В теле пацана. Книга 2. Взрослые игры - Игорь Павлов

точно в глаз попадаю запрокинувшей голову суке.

Визг стоит на всю шахту оглушающий! Уже вынимая резко клинок, понимаю, а тело — то у твари уже не каменное! Сиськи расплываются, как обычные. Ха!

Однако не успеваю шею рубануть. Вторая каким — то чудом на коленках доползает и пробует достать меня клинком по ногам.

Подпрыгиваю, и, наступая на лезвие, рублю по второй руке на изгибе. Кривлюсь от боли в носке. Долбаный палец, кажется, сломал…

Валится на бок. Голову брюнетке отбрасываю ногой, как футбольным мячом играю, затылком на землю откидываю. Сапог прямо на лоб ставлю, чтобы не дёргалась. И вонзаю в глазницу клинок.

— Стой, стой! — Хрипит, пока он входит в череп через глаз, как в пластилин.

Поздно. Затыкается лишь, когда мой клинок в заднюю стенку черепа упирается. Вынимаю быстро, кровь брызжет фонтаном из раны. Не обращая внимания на грязь, с трёх ударов срубаю башку с чёрными волосами, не упуская из виду и вторую тварь. Которая уже и не дёргается, лежит на спине и в потолок смотрит, моргая уцелевшим глазом.

Подхожу к блондинке.

Смотрит на меня спокойно одним глазом.

— Сто циклов прожила не зря, — говорит скалясь. — Встретила — таки того, кто нужен.

— Нужен кому? — Спрашиваю, нависая над ней и понимая, что у суки вскоре может всё зарасти, глазом не успею моргнуть.

— Хозяйке нашей. Жаль, мы могли быть стать союзниками…

— Заткнись. И отвечай на мои вопросы, — шиплю, занося клинок.

— У нас нет права давать тебе ответы, Кристиан Везучий, — хмыкает блондинка и дальше с удивлением: — надо же, твой клинок даже не серебрён. Какая досада.

— Зачем вам Нелли? Говори, или отрублю башку!

— Руби, мы своё отвоевали, — отвечает со счастливым оскалом. — Потерпев поражение, кары не избежать. Страшнее Сехмет таковой нет. Руби, мальчишка, эта лучшая смерть.

Понятно. Свою Высшую они боятся больше смерти. Что ж.

Два точных удара, и голова с плеч.

Ещё две сдохли. Осталась ещё одна с генералом.

Обыскивать не стал, двинулся дальше. Не забыв прихватить и лук с колчаном. Ввиду скудных магических возможностей, нельзя упускать другие.

По тоннелю двигаюсь на пределе сил. Воды то по колено, то чуть ли не по яйца. Встал на камушек, сапоги хлюпают. Ну что за блядство? Скорей бы добраться до Нелли! Но, увы! Ноги устают. Приходится являть перья гарпии. По три в сапоги засунул, только бы не уплыли — потуже запихал.

Скакать не получается, потолок низкий. Но уже полегче ногами передвигаю. Шум воды доносится вскоре. Течение чувствую, на которое прежде не обратил внимание. Идти бесшумно не выходит, по воде ноги так или иначе шаркают, если ускоряться. Медленно же плестись — у меня в заднице зудеть начинает.

Тоннель расширяется и выводит в большую пещеру, объёмом, как половина школьного спортзала, с дырой посередине и целым комплексом конструкций для спуска — подъёма руды и людей. В дыру и льётся вода, но не потоком, а лишнее только выливается. Полукругом площадка с бочками, тележками и всякой разной деревянно — канатной хренью.

Чётко напротив входа по ту сторону дыры прямо на перевёрнутой на бок бочке суккубка сидит под покровом мрака. И точно на меня смотрит неотрывно, видать заметила сразу.

Лицо красивое и утончённое выражает заинтересованность и одновременное спокойствие.

В полный рост выпрямляется буквально через несколько секунд, представая во всей красе и мощи. Высокая, под метр восемьдесят, что не характерно для суккубов в принципе, в кольчуге и латах с зеркальным отблеском, рога здоровенные, почти как у Ханы. Голова не покрыта, только на шее плотная кольчуга по самое горлышко. Тёмные волосы в косы до задницы висят, шесть штук насчитал. На поясе кривой меч, тоже блестит чересчур зеркально, рукоять цветной отблеск даёт — каменья там драгоценные. Похоже, доспехи из непростого металла, как и оружие не «лыком шитое».

Нелли рядом с ней не вижу. Но тары и всякой хрени тут достаточно, чтобы её спрятать. Как и скрыть ещё одну вампиршу, которая, похоже, где — то здесь и затаилась.

Вебисида не могла ошибиться. Она не из тех. Если бы была не уверена, так бы и сказала. А теперь я понимаю, что суккубка, скрывающая вторую явно рассчитывает, что я не знаю о другой.

Только кто из них генерал?

У края ямы, куда льётся вода, вступаю на твёрдую поверхность. Когда замечаю вспышку по ту сторону, сердце ахает. Но эта суккубка лишь зажигает для меня очередной подготовленный заранее костёр, который также неплохо озаряет пещеру.

И зачем ей это?! Как и прочим. Что бы я лучше их видел? Какой смысл давать мне больше шансов на победу?

Деваться некуда, разве что в яму прыгать, где метров на десять ниже вода сплошной гладью отблёскивает. А здесь тупик, если только за рядами бочек какой — нибудь щели нет.

— Подходи, не стесняйся Кристиан! — Раздаётся от неё приветливое. — Не ожидала, что примчишь так быстро. Рассчитывала пару деньков поспать с твоей невестой в обнимку. Поболтать о жизни и смерти, дать осознать, как ничтожны людишки, и как сильна она.

Голос, как приятный так и мерзкий одновременно. Наверное, потому, что я уже ненавижу эту тварь.

Между нами метров пятнадцать навскидку. И я достаю из — за спины лук, воткнув оба меча в землю. Даже если упадут, в любой момент перемещу их в руку магически на раз — два. Это на уровне рефлексов отточено.

— Куда ты дела Нелли? — Спрашиваю, прицеливаясь.

— Одни вопросы, Кристиан, — раздаётся кокетливое, и суккубка сама начинает неспешно двигаться мне навстречу, огибая яму со стороны костра. — Может, сперва выслушаешь предложение Сехмет?

— Если Нелли жива, — бросаю в ответ, натягивая тетиву сильнее.

— Живее всех прочих, — выдаёт, посмеиваясь. — Если имеет смысл такое выражение в данной ситуации.

— Что ты с ней сделала? — Шиплю, меня уже трясти начинает.

— Ответ ты получишь, когда выслушаешь, — заявляет, останавливаясь от меня в десяти шагах.

— У тебя минута, излагай, — хмыкаю, прицеливаясь в фиолетовый глаз с длиннющими ресницами.

— Спешить некуда, с Утёса изгнанника твои прибудут не раньше, чем через три часа. Это если не будет засады по дороге, которая задержит их до самого утра, — скалится.

Вот же сука.

— Зачем нам лишние уши, — пожимает плечами, вероятно, почуяв негодование. — Особенно такие несуразные, как у вонючих