Дуэль с собой - Борис Пугачев

— Ребята, мы заговорились и рискуем «выплеснуть ребенка вместе с водой». Попробуем мыслить логически. Гендиректор во всех случаях имеет возможность злоупотребить. Миша прав — мы должны доверять ему, но и Юра прав. Он опасается, конечно, не злоупотреблений — это он сказал, как всегда, сгоряча. Он боится ошибки в очередности платежей, в приоритетности платежей, то есть может возникнуть ситуация, когда деньги, полученные, скажем, по Юриным работам, будут потрачены на что-то другое, а когда придется оплачивать его счета, то денег не найдется, и дело встанет. Юр, это тебя больше всего беспокоит?

— Ну… наверное.

— Так вот, такую ситуацию можно предусмотреть. Все новое — это давно забытое старое. Давайте вспомним целевое использование средств. По сути, это похоже на сегодняшнее функционирование фирм и филиалов. Естественно, гендиректор будет вести всю финансово-хо-зяйственную деятельность, периодически отчитываться, но при оплате сумм, превышающих тридцать процентов от остатка предыдущего дня, должен согласовывать перечисления с руководителем соответствующего направления. Надо издать приказ, по которому обязать бухгалтерию вести карточки по каждому направлению, и назначить ответственных за направления. По направлению Гриши это необходимо делать во всех случаях, поскольку банк проверяет целевое использование кредитных денег. Так что схема становится универсальной.

— А откуда ты взял тридцать процентов? — спросил Михаил Абрамович.

— Я рассудил очень просто. Это то, что мы закладываем в структуре цены на зарплату и хознужды, — пояснил Родик.

— Разумно… — ни к кому не обращаясь, заметил Боря.

Айзинский молчал. Воцарилась тишина, которую нарушил Михаил Абрамович.

— Вам не кажется, что мы практически вернулись к уже действующей схеме?

— Кажется… — почти одновременно произнесли Юра и Боря.

— Вы забыли один очень важный момент. Теперь мы можем свободно переводить прибыль в Америку, а из Америки в любую страну. Мы об этом давно мечтали. И еще… Мы не делаем отчислений на содержание чужого предприятия. Правление — это теперь мы. А схема, которой мы сегодня пользуемся, возможно, неплохая и продиктована практикой. — Говоря это, Родик понимал, что наносит Григорию Михайловичу решающий удар. После него тот должен либо от всего отказаться, либо смириться с создавшимся положением и как-то объяснить все произошедшее «правлению» в позитивном ключе, выдав за свою продуктивную идею. Вероятно, именно эту дилемму он обдумывал.

Родик почувствовал, что нужно дать Грише время. Поэтому он предложил всем выпить и закусить. Все, тоже желая передохнуть, с удовольствием принялись закусывать, а Юра налил водки и начал травить анекдоты. Родик очень не любил эту Юрину привычку и потому отправился в предбанник собирать свои банные принадлежности. Увлекшись, он не заметил, как в предбанник вошел Григорий Михайлович. Когда тот обратился к нему, Родик невольно вздрогнул.

— Родик, мне казалось, мы обо всем договорились…

— А разве я что-то нарушил?

— Конечно. Что это за фокус с кредитом? И идиотские ограничения по оплатам?

— А как я должен был объяснить свой отказ от финансового руководства? Мои не привыкли к такому. Требовалась мотивировка. Вообще все могло развалиться. Ты видел, как Юра и Боря нервничали? Ты же умный и опытный… Провел бы подготовку. А ты все на меня взвалил. Я что, факир? Ребята самостоятельные.

— Это ты их подговорил.

— Ну вот, как в пословице: «Глупый осудит, а умный рассудит». Клянусь, что я этого не делал. Да и когда? Ты же был все время здесь.

— У меня создалась очень трудная ситуация…

— Я всего не знаю, но мне кажется, что у тебя как раз все нормально. Если не трогать твою совесть. Это у меня масса проблем. Ты просто не врубился.

— Не думаю…

— А чего думать. Главное — ты гендиректор. Предложенный мной кредит закроет все твои взаиморасчеты с «правлением». Кто будет проверять, где и как ты взял кредит и кому и как ты его будешь отдавать? Включать кредит в расчеты с Дэвидом ты не должен. Все остальное прими как неизбежное. Неужели ты надеялся, что тебя будут качать на руках? Если хорошенько все взвесишь, то поймешь: ситуация для тебя нормальная. Это меня ты в шестую позицию поставил, но я проигрывать умею. Кстати, не забудь о своих гарантиях сохранности денег при любых катаклизмах и о содействии моим зарубежным начинаниям. На бумагу мы это перенести не можем.

— Мог бы и не напоминать… Ладно. Ты, наверное, прав. Ничего не остается, как соглашаться. Хотя я рисовал несколько иную картину. Перестроюсь…

— Ну, тогда пойдем продолжать совещание. Вопросов еще много, а сеанс кончится через сорок минут…

— Последнее. Ты не хочешь дать на время свою валюту?

— После сегодняшнего разговора — не хочу. Думаю на днях загнать эти деньги в Китай. Куплю «по совету друзей» пуховики. Как раз к сезону успею.

— Право твое, но мне понадобятся деньги не более чем на месяц. Это для оплаты по СП. Ты еще успеешь оплатить пуховики. Дело все же общее, и я иду на уступки.

— Ладно. Это последнее, на что я соглашусь. Но ты гарантируешь возврат моих денег, и если задержишь, то со штрафом. Другие возможные проблемы — тоже на твоей совести. Сделаем договор процентной финансовой помощи. Первый месяц — бесплатно, а потом по десять процентов в месяц. Устраивает?

— Процент безумный, но я согласен.

— Пошли завершать разговор. Веди совещание, а я помолчу. Ты выжал из меня все, что мог. Я чувствую себя изнасилованным.

— Артист! Кем же тогда я должен себя чувствовать?

— Подлецом…

Когда двое в совместном бизнесе согласны друг с другом, один из них лишний.

Ригли

— Майн гот[68]!.. Я не ездил на таком автомобиле никогда, — с трудом вынимая сначала ноги, а потом тучное тело, сообщил с еврейским акцентом лысеющий пожилой мужчина. Наконец, выбравшись из «Москвича-412», уже на тротуаре он широко улыбнулся и добавил: — Азухен вей![69]Это вообще не автомобиль. Всем добрый день.

С водительского места выскочил Боря. Он обогнул машину со стороны капота и суетно распахнул переднюю дверцу. Оттуда, воспользовавшись учтиво предложенной Бориной рукой, вышла маленькая элегантная женщина — яркая представительница желтой расы. Она начала что-то быстро говорить мужчине на языке, отдельные слова которого напоминали английский. При этом она улыбалась так, что ее и без того узкие глаза вовсе прятались в морщинках доброжелательного смуглого лица.

Родик и Юра, стоя на ступеньках гостиницы «Украина», давно ожидали прибытия Дэвида Сандлера и его жены, встречать которых вызвался Боря на своем любимом «Москвиче», являющимся его гордостью уже более десяти лет.