Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Зайда поднесла серебряную чашку ко рту, а когда опустила ее, то на губах гостьи играла скупая улыбка. Однако Илэйн показалось, что это скорее была улыбка облегчения, чем триумфа.

– К товарам, вывозимым в Андор, но не к товарам, поступающим с реки на нашу землю. Я могу оставить тебе трех Ищущих Ветер. Скажем, на полгода. И они не должны использоваться в сражениях. Я не допущу, чтобы мои люди умирали ради твоих дел или чтобы кто-нибудь из андорцев заимел на нас зуб, если кто-нибудь из Морского Народа убьет одного из них.

– Они будут только ставить врата, – сказала Илэйн, – однако они будут ставить их там, где мне потребуется.

О Свет! Это звучало так, словно она собиралась использовать Силу как оружие! Морской Народ делал это не задумываясь, но Илэйн изо всех сил пыталась поступать так, как требовала Эгвейн, словно она уже принесла Три Клятвы. Кроме того, если бы она разнесла те биваки под стенами города с помощью саидар, или позволила кому-нибудь сделать это, ни один из Домов Андора не стал бы больше поддерживать ее. – Они должны оставаться при мне до тех пор, пока корона не станет моей, будет ли это через полгода или позже. – Корона должна оказаться у нее на голове гораздо раньше, но, как говаривала ее старая нянюшка Лини, сливы считают в корзине, а не на дереве. Однако, после того как она взойдет на трон, ей больше не нужны будут Ищущие Ветер для снабжения города, и по правде говоря, она будет только счастлива увидеть их спины. – Но трех совершенно недостаточно. Тебе будет нужна Шайлин, поскольку она твоя Ищущая Ветер. Остальных я оставлю при себе.

Медальоны на цепочке Зайды слегка зазвенели, когда она покачала головой.

– Талаан и Метарра – пока еще ученицы. Они должны продолжить обучение. У других тоже есть свои обязанности. Я могу обойтись без четырех, до тех пор пока твоя корона не будет тебе обеспечена.

С этого момента вопрос стоял только о том, чтобы выторговать побольше. Илэйн и не ожидала, что ей оставят учеников, да и на Ищущих Ветер при Госпожах Волн кланов тоже рассчитывать не приходилось. Ищущие Ветер и Господа Мечей обычно играли при своих Госпожах Волн роль приближенных советников, и для тех так же нелегко было расстаться с ними, как для нее – с Бергитте. Зай-да пыталась выговорить себе и других Ищущих Ветер, например тех, которые служили на больших кораблях, но их оказалось слишком много, и Илэйн не согласилась, так же как не соглашалась снизить свои запросы, хотя Зайда постепенно сдавалась. Очень медленно, торгуясь из-за каждой уступки. Но все же не так медленно, как ожидала Илэйн. Очевидно, Ищущим Ветер эта сделка была необходима не меньше, чем ей женщины, способные ставить врата.

– Именем Света, договор заключен, – наконец смогла сказать Илэйн, целуя кончики пальцев на правой руке и наклоняясь вперед, чтобы приложить их к губам Зайды. Авиенда усмехнулась, этот обряд, очевидно, произвел на нее впечатление. Лицо Бергитте оставалось спокойным, но узы сказали Илэйн, что та едва могла поверить в то, что ей удалось справиться так хорошо.

– Именем Света, договор заключен, – промурлыкала Зайда. Ее пальцы, прикоснувшиеся к губам Илэйн, были твердыми и узловатыми, несмотря на то что она уже много лет вряд ли сама бралась за веревку. Она выглядела слишком довольной для женщины, уступившей девятерых из четырнадцати Ищущих Ветер, бывших в ее распоряжении. Илэйн подумала о том, есть ли в числе этих девятерых те, чьи корабли Шончан потопили в Эбу Дар. Для Ата'ан Миэйр потерять корабль считалось очень серьезным промахом, независимо от причины, и, возможно, этого было достаточно для того, чтобы желать оставаться некоторое время подальше от дома. Но это не имело значения.

