любят изъясняться напыщенно и витиевато, причём, как правило, толком их не понять.

— Баланса сил, оставшегося в неустойчивом равновесии после ухода Семи Зверей. Разнообразие угасло, стянулось ко всего лишь двум полюсам, двум цветам — чёрному и белому. Увиденное тобой во храме — лишнее тому подтверждение. Где-то в ином мире, на ином Листе Великого Древа, куда, похоже, заглядывал Феникс, — есть те, кто не прочь прогуляться и под нашим небом. Это, если откровенно, тоже весьма тревожит. Пока что от пленника мало толку, мы не знаем его языка, а вскрыть ему голову наши Мастера, конечно, могут, но едва ли мы многого добьёмся — вот будь он из наших мест…

— Однако они прорываются, — заметила Аттара. — Стоят наготове.

— Стоят наготове, — согласился Латариус. — Но я говорю о другом. О том, что кометы своим воздействием истончают окружающие наш мир барьеры, они становятся проницаемыми… для самых разных существ.