Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

– Где Порт? – спросил король.

К нему подвели безрукого овчара.

– Этот кельт сражается благородно, как настоящий сакс, – провозгласил Альфред и, с улыбкой взглянув на Эльфвальда, продолжил: – Поэтому с сегодняшнего дня я объявляю его таном.

На глазах всей свиты король обнял ошеломленного Порта, а потом кивнул двум монахам, которые тут же выступили вперед, развернув длинные пергаментные свитки – королевские дарственные грамоты, ведь по англосаксонским законам тану полагались земельные владения. Обычные поместья облагались повинностями, однако король мог пожаловать и особые земли – бокленд, – освобожденные от большей части податей, в том числе от феорма, хотя их владелец по-прежнему должен был поставлять воинов в ополчение и содержать в порядке дороги, мосты и укрепления.

– Тан Порт, наделяю тебя боклендом! – торжественно изрек король.

Овчар раскраснелся от удовольствия. Монах начал читать грамоту на латыни и переводить ее на англосаксонский:

– Именем Вседержителя, Творца и Спасителя нашего, Всемогущего Господа, я, Альфред, милостью Божией король англосаксов, настоящей грамотой отдаю и жалую Порту поместье на моих землях в вечное и наследственное владение…

Порт задохнулся от радости – он стал владельцем собственного имения, настоящим таном!

Монах тем временем продолжал читать:

– И подтверждаю, что владения эти, жалованные моему дражайшему и любезному подданному от щедрот моих, составляют двадцать гайд земли у реки Авон, с севера прилегающих к владениям тана Эльфвальда…

Двадцать гайд! Теперь Порт – состоятельный человек и сможет не только купить для сестры золотое распятие, но и осыпать его самоцветными камнями. Монах начал описывать границы владения, и овчар напряженно вслушивался в каждое слово – местность была ему хорошо знакома.

– …в пойме реки и на излучине, включая заливные луга до старого дерева, а затем к северу, от граничной межи до холма, и к западу вдоль насыпи, включая место, называемое подворьем Одды, и луг для выпаса шести волов…

– Погодите! – воскликнул овчар.

Монах ошеломленно умолк.

– Там не шесть волов, а восемь, – заявил Порт.

Альфред с любопытством посмотрел на овчара и улыбнулся:

– Точно восемь?

Порт кивнул.

По знаку короля монах внес в грамоту поправку и продолжил:

– …и хозяйство, приносящее двадцать голов сыра, пятнадцать ягнят и руно с пятнадцати овец…

Порт помотал головой и объяснил королю:

– Не двадцать, а двадцать пять голов сыра.

Все вокруг расхохотались. Монах с усмешкой внес очередную поправку и торжественно огласил заключительные строки грамоты:

– …чтобы он владел и распоряжался поместьем, как ему будет угодно, свободно от всех повинностей, за исключением воинской службы и строительства мостов и укреплений. А тот, кто по дьявольскому наущению и ради мирской тщеты и соблазнов нарушит или уменьшит это пожалование в любой частности, малой или большой, то окажется отсеченным от всех добрых христиан и перед престолом Христовым в Судный день будет осужден на вечные муки в адовом огне с Иудой и прочими клятвопреступниками, ежели не пожелает должным образом возместить ущерб и дополнить наше пожалование.

Эльфвальд и остальные таны засвидетельствовали дарственную грамоту. Порт, оставшись без рук, однако же, обрел часть древних родовых владений.

Тану Эльфвальду король жаловал драгоценный перстень, ларец, осыпанный самоцветными каменьями, и богатое селение Шокерли, к северу-западу от Уилтона. Селение раскинулось на лесистых склонах холма между поймами рек Уайли и Наддер, в месте, именуемом Дубрава Гроувли. Название Шокерли происходило от саксонских слов «shocker» – сноп и «lee» – лесная опушка.

– Вы храбро сражались, – сказал Эльфвальд дочери и младшему сыну. – Эльфрику я завещал имение в Авонсфорде, а вам отдам Шокерли в совместное владение.

– И пусть ваши новые владения будут вечным напоминанием о чудесном спасении Уэссекса и о битве при Эдингтоне! – воскликнул король, обращаясь к присутствующим.

Еще одну памятку о славной победе англосаксов оставил не Альфред, а Эльфстан. Спустя несколько дней он позвал приятелей на холм неподалеку от поля сражения и объяснил им, что хочет увековечить подвиг сестры.

– Она тоже заслуживает почестей! – пылко воскликнул юноша.

Три дня подряд молодые люди старательно срезали дерн с мелового грунта, а потом вернулись в лагерь. На зеленом склоне холма осталось изображение белой лошади, сорок футов длиной, видимое и по сей день.

По возвращении на остров Этелни тану сообщили, что Тостиг исчез. Он ушел один, не предупредив никого из родных. Вместе с Тостигом пропали и доверенные ему ценности. Больше его не видели.

Впрочем, на этом беды Уэссекса не закончились: прежде чем во владениях короля Альфреда воцарился мир, предстояло еще много битв с викингами. К тому же элдормен Вульфгар после битвы при Эдингтоне перебежал на сторону неприятеля и скрылся в Данелаге.

Однако же Уэссекскому королевству больше не угрожало уничтожение. По велению короля построили бурги – укрепленные города, – монастыри и школы, а разрушенное Уилтонское аббатство восстановили. Король Альфред даже нашел время перевести любимые труды древних философов на англосаксонский.

Мало-помалу короли Уэссекса распространили свое влияние и на Данелаг – области, занятые викингами. Свирепые северяне обжились на насиженных местах и приняли христианство. Так постепенно возникло единое королевство.

Незадолго до Нормандского завоевания датскому королю Кнуду Великому удалось на короткий период сделать королевство частью своей империи, однако за этими областями уже закрепилось название Англия, а ее жители стали англичанами.

Все это произошло благодаря стараниям и рвению короля Альфреда в Уэссексе зимой и весной 878 года.

1139 год

Неделю назад отпраздновали Пасху. На крепостной стене Сарисбери стояли двое. С плеч мужчины повыше ниспадал черный плащ с шелковым подбоем, скрепленный у горла золотой цепью; длинные каштановые кудри разделял прямой пробор, высокий лоб закрывала челка, на висках и в аккуратно завитой бороде серебрилась седина. Вытянутое лицо с орлиным носом пересекали глубокие морщины.

Ришар де Годефруа, нормандский рыцарь из захудалого рода, скривил тонкие губы в язвительной полуулыбке, глядя на своего спутника. Николас, приземистый каменщик в кожаной куртке, спросил на своем родном английском наречии:

– Милорд, а зачем епископ оружие в крепость привез?

Нормандский рыцарь не удостоил его ответом.

За полями начинался город Уилтон, где в мирные времена шериф вершил суд графства; к северу, в долине, раскинулось поместье Авонсфорд. Там три поколения назад обосновались предки рыцаря, и там, на землях уилтширского лендлорда Вильгельма Сарисберийского, и находилось ленное владение Годефруа.