Не бойся - А. Шантарский

— Режь! — приказал Сутулый.

— Не могу! — На глазах у нее выступили слезы.

— Ты же хирург, — уже спокойно произнес Павел, решив избрать другую тактику. Он давно понял, что вся преступная затея держится на нем.

— Все равно не могу. — Люба выронила скальпель и зарыдала.

— Другой скальпель есть? — спросил Герасимов у Гарика.

Врач «скорой помощи» порылся в чемоданчике с инструментами и достал другой скальпель. Он молча протянул его Сутулому.

— Где резать? — поинтересовался тот.

— Ты не сможешь, — сказала женщина сквозь всхлипывания.

— Тогда не тяни! — вновь повысил голос Павел. — Неужели не понимаешь, что обратной дороги нет, а затяжка времени равносильна тюрьме! — Резкий тон Сутулого подействовал на Казакову. Женщина выпрямилась и опять взялась за скальпель. Рука ее уже не дрожала. Она уверенно произвела вертикальный разрез с правого бока брюшной полости… Все, затаив дыхание, смотрели, как Люба извлекает почку. Она внимательно рассмотрела ее на свету. Почка была розовой, с гладкой поверхностью и нормальных размеров.

— Ну как? Годится? — поинтересовался Герасимов.

— Внешне ничего, лишь бы совместим был, — коротко ответила Казакова. Она через сосуды заполнила почку спецконсервантом и наложила на них зажимы. Затем поместила орган в специальный целлофановый пакет, заполненный тоже консервантом, а уже этот пакет поместила в другой пакет, также заполненный консервантом. Затем она опустила почку в термос со льдом и закрыла его.

— Скоро, что ли? — подал голос протрезвевший сторож. Его подташнивало, и он с трудом сдерживался.

— Заткнись! — прикрикнул на него Сутулый. — Не до тебя.

— Приготовь шприц, — попросила Люба мужа. Гарик отколол кончик ампулы и набрал содержимое в шприц.

— Достаточно? — поинтересовался он у супруги, которая уже поставила термос в чемоданчик и складывала туда инструменты.

— Вполне. Введи в вену.

Игорь вновь перетянул руку жгутом и сделал челночнику укол. Через короткий промежуток времени тот пару раз дернулся, выгнувшись всем телом, и затих. Гарик перекрыл подачу закиси азота и кислорода и снял с него маску.

Герасимов посмотрел на женщину.

— Что с ним?

— У него произошло сокращение мышцы сердца, — пояснила Люба. — И он умер.

— Я надеюсь, у тебя хватит ума замести следы? — обратился Сутулый к сторожу крематория.

— Через полчаса все будет блестеть, — заверил Сергей. — Только перенесите мне тело вон на тот стеллаж, — попросил он. — Одному не справиться. — Он брезговал прикасаться к покойному и поэтому лукавил.

Павел накрыл труп простыней, и они с Гариком молча перенесли его на стеллаж рядом с камерой сгорания.

Сутулый уже тронул машину «скорой помощи» с места, когда заговорила рация.

— Где пропадаете, черт вас дери? — интересовался недовольный голос диспетчера.

— Шину прокололи, — оправдывался Сутулый. — Запаски нет, пришлось монтировать на дороге.

— Примите вызов, — уже беззлобно пробурчал диспетчер и продиктовал адрес. Потом от себя добавил: — Совсем перестали выделять средства на техническое оснащение, а из-за этого, между прочим, гибнут ни в чем не повинные люди.

Двигатель урчал на повышенных оборотах. Сутулый выжимал из машины все, на что та была только способна. Машина мчалась по пустынным улицам ночного города с пронзительным воем сирены, отпугивая бездомных собак. Перед въездом на территорию первой городской больницы Павел отключил сирену и остановился перед входом в отделение гемодиализа.

— Я позвоню, — сказала Люба и вышла из машины, прихватив с собой чемоданчик.

— Наконец-то, — услышала она голос профессора, который ждал ее у входа.

— Абрам Семенович? Ты даже не представляешь, как я рада, что ты уже здесь. Одна я сошла бы с ума. Ты сам, пожалуйста, проведи тесты на совместимость. Я с ног валюсь. — И она передала ему чемоданчик.

Почка несчастного челночника оказалась несовместимой по биологическим параметрам с тканями реципиента.

Не единожды пришлось Любе выезжать в крематорий, чтобы подобрать совместимый орган. Печи крематория работали по ночам, а нужного донора все не было. Только на шестой раз тесты дали положительный результат.

Люба бросила взгляд на часы, которые показывали начало второго. Казакова поднялась, налила в кружку горячего чая, который недавно вскипятила, положила туда три ложки сахара и бросила несколько таблеток снотворного. Тщательно размешала содержимое, взяла кружку и вышла из кабинета. Она направилась к дежурной медсестре.

— Варвара Степановна, я вам горяченького чайку принесла. — И она протянула кружку пожилой женщине.

— Спасибо, дочка, — поблагодарила ничего не подозревающая медсестра. — Дай бог тебе доброго здоровья.

Казакову аж передернуло. Если бы ее обругали, она бы чувствовала себя куда лучше. Однако, пересилив себя, она изобразила на лице приветливую улыбку и ответила:

— Не за что и благодарить, Варвара Степановна.

— Не скажи, — возразила медсестра. — Внимание нынче дорого стоит, да сахарок в дефиците, — добавила она, отхлебнув чай.

— Как чувствуют себя больные? — перевела Люба разговор на другую тему.

— Спят, тяжелых нет.

— Давно проверяли?

— И пяти минут не прошло, как вернулась. Да ты не беспокойся, можешь поспать в своем кабинете, если что, так я разбужу, — предложила Любе сердобольная женщина.

— Не хочется, я выспалась перед дежурством. Пойду пройдусь по палатам, а вы можете поспать, одна справлюсь.

— Старая стала, который год уже бессонница мучает, — сказала Варвара Степановна и зевнула. — Вот тебе раз, — удивилась она. — Никак сглазила.

— Отдыхайте, — подбодрила ее улыбкой Люба и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

— Я подготовил клиента к операции. — Для общения с Казаковой Элькин избрал деловой тон. — Ты сможешь мне ассистировать?

— Разумеется, — ответила Люба.

Хирургическая операция по замене органа прошла удачно, и клиент уже лежал в отдельной палате с новой почкой. Элькин и Казакова прошли в кабинет заведующего. Семен Абрамович налил из литрового термоса две чашечки горячего кофе и одну из них подал Любе.

— Ну как ты? — спросил он.

— Самой не верится, но жива. — И она вымученно улыбнулась.

— Это ты хорошо придумала с усыплением Варвары Степановны, — похвалил ее Абрам Семенович, сделав глоток кофе. — Но оставлять отделение без присмотра нельзя, всякое может произойти.

— Что мне оставалось делать? — пожала плечами Казакова. — А в общем-то неплохо, что ты пришел пораньше.