Чанелле выглядела угрюмой, ее покрытые татуировками руки стискивали обтянутые красной парчой колени, однако не настолько угрюмой, как можно было ожидать от женщины из Морского Народа, которой придется остаться на берегу еще некоторое время. Она должна была командовать теми Ищущими Ветер, которые оставались в Кэймлине, и ей не очень-то нравилось, что Зайда согласилась передать ее в подчинение Илэйн и Бергитте. Больше не будет Ата'ан Миэйр, разгуливающих по дворцу, словно они здесь хозяева, и отдающих распоряжения направо и налево. Но, с другой стороны, Илэйн подозревала, что Зайда пришла на эту встречу, уже зная, что ей придется оставить здесь кого-то из своих людей, а Ча-нелле предвидела, что будет командовать ими. Это, однако, вряд ли имело значение, так же как и то, какие выгоды Зайда надеялась извлечь из того, что станет Госпожой Кораблей, а то, что она видела какие-то выгоды, яснее ясного. Но главное – это что Кэймлин не будет голодать. Это и еще… проклятый маяк, по-прежнему пылавший на западе. Нет, она будет королевой, она не может себе позволить себе поступать как истеричная девчонка. Кэймлин и Андор – вот все, что должно иметь для нее значение.

Зайда и две Ищущих Ветер покинули апартаменты Илэйн, исполненные достоинства и внешне неторопливые, но почти с таким же пренебрежением к церемониям, с каким и появились; на прощание они лишь выразили надежду, что Свет осияет Илэйн и что она будет жива и здорова. Для Ата'ан Миэйр это было почти все равно, что выбежать, не сказав ни слова. Илэйн решила, что если Зайда действительно намеревалась стать следующей Госпожой Кораблей, у нее скорее всего была соперница, которую она надеялась опередить. Для Андора будет неплохо, если Зайда займет трон Ата'ан Миэйр, или как это называлось у Морского Народа. Сделка сделкой, но она всегда будет помнить, что Андор помог ей, и это им на руку. Впрочем, если она потерпит поражение, ее соперница тоже будет знать, кого поддерживал Андор. Однако не стоит забивать голову всеми «этими». Здесь и сейчас – вот о чем следует думать.

– Я, конечно, не хочу, чтобы кто-либо применял силу к посланникам, – спокойно сказала Илэйн, после того как двери закрылись за гостями, – но ведь я желала бы, чтобы мои комнаты были защищены от вторжений. Даже послам не должно позволяться так запросто входить сюда. Я понятно выразилась?

Расория кивнула с каменным лицом, но, судя по краске, залившей ее щеки, она испытывала стыд от того, что ей пришлось допустить сюда этих женщин, не меньше, чем Бергитте; а от той по узам доносилось такое смущение, что Илэйн почувствовала, как ее собственное лицо начинает пылать.

– Вы не допустили никакой ошибки, просто постарайтесь, чтобы больше подобное не произошло. – О Свет, как глупо это звучало! – Мы не будем больше об этом говорить, – натянуто произнесла Илэйн. Ох, будь проклята Бергитте со своими узами! Чтобы помешать Зайде войти, им пришлось бы подраться с ней, но сейчас, когда к головной боли ее Стража добавилось глубочайшее унижение, Илэйн почувствовала, что это уже слишком! А Авиенду никто не просил так… так вкрадчиво улыбаться. Илэйн не знала, когда и как ее Сестре стало известно, что она и Бергитте иногда отражают чувства друг друга, но Авиенда находила это чрезвычайно забавным. Ее чувство юмора было временами грубоватым.

– Мне кажется, вы двое скоро растопите друг дружку, – смеясь, произнесла она. – Однако твоя шутка почти удалась, Бергитте Трагелион. – Бергитте хмуро взглянула на нее, и смущение, текущее по узам, сменилось внезапной тревогой. Но Авиенда отвечала ей настолько невинным взглядом, что, казалось, ее глаза вот-вот выпадут наружу из глазниц, так они расширились.