На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина

любезную улыбку и шагнул к чародейке.

– Дай руку! Я охотно и с радостью делюсь силой! – торжественно произнес он.

Но Двуцвет, матерый знаток людей, заметил и его дрогнувшие губы, и звякнувшую в голосе фальшивую нотку. Наверняка Алмаз тоже вспомнил рассказ демона о миске с водой на ладони. И постарается отдать малую долю силы. Но Алмаз – великий маг. Даже малая доля поможет победить в бою.

* * *

И вновь разверзлись небеса над «Мирандой». В потоке света встала грозная колдунья. Вихри ручными волками легли у ее ног, струи дождя пели ей хвалу.

– Получай, тварь! – крикнула Сапфир, вскинула руки – и исчезла, не бросив больше ни слова упавшей на палубу сопернице.

Лита хрипло, с болью закашлялась. Проливной дождь обрушился на палубу, которую больше не прикрывал защитный купол. Ветер утих – госпоже было не до него.

– Она... вернется... – с трудом выговорила Лита, приподнявшись на руках. – Кто-то отдает ей силы... я не спасла... простите.

– Как – отдает? – не поняла Мара, склонившись над подругой. – Разве так можно?

– Агвилья диль Кампороссо, – неожиданно четко выговорила Лита. Воспоминание о любимой героине придало ей твердости. – В битве у Черной скалы ей отдали силы четырнадцать человек. Двое из них умерли.

– Четырнадцать? – вмешался Отец. – Не маги? Обычные люди?

– Сила есть у каждого. И отдавать ее просто. Надо прикоснуться... и захотеть... Но это опасно!

– Двое из четырнадцати? – прикинул Бенц. – Тоже мне риск! – Он схватил Литу за руку. – Забирай!

И тут же рухнул на колени рядом с сидящей на палубе Литой. Лицо его стало серым, землистым. В свете, падавшем из двери каюты, он похож был на мертвеца.

А у Литы прекратился шум в ушах. С трудом она поднялась на ноги.

– Я... – с удивлением сказала девушка. – Я попробую... не знаю...

И тут ее по-медвежьи облапил боцман:

– Мою силу бери, сестренка! И врежь этой суке! Как я учил – лбом в переносицу!

* * *

Атака задержалась из-за Агат, которая в последний момент струсила и забилась в угол, вереща что-то на родном языке.

Пришлось в три свирепых голоса напомнить ей об ужасной участи, ожидающей Тлолкалойо. Только после этого Агат смирилась, подошла к креслу, в котором полулежала Сапфир, тронула ее за плечо и визгливо крикнула:

– Делюсь, бери!

И отдернула руку, как от раскаленного железа.

* * *

А к Лите бросилась вся команда.

Поспешно поднимая над шхуной защитный купол, она уже не видела лиц, но чувствовала прикосновения рук и слышала голоса.

– Держи силу и бей крепче! – Это Мара.

– Наших не возьмешь, да? – Это Райсул.

Длинная переливчатая трель – это Филин... ох, Лита забыла сказать, что илв с человеком силой не делится...

– Бери мою силу! – Это юнга... да кто его пустил, он же мальчишка еще!

– Возьми силу, дочка! – А это Отец... ох, зачем, он же старый...

– Мяв! – Да это Бертран трется об ногу!

Сила лилась в душу, в кровь, но не радовала, потому что была взята у друзей. И не было уверенности, что эта сила поможет выстоять.

«Пусть я умру, отбить бы атаку!»

Она решила не тратить силы на оборону. Удар, только удар!

И когда над «Мирандой» вновь возникло светлое пятно – ненавистная комната в ненавистном замке! – Лита направила всю силу в презрительно ухмыляющееся бледное лицо.

Ответный удар смел защитный купол, заставил шхуну содрогнуться и швырнул Литу на палубу.

Пятно смазалось и исчезло, словно его смыл дождь. А Лита почувствовала себя опустошенной, она не могла даже подняться. Глядя в небо, девушка с отчаянием поняла: бой проигран. Сапфир жива, она сможет вернуться и добить Литу. Все было напрасно...

* * *

Алмаз поспешно пододвинул кресло, Сапфир уселась и взвыла:

– Да что там за змеюка такая могучая?! Я еле осталась жива!

– Тем более ее надо добить, – вздохнул Алмаз. – Твой удар, повелительница ветров.

– Теперь пускай Двуцвет помогает, – злорадно подсказала таумекланка.

– Да-да, – кивнул Алмаз. – Твоя очередь, друг мой.

– Сейчас, – угрюмо отозвался Двуцвет. – Только проверю уровень силы.

Проверял долго, тщательно. Уровень, как назло, оказался отличным. Не сошлешься на слабость. Раскусят.

Маг сделал приветливое лицо, протянул к Сапфир ладонь – и представил себе миску с водой. Только бы не плеснуть лишнего!

– Возьми мою силу, – сказал Двуцвет сердечным тоном, – и убей эту девку.

* * *

Лита с закрытыми глазами лежала на палубе. Дождь хлестал ее, словно плетью, одежда промокла насквозь, но девушке это было безразлично.

Рядом застонал кто-то – кажется, боцман. Лита дернулась было помочь, но не смогла пошевелиться.

«Вот куда привела моя дорога! Прощайте, братцы-небоходы... Прощай, Анри!»

Последняя мысль обожгла так, что Лита вздрогнула.

Анри! Она клялась ему в любви – но не вспомнила о нем, идя на смерть!

Перед глазами встало родное лицо. Умные, веселые серые глаза. Курносый нос, делающий Анри похожим на мальчишку. Светлые волосы, которые она любила взъерошить. Смешно оттопыренные уши – и такой твердый, такой волевой подбородок.

Анри, который понимал Литу лучше, чем она сама понимала себя. Анри, который из ничего, из воздуха вынимал, словно фокусник, удивительные истории. Анри, который и не пытался побороть ее тягу к небесным странствиям – «летай, мое сердце!» Рядом с ним никогда не было ни страшно, ни тоскливо. Он умел делать мир прекрасным.

«Прощай, любимый. Я обещала стать твоей женой – и не сдержала слова. Всё, чего я хотела бы перед смертью, – коснуться твоей руки. Твоих тонких пальцев в чернильных пятнах... Прощай!»

* * *

В это мгновение в Фейхштаде, в своем особняке, проснулся Анри деу Родьер.

Спальня, и так-то неуютно огромная, стала безграничной. Исчезли стены. И оттуда, где вечером были эти стены, поползла черная жуть.

Рывком сел на постели. Сердце билось глухо, сильно, словно пытаясь вырваться наружу. Душа полыхнула тревогой: Лита в беде, с Литой плохо!

Рука привычно пошарила у изголовья, ища костыль. Не нашла, упала бессильно.

Что случилось? Ночь стала давящей. Почему-то в ушах стояли отзвуки грома и шум дождя, хотя вечером ничто не предвещало непогоды. Но сейчас и гром не гремел. Стояла страшная, давящая