Связанные - Олли Ярвинен

Лицо Эйдона приняло крайне хмурое выражение.

— Покушение на жизнь вельменно, оскорбление её достоинства, нападение на слугу вельменно, опасное колдовство, покушение на убийство ребёнка и ещё одной девушки, чьё имя мне неизвестно, — перечислил он.

— Вельменно? Так она же не…

— Мартон, ты его головой об пол не бил? А ты, торговец, оглох что ли? Ослеп? Или Винце тебя ничему не научили?

— Она не…

— Нет? Ты так и не представил ни одной верной приметы, которая могла бы заставить тебя усомниться в происхождении госпожи или иным образом сбить тебя с толку, кроме смутных ощущений и ничем не подкреплённых предположений.

— Я вам не верю, — прошептал Бравил и затравленно огляделся по сторонам.

— Вера не требуется, — жёстко отрезала аристократка. — Только порядок и послушание.

— Мы не можем, — тихо возразил Мартон.

«Только не по приказу этой твари!»

— У тебя оружие затупилось? — с незнакомым равнодушием отозвался Эйдон, однако во взгляде его читался приказ продолжать. Это обнадёжило Мартона, и он заговорил снова:

— Разве госпожа на сообщила всем нам, что медиума легко ввести в заблуждение и внушить ему всё, что угодно? Разве это не значит, что действовал он не по своей воле?

— Что за чушь ты несёшь? Я хотел… — встрял Бравил, но Мартон незаметно выкрутил ему запястье и болью заставил замолчать.

— Послушайте его! Продолжает наговаривать на себя даже перед лицом смерти. Что это, как ни внушение? Между тем мы все знаем виновника — это рах, который заставил Бравила работать на себя. Я прошу хотя бы отложить казнь, пока у него не прояснится в голове.

«А потом можно будет заменить казнь на что-нибудь менее… радикальное», — с надеждой подумал он.

Выслушав перевод, энергично закивала и Кирис — кажется, идея убить Бравила ей тоже пришлась не по вкусу — и Мартон немного успокоился. Рах подчинится. Поупирается для вида, но подчинится.

Однако всё оказалось даже проще, чем он думал.

— Оставляю это решение тебе, капитан, — спокойно ответила вельменно и отошла к окну.

На этот раз Эйдон молчал долго.

— В словах гвардейца Хельдера есть смысл, — наконец, медленно, словно каждое слово давалось ему с неимоверным трудом, произнёс он. — Что же до тебя, торговец, отныне тебе не разрешается покидать Формо и его окрестности на расстоянии дня пешего перехода. Ты не можешь занимать никаких должностей. При условии деятельного раскаяния наказание может быть смягчено спустя двадцать лет с этого дня, однако даже в этом случае запрет занимать должности останется пожизненным. Тебе понятно твоё наказание?

— Да, — Бравил отвёл глаза.

— Не советую нарушать его условий. Через несколько дюжин дней в Формо прибудет маг, чтобы поставить Знак. Если тебя не окажется на месте — гвардия найдёт тебя хоть на другом конце света и доставит в столицу. Тогда разговоров больше не будет.

Мартон незаметно выдохнул. Знак — штука неприятная, он не выпустит Бравила за пределы его точно отмеренной тюрьмы и вызовет нестерпимую боль, попытайся он выйти наружу. Зато парень останется в живых и в будущем даже сможет рассчитывать на снисхождение.

В дверь тихо постучали и внутрь с высоко поднятой головой вошла Инара. Если она и слышала всё, что происходила на кухне, то ничем этого не показала — только почти незаметно скосила взгляд на пол, туда, где лежала Энара и чуть расслабилась, убедившись, что та жива.

— Госпожа, пришли двое солдат из ополчения Формо. Они утверждают, что несут важные известия. Также вашего внимания ищет управляющий Бравил. Я… — она запнулась, а затем в голубых глазах сверкнуло что-то новое, что-то чего Мартон никак не ожидал там увидеть — азарт и озорство. Словно удивляясь собственным словам, Инара медленно закончила: — Я приказала ему ожидать в коридоре.

«Отчаянная девчонка! — восхитился Мартон. — Приказала управляющему, ну надо же! Как ты жить-то теперь здесь собираешься?»

И всё же, заглянув внутрь себя, Мартон не сомневался, что окажись он на месте голубоглазой служанки, он поступил бы точно так же, невзирая ни на какие последствия. И ведь пухлый управляющий наверняка проглотил это безо всяких возражений — ещё бы! Положение слуги вельменно позволяло провернуть ещё не такое.

Аристократка не выказала никакого неудовольствия, но не преминула продемонстрировать ту самую мстительность, о которой Мартон столько слышал от Эйдона:

— Пригласи ополченцев, — приказала она и добавила с непривычной мягкостью: — Затем можешь вернуться и побыть с сестрой. Вы свободны до следующих распоряжений.

Глава 16. Гвардейцы Его Величества

Эйдон сразу узнал своих давних знакомцев: загорелого ополченца с улыбчивым щербатым ртом и его товарища, полного и с глубокими оспинами на щеках — тех самых, которым не повезло попасть в ученичество к Мартону. Впрочем, на пользу им это явно не пошло: толкаясь и наседая друг на друга, будто деревенские мальчишки, спешащие поглазеть на бредущую по большаку труппу магического цирка, ополченцы ввалились в кухню — и замерли как вкопанные, стоило им увидеть перед собой небрежно обернувшуюся навстречу вельменно.

«Ну да, этого мы пока не проходили», — глядя на их растерянные лица, Эйдон не удержался от улыбки.

Ополченцы неуклюже поклонились, задевая друг друга локтями, как мнилось, не столько из вежливости, сколько ради того, чтобы выиграть пару мгновений и сообразить, что делать дальше. Однако вельменно сама пришла им на помощь:

— Мне сообщили, у вас для меня известия.

— А?.. — поднял голову щербатый. «Правильная речь» определённо давалась ему с невероятным трудом. — А! Так точно, сопожа! Несём эти… как вы сказали… «Вестия», ага.

— Мы, значит, у вашей комнаты дежурили, как господин капитан приказал, — обстоятельно подхватил рябой. — А тут, значит, прибёг Тиёс-лудильщик да сразу в крик: такое, мол, за деревней деется… Ну, а мы что? Мы его погнали с этажа-то, чтобы госпожу, то есть, вас, значит, не беспокоил, мало ли что ему приблазнилось, с пьяных-то глаз. А потом решили, что нехорошо получится, если, значит, не доложить…

Чем дольше светловолосая вельменно слушала сбивчивый говор ополченцев, тем ниже её голова склонялась к плечу. Эйдон медленно кивнул сам себе, сообразив, в чём проблема: их и раньше-то было непросто понять, не то что теперь, когда из-за волнения слова и вовсе сливались друг с другом.

— Прошу, излагай по существу.

— Эко вы ладно сказали-то, госпожа, — оживился щербатый.

Последовал короткий жест в сторону, хотя Эйдон уже и без того понимал, что от него требуется.

— Безмерно рады, что ты одобряешь, солдат, но советую следить за языком, пока я лично не укоротил его на полпальца. Ты явился только ради того, чтобы надоедать