Адепт Грязных Искусств - Анна Кондакова

Я выставил ладонь вперёд, в сторону девчонки, и применил гравитационный эрг, притягивая к себе маленькое детское тельце. Бездыханную Дженни медленно потащило к моей руке.

Через полминуты я смог наконец до неё дотянуться и проверить…

Жива. Девчонка тоже была жива.

Я бросил взгляд на мёртвое лицо Бена Баума. Его остекленевшие глаза будто умоляли меня спасти его внуков – единственных, ради кого он жил и ради кого умер. Из последних сил я ухватил девчонку за руку, приподнял и взвалил себе на плечо.

Господи милостивый… у меня возникло ощущение, что я поднимаю весь земной шар.

Еле держа равновесие, я встал на ноги, потом ухватил за руку ближайшего близнеца… чёрт… забыл, как его зовут… и потащил свою ношу в коридор, увлекая за собой прямо по полу. Ну а третьего мальчика, Норманна, я принялся двигать перед собой гравитационным эргом.

Каждый шаг приносил адскую боль.

Наверное, именно с такой же болью человек заново учится ходить после того, как переломает ноги.

Ступени лестницы теперь давались мне ещё тяжелее, чем при восхождении. Колени подкашивались, и я старался сгибать их как можно меньше, поэтому спускался, навалившись спиной на стену. От такого натиска ножевая рана под лопаткой начала опять окатывать меня кровью.

Горячий воздух обжигал гортань. Зал внизу полыхал, но через языки пламени просматривался дверной проём, где-то там, вдали, темнела улица, и я заставил себя идти на этот мрак, в прохладу, к спасению.

На последней ступени в глазах вспыхнуло разноцветье, я судорожно вдохнул, прикрыл веки, залитые едким потом… и потерял сознание.

***

Не знаю, что конкретно привело меня в чувство: запах, бормотанье на ухо, поглаживания по спине или далёкие всхлипывания.

Ощущения, голоса и звуки обрушились на меня лавиной, а потом я закашлялся, пошевелил плечами и осознал наконец, что лежу на животе. Подо мной чувствовался плотный ворс ковра, нос уловил запах пыли и цветов…

– Очнулся, – прошептали рядом. – Он очнулся.

– Переверни его на спину, – сказал кто-то очень знакомым голосом.

– Нельзя. Моя руна ещё работает. Пусть так полежит.

– Нет времени лежать, Хлоя. Надо уходить.

Теперь я узнал, кому принадлежали голоса. Хлое и Дарту Орривану.

Я снова закашлялся и попытался подняться, но чья-то ладонь легла мне на затылок и заставила лечь обратно.

– Нет, Рэй. Лежи. Ещё хотя бы минуту. Пусть кровотечение остановится.

Я сглотнул, смочив слюной сухое болезненное горло, и прошептал, не открывая глаз:

– Дети… где?

Мне ответил Дарт:

– Вон там, на кресле сидят. Живые. В шоке только… ни слова от них не добились…

– Рэй, там такое на улице творится. – А это был голос Хиннигана.

Значит, он тоже здесь.

– Мы тебя вылечим… потерпи, миленький… – А это, кажется, сказала Джо.

– Он пацан живучий, – добавили голосом Пьера Латье. – Оклемается.

И тут же Хлоя:

– Рэй истощён сильнейшей кровопотерей, он даже с пола сам встать вряд ли сможет… но раны я запечатала и обезболила. Эффекта хватит на час, потом опять надо будет обработать.

– Думаешь, через час мы будем ещё живы? – скептически поинтересовался у неё Дарт.

– Будем, – ответил вместо медсестры Хинниган. – Можно попробовать вернуть Рэю потраченные силы и немного здоровья.

– И как мы это сделаем? – спросил Дарт, не скрывая недоверия.

Очкарик не обратил внимания на его скепсис и отчеканил:

– Ритуал передачи общей родовой силы. Она ведь не только кодо повышает, но и дарит физическую мощь. И надо принимать решение быстрее, пока ещё успеваем…

– И как ты себе это представляешь? Имперскую семью сюда вызовем?

Хинниган помолчал недолго и ответил:

– Рэй – не Теодор Ринг.

– Че-его? – опешил Дарт.

– Ты совсем уже, Клиф? – присоединилась Джо.

– Поясни, – потребовал Латье.

– Эй, не орите. Сейчас поясню, – поспешил заверить всех Хинниган. – Я всё думал и никак не мог понять, почему так вышло, что Рэй – чёрный волхв, но мать у него жива. Вы не задумывались? Хотя… куда вам. Так вот. Если бы Рэй был настоящим Теодором Рингом и одновременно чёрных волхвом, у него не было бы матери. Волхвы убивают мать при рождении. Это условие их появления на свет. Тут два варианта: либо Рэй – не чёрный волхв, либо… не Теодор Ринг.

– Либо его усыновили, – отозвался Латье.

Хинниган тут же возразил:

– Нет, исключено! Леди Иветта рожала Теодора сама, есть тому куча свидетелей. Это всё же имперская семья, и если бы Теодор был приёмным, ему бы не светил трон. Там слишком много желающих, чтобы закрыть на это глаза.

– А ведь точно, – пробубнил Дарт.

Все смолкли. Наверняка пялились сейчас на меня.

Повисла тишина, и надо было уже подать голос, сказать хоть что-то. И как же не хотелось доверять свои тайны кому-то ещё, но правда сейчас была нужнее лжи. По крайней мере, часть правды.

– Да, я не Теодор Ринг, – прохрипел я с пола. – Меня зовут Рэй Питон и вырос я в лэнсомском приюте. Это лишь тело Теодора Ринга. И именно Рэй Питон и есть чёрный волхв.

Опять воцарилась тишина. Все молчали не меньше пары минут.

– Охрене-е-еть… – наконец выразил Дарт всеобщее изумление.

– Рэй… – одновременно выдохнули Хлоя и Джо.

– Во-о-о-т, – довольно протянул Хинниган. – Вот в чём была загвоздка. И эта загвоздка даст нам возможность передать Рэю родовую силу. Ты ведь не против, Рэй?

Я облизал потрескавшиеся губы.

– Не против, Клиф. Только семьи у меня нет.

Он усмехнулся.

– А мы? Даром, что ли, ты отряд себе собирал? Наверняка, перепроверил нас на сто рядов, знаю я тебя. И если бы ты нам не доверял, хрен бы позвал в отряд. А те, кому ты доверяешь, и есть семья, пусть и не кровные родственники.

Я промолчал. Всё это выглядело слишком… неправдоподобным. С другой стороны, было в словах Хиннигана что-то весомое, да и попробовать не мешало бы. Вдруг сработает?.. Ведь если сработает, у всех появится шанс выжить.

– Попробуем, – прошептал я. – Я вам доверяю.

– Неужели Рэй Питон хоть кому-то доверяет? – отозвался Хинниган.

– Эй, давай без вот этого, ладно? – осёк его Дарт. – Рэю и так хреново, ты ещё тут…

Меня обхватили с двух сторон, приподняли и помогли сесть в ближайшее кресло. Это были Латье и Дарт. Остальные – Джо, Хлоя и Хинниган – стояли рядом. Вид был у всех не просто тревожный, они пребывали в сильнейшем напряжении.