Поветлужье - Андрей Архипов

– Ну, Василий Григорьевич, – встал Трофим с края полатей, где до этого терпеливо выслушивал мечущегося около очага сотника, – прощения прошу, после разговора с кугузом пообщаемся еще. Может, и присоветую что, а может, и сам спрос поимею…

Махнув рукой Ивану, чтобы тот поторопился, воевода выскочил во двор и устремился следом за Лаймыром, уже выходящим за ворота усадьбы. Остаток пути прошли молча, а воевода так совсем уткнул взгляд в землю, не обращая внимания ни на торопящийся по своим делам люд, ни на окружающие неказистые постройки. Он даже оставил без острого взгляда промелькнувший высокий тын, который венчал собой насыпной земляной вал со рвом, окружающие городок. Только перед самой усадьбой ветлужского кугуза, где толпились черемисские ратники, воевода тронул провожатого за плечо.

– Лаймыр, не время ныне, но оттого беседа моя с князем вашим по-другому сложиться может… Улина внучка тебе?

– И притом любимая, – выпалил тот, сперва моргнув от неожиданности.

– Посвататься за нее хочу. Ежели отказ какой с твоей стороны будет, так сказывай тотчас, а коли условия какие желание есть поставить, так после обсудим… – Воевода уже крепко держал за плечо своего возможного родственника, не пуская его идти дальше.

– Про мужа ее, погибшего два лета назад, известно тебе? И про детей двоих, что она имеет от него, тоже?

– Все обсказала как есть, – кивнул Трофим, не обращая внимания на раздавшийся удивленный свист со стороны Ивана.

– Ишь спроворился уже, – выдохнул Лаймыр, скидывая руку Трофима с плеча. – Я-то думал… Ну ладно, сговоримся, воевода. Потерпишь до осени со сватами?

– Сколь надо, терпеть буду… ты уж храни ее для меня, Лаймыр. – Воевода улыбнулся, хлопнул оторопевшего полусотника по плечу и шагнул за ворота усадьбы, навстречу непростому разговору…

* * *

– И чего вам надобно? – Резкий голос Лаймыра в точности повторял интонации черемисской речи, прозвучавшей со спины воеводы и полусотника. Они обернулись, не успев подняться на крыльцо дома с вычурными резными столбиками. Перед ними, вытираясь холстиной после ведра воды, опрокинутого на голову и плечи, стоял князь, незримо охраняемый ратниками, расположившимися полукругом. Однако выглядел он при этом как воин, в такой охране не нуждающийся. Черная борода окаймляла скуластое лицо, недовольно взирающее на пришедших гостей.

– Чего вам надобно? – повторил голос Лаймыра вслед за короткой жесткой фразой ветлужского кугуза. – Верность решили мне свою отдать али дань принесли, накопленную за два года?

– Ни то, ни другое, князь, – услышал Иван холодный ответный голос воеводы и коротко поклонился вслед за ним. Тут же полусотника пробила испарина: он неожиданно понял, что в последнее время при нем никто не упоминал имени черемисского кугуза, а сам он его напрочь забыл…

«Да какая, собственно, разница, как его зовут? – в итоге мысленно махнул рукой Иван. – Назовем князем, кугузом… омом, если не обидится на такое название со стороны чужеземцев. Добавить слово «великий» – и милость обеспечена… может статься».

Тем временем воевода настойчиво спросил предводителя ветлужских черемисов, собирается ли тот приглашать их в дом или оставит на пороге на потеху гридням? Тот в ответ криво улыбнулся, но все-таки коротко кивнул и поднялся на крыльцо, запретив идти за собой дернувшейся было охране. Троица вслед за ним протиснулась через узкие сени и вошла в небольшую светлую комнату, освещенную солнечным светом, пробивающимся через окно со вставленным мутноватым стеклом. Однако даже тут мрачное настроение кугуза развеяно не было. Он уселся в кресло, одиноко стоящее на возвышении в углу комнаты, и молчаливо воззрился на стоящих гостей. Не выдержав, Лаймыр что-то произнес внятным и успокаивающим тоном, но тут же в ответ получил удар княжеской длани по подлокотнику и короткую отповедь. Однако после своего внушения кугуз уже обратился к гостям более спокойным голосом:

– Ом сожалеет, что нарушил законы гостеприимства и не встретил вас как подобает, однако мнится ему, что понимаете вы, чем это вызвано. Лишь прибытие суздальских… гостей и требование ими новых поборов вывело его из… равновесия. Вы же… пусть не подданные, но живете все же на его земле.

– Мы принимаем извинения князя, – коротко кивнул воевода, удостоившись смешливого взгляда кугуза, не опровергшего, однако, столь категоричного утверждения.

– И все же желает он узнать повод, приведший вас к нему, – продолжил Лаймыр переводить короткие рубленые слова своего предводителя. – Вам стало тесно на нашей земле? В глубине таежных лесов много места, растите туда… Вы хотите защиты от новгородцев? Становитесь подданными, тогда и получите искомое…

– Мы не хотим от князя невозможного, – начал заводиться воевода, однако прикосновение руки полусотника, которую тот положил ему на плечо, сразу заставило его сбавить тон. – Мы лишь просим… просим кугуза предупредить нас, ежели над нами нависнет угроза… как от новгородцев, так и от кого-либо другого.

– И что я получу взамен? – размеренным тоном произнес князь. – Вы будете мне за это платить? В чем же отличие ваше от других моих подданных? А может, вы будете за меня ратиться? Сызнова спрошу: чем вы будете тогда отличаться от моих воинов?

Молчаливое напряжение сгустилось в комнате. Казалось, скажи сейчас воевода про то, что черемисы за это получат уважение и поддержку его воинов против врагов кугуза, то ситуация разрядится ко всеобщему удовлетворению. Но окружающие понимали, что этим врагом может быть и Суздаль. Готов ли будет воевода поднять своих воинов против недавних братьев по оружию, служащих ростовскому князю? И не слишком ли велика будет цена жизней его воинов за простое предупреждение об опасности? Тем более если опасность эта может исходить и от самих черемисов?

– Мы можем стать твоими союзниками, князь, – чуть помедлив и взглянув кугузу прямо в глаза, ответил воевода переяславских и отяцких мужей. – Тогда мы будем воевать вместе против наших общих врагов и мирить тебя с нашими друзьями. Я… я не знаю, кем будут те или другие, но я обещаю, что приду на помощь, если это будет в моих силах и не нарушит других моих слов. И буду так делать до тех пор, пока ты сам будешь верен своему слову.

– Сказано… честным воином. – Кугуз поднялся и подошел вплотную к воеводе. – И я приму твое слово и дам тебе свое в присутствии многих и многих. Однако ты все равно должен будешь мне заплатить, переяславец… Ты сам ведаешь про дань, требуемую с меня Суздалью, и вполне может быть, что по весне придет не одна сотня… и мне придется отдать им все, что у меня есть, или… или собрать это с кого-либо. Не мыслишь же ты, что я обойду твоих людей, при этом ободрав еще одну шкуру со своего народа? И Ростов, и Булгар… как шакалы, они требуют все больше и больше. Легче всего пойти под кого-то одного навсегда, принять его веру и этим облегчить наше бремя. Но таким поступком я предам свой народ и нашего предка, князя Куркугза, который завещал нам почитать своего верховного бога, Ош Тюн Кугу Юмо, Владыку Вселенной. Сменить своих богов на чужих… это не по мне